В ожидании счастья
Отлетит мне в стекло с козырька бывшим снегом
то ль вода уже, то ль ещё лёд;
громко хлюпнет и мелкими брызгами неги
ожиданием счастья сверкнёт.
Зимних капель тяжёлых в глухой подоконник
бьёт морзянка вульгарно, на "ты".
Белых мух не фанат я, зимы не поклонник,
снежным царством пленён с высоты.
И на первый взгляд даже красиво
это тусклое крошево мира.
Мне с седьмого как будто привидится даже,
как над крышами стужа летит
и в январское небо, нетрезво куражась,
город стразами окон блестит.
Ожидание счастья сдавило короной,
а окурки пойдут позже в ход.
Соберу свой хлам в два кейса
Соберу свой хлам в два кейса
да в рюкзак. Ты смейся-смейся...
И уйду в туман по рельсам.
Злясь. Тишком.
Она сидела в соцсетях тугих ночами
* * *
Она сидела в соцсетях тугих ночами,
от шоколада "клава" липла и от слёз.
Два института плюс два брака за плечами...
Любила ванну с ароматным свечами,
себя под струи подставляла тёплых грёз.
Учила уйму языков, три - точно знала.
На крыше летом загорала нагишом.
Все платья маленькие чёрные скупала,
словам Шанель внимая свято. А мечтала
наперекор кутюр о белом и большом.
Читала Маркеса. Ходила дома в сланцах.
Пуст холодильник - мышь в петле над сгнившим бри.
На ужин вермут заедала лёгким танцем.
Спала с кастрированным пепельным британцем.
Живём...
Прибита табличка на старой дверИ
внутри.
Гласит, восклицая, что выхода нет -
запрет!
И всякий, кто выйти отсюда спешит -
грешит.
Попасть чтоб наружу, за жизни порог -
свой срок.
Закрашены окна и в дырах чердак.
Бардак.
Нет мебели, душно, пол круто покат
и смрад.
Часы бьют неверно,
накурено нервно
скверной.
Наругано лаем,
прошито вай-фаем
в прайм-тайм.
Напето шансоном и дышат всем этим
дети.
Из секса - лишь порно,
им кормят проворно
Экивок
План - счастьем напиться
развеян, как прах.
Со вкусом лакрицы
прилип к нёбу страх.
Беглый
На поросшем травой, неухоженном кладбище,
где не хоронят уже,
спит пьяный дед в замусоленном рубище -
вот и весь штат сторожей.
А под окном его будки провяленной,
точно как в хоррор кино,
холм безымянный с оградкой разваленной,
непосещаем давно,
вдруг забуробил и зашевелился;
труп встал из царства теней.
Если б не мёртвый, сказал бы - родился
под стоны рваных корней.
Полуистлевший. Лишь зубы, белея
светят. Недобрый оскал.
С виду "не айс" и смердит не "Нивея"...
К деду в окно постучал.
- Ночи спокойной и мир в эту хату.
Ладно, лежи, не вставай.
Лариса Павловна. Мы всегда будем "за!"
Каждый год мы ремонтируем дорогу.
Ёлки ровные и в социуме лад.
Но за ёлками сам чёрт сломает ногу.
Виртуальные враги достать не могут,
из реальных - на заметку каждый взят.
Манифест
Завяжи узелок. Родниковой умой злую трезвость.
Пробуй радуги смак, пусть не терпкий, зато рьяно стойкий.
Вывернув свой карман, не жалея, в траву выбрось мерзость.
Откажись меж царём и горбушкой быть жалкой прослойкой.
Не спеши сантименты глотать и ронять в водку слёзы.
Не спеши быть к "врагам" беспощадным, глухим и циничным.
В слове "грозный" любви нет. Люби лучше майские грозы...
Милуй Родину больше и меньше будь патриотичным.
Пусть мужская, скупая бежит по щетине не спьяну;
жизнь люби каждой клеткой - не роль играй, будто влюблённый,
Далеко-далёко
На расстоянье "далеко-далёко",
за высью гор и шириной полей,
по-аглицки вообще фар, фар эвей,
где эхо подтвердит что врёт сорока,
живёт простая суть, ей Счастье имя.
К ней на пути следы дождями смыты,
тропинки не проторены и скрыты
от глаз чужих. Мы все слывём чужими.
Кто мечет бисер, кто-то сыплет рисом,
кто похитрее - тычет в GPS...
Любой маяк на том пути исчез.
Остались непреклонны ширь и выси.
Нет возвернувшихся с тех самых троп,
как нет рассказчиков, чтоб очевидцы.
Век новый не перевернёт страницу, -
чтоб неповадно и как прежде чтоб.
Спасение
Городской пляж - не Канары вам, не Мальта,
но лукаво, хулигански, с огоньком
улыбается бетону и асфальту
привезённым, не бог весть каким песком.
- « первая
- ‹ предыдущая
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- 9
- …
- следующая ›
- последняя »