Туннель

Джохар аккуратно поставил на циновку у стола мешок с рисом, и, стараясь не смотреть Суните в глаза, сел на колченогий стул.
- Продал?
Джохар кивнул, по прежнему стараясь смотреть не на жену, а куда-то мимо, в сторону. Сунита нервно затеребила край чоли*, не зная, то ли плакать, то ли радоваться.
-Хорошо продал. Мешок риса – это пустяк. Посмотри, сколько денег за неё дали.
Он положил на стол несколько мятых купюр. Одна из них, с розовым Ганди, приятно радовала глаз – две тысячи рупий.
Сунита опустилась на стул. Помимо её воли из глаз потекли слёзы.
-Пойми, начал успокаивать её Джохар. – Ей повезло. Что её ждало бы в нашей деревне? А так… Такие деньги за одиннадцатилетнюю девочку – это удача и для нас и для неё. Раз богатый покупатель – значит, в богатый дом попадёт.
Сунита молчала.
- А деньги пригодятся. Харше уже пятнадцать, скоро замуж выдавать. Какой порядочный возьмёт без приданного? А так – справим такое приданное, что не стыдно будет людям в глаза смотреть.
-Кто купил её? – выдавила из себя Сунита.
-Белый человек взял. Мне его джаджаман* посоветовал. Ты знаешь, он плохого совета не даст. Вместе поехали в город. Там джаджаман с этим человеком говорил. Велели нам сначала к доктору идти. Тот пол часа девочку осматривал. Бумагу дал, что здорова. Мы не платили – осмотр за счёт белого человека. Он так и сказал джаджаману:
-Если девочка здорова – осмотр за мой счёт. А если больна, а вы скрывали – за ваш. Потом поесть пошли. Последний раз вместе обедали. Я ей заказал всё, что она просила – дхансак* с чапати* и кулфи*.
Сунита зарыдала. Джохар подошёл к ней и стал успокаивать.
-Всё хорошо будет. Джаджаман говорил, что белый человек сначала учиться её повезёт. Потому и берут не старше двенадцати лет. А потом…
Что будет потом, Джохар не знал. Одно понял – раз тратили деньги на проверку здоровья - значит, беречь будут. Белый сахаб* ему деньги платил, джаджамину деньги платил, доктору деньги платил. Что дорого стоит, то берегут. Дешёвых слуг навалом – одна не подходит, тут же другую найдут!
Джохар, как только на господина из Европы глянул, сразу понял: белый человек ищет служанку. Несколько опешил, когда увидел ещё девочек и мальчиков. Потом понял – посредник. Как джаджаман. В Европе тоже всё делают через посредников.
Вспомнил английский фильм, который он видел лет двадцать назад. Показывали богатый дом в Аннлии. Слуги в том доме были из Индии, и хозяин очень гордился этим. Джохар решил, что его дочке уготовлено такое будущее.
- Аша прислугой в богатом доме будет. В Европе! – он поднял указательный палец, словно стремясь этим подчеркнуть важность слов.
- В Европе почётно иметь слуг из нашей страны. Там этим гордятся. Там слуг никто пальцем не трогает, и кормят вдоволь. Мне джаджаман рассказывал, а уж, поверь мне, знает – там о доме по слуге судят. Когда гость приходит, сначала слугу видит, а не хозяина. Так что слуга обязан быть одет как полагается, и накормлен. А наша девочка будет прислуживать на женской половине. Там у женщин тысячи вещей есть, так она сначала будет учиться – что как называется, для чего служит. Белый человек её несколько вопросов на английском задал, и она ответила. Не зря в школе хорошо училась. Там ещё и другие дети были. И девочки, и мальчики.
Сунита кивала головой, но продолжала плакать. Джохар отошёл. Что делать, такова женская натура. Тяжело расставаться с ребёнком. Даже когда знаешь, что удалось хорошо пристроить.
- Жить она будет в большом городе, где всё красиво и нарядно – как на праздник. Будет со своей госпожой по вечерам с собачкой гулять. Там так принято. В каждом доме есть маленькая собачка и по вечерам весь город высыпает на улицу…
Джохар говорил так, словно был абсолютно уверен, что всё это истина. Да и разве может быть иначе? В Европе, говорил джаджаман, все по закону живут.
- Там холодно. Зимой всё снегом закрыто.
- Живут же люди.
- Ты ей сказал, чтобы письма писала?
- Конечно! – соврал Джохар. – Да она сама знает!
Сунита перестала плакать.
- Дом опустел. Чувствуешь?
Джохар развёл руками.
- И ты когда-то рассталась с родителями. И от Аши её дети уйдут.
Ему очень понравилась эта фраза. Она означала, что придёт время, и Аша выйдет замуж. А значит, будет счастлива.
*
Стив поднял указательный палец, привлекая к себе внимание:
- Мне это напоминает экскурсовода в научном музее.
Стив приподнялся и фальшивым дискантом начал:
- Уважаемые посетители! Сейчас вы видите, что ничего не видите. А почему вы ничего не видите, вы сейчас увидите.
Никто не засмеялся.
- Не смешно, - сказала Кейси. – Ты всеми путями пытаешься уйти от прямого вопроса: можем ли мы доверять рассказам Боба и Рика, и если можем, то в какой степени.
Стив вздохнул. Выражение «говорить со стенкой» как нельзя лучше подводило итог его излияниям.
- Мы убедились, - начал он голосом школьного учителя, - что те, кто находятся сейчас по ту сторону туннеля, действительно Боб и Рик. Мы убедились, что их интеллектуальные качества не претерпели изменений, которые бы мы заметили. Тест, аналогичный тесту Тьюринга, они прошли. Вот уже неделю мы топчемся на одном месте. Боб шёл вторым, и мы договаривались, что если будут хоть какие-то признаки насилия, то он даст сигнал. Не было сигналов. Сколько можно твердить «А вдруг?». А вдруг они прочитали содержание его мозга, и потому он не передал сигнал тревоги. А вдруг это уже не Боб и Рик, а их электронные копии? А вдруг туннеля вообще не существует, и все мы стали жертвой какого-то гипнотизёра?
- Не впадай в крайности, - буркнул Вернен. – Мы в тупике. Все эти твои «давайте поверим» выглядят как-то по-детски.
Стив взял со стола карандаш и приблизил его к глазам, делая вид, что внимательно осматривает его. Затем сомкнул на нём кулаки и резким движением сломал. Внимательно осмотрел место слома и продемонстрировал его коллегам.
- Видите? От того, что я сломал его, наших знаний о карандаше не прибавилось. Тоже и с туннелем. Надо принимать его таким, какой есть, а не вопрошать «А почему?» Сделали таким, каким сумели. Мы и такого сделать не сумели. Искреннее сомневаюсь, чтобы они делали этот туннель, чтобы напакостить нам или кому-то другому. История нас учит, что чем выше уровень развития цивилизации, тем боле она гуманна. Обернитесь : каких-нибудь три-четыре века назад треть людей погибала от насилия, не дожив до старости. Казни – жестокие, с издевательствами и мучениями, вроде сжигания на костре, воспринимались как развлекательные представления, на них ходили семьями.
- Зато сейчас вместо костров атомная бомба, - огрызнулся Вернен.
- И что, её используют? Применили один раз, чтобы остановить мировую войну. И, кстати, весьма успешно. Япония испугалась, и тут же сдалась. А если бы не это – война продлилась бы ещё не известно сколько, а значит, что японцы, которые убивали по триста тысяч мирных жителей в месяц, убили бы ещё миллионы. А так погиб один вместо десяти. С того момента было сто войн, и ни в одной из них атомное оружие не использовалось. Четыре века назад такое было бы невозможно – есть новое оружие, значит надо использовать. В наши дни из-за самоубийств гибнет во много раз больше людей, чем от насилия. По-хорошему, именно сейчас, впервые за всю историю человечества жизнь отдельного индивидуума стала ценностью. И у меня нет основания не доверять тем, кто открыл этот туннель. Я полагаю, что их затраты были колоссальными, выгоды же они никакой не имеют.
- Мы не знаем, - сказала Кейси.
- Ну придумайте! Организуйте мозговой штурм, во время которого можно выдавать всякие, даже самые абсурдные идеи! Потом обсудим, может и найдём что-то.
- Ты готов пойти?
- Да, и не просто пойти, а выполнить все их рекомендации.
*
Аша впервые ехала в столь комфортабельном автобусе. Каждому досталось по мягкому сидению, никто не стоял в проходе и не толкался.
Детей было семеро. Ещё четыре девочки и два мальчика. Все в её возрасте – одиннадцати или двенадцати лет. Она попыталась узнать – куда их везут, но остальные знали не больше её.
Через три часа они оказались в большом городе. Остановились около красивого здания, которое охраняли двое полицейских.
Под присмотром взрослых – мужчины европейского вида и женщины, напоминавшей видом учительницу, их провели во внутрь.
В богатом и нарядном помещении пол был устелен коврами, а на стенах висели портреты каких-то важных людей. Их оставили в комнате, в центре которой был столик с фруктами и напитками. Женщина сказала – «Это для вас» и ушла.
Через некоторое время их стали вызывать по одному. В маленькой комнате их фотографировали, затем с ними беседовал важный чиновник. Задавал много вопросов, ответы записывал на красивую бумагу.
Один из мальчиков оказался знающим, и всё объяснил:
- Они паспорта оформляют. Значит, нас за границу повезут. В Европу, наверное.
Ашу это сообщение обрадовало и напугало. О Европе она много слышала, знала, что для многих попасть в Европу – заветная мечта. Она взяла с собой маленькую фигурку Ганпати – смешного божка в виде толстенького человечка с головой слона. Соседский мальчик, подаривший ей этого Ганпати, уверял, что благодаря этой фигурке его отец сумел устроиться в Европе на работу, и сейчас они всей семьёй ждут, когда он заберёт их к себе. Но если их увезут в Европу, значит, она ох как не скоро увидит своих родителей! Хорошо, что они умеют читать. Она отправит им письмо.
Ночевали они все в одной комнате. Наставники стульями перегородили комнату на две части – мужскую и женскую, как будто они уже взрослые. Аше это очень понравилось.
А вот то, что с них не спускают глаз, ей не нравилось. Бояться, что убегут? Но с них же взяли слово, их родителям заплатили деньги. Если она убежит, наставники потребуют, чтобы её отец вернул деньги? А если она убежит не сейчас, а в Европе, что тогда? А если она убежит в Европе, то куда пойдёт?
От множества неразрешимых проблем у Аши голова стала тяжёлой, и она уснула.
Утром их хорошо накормили и снова усадили в автобус. На этот раз дорога была близкой. Менее, чем час они оказались в аэропорту!
Аша видела аэропорт только один раз, в кино. Поэтому шум аэропорта, массы озабоченных и торопящихся людей её оглушили, ей казалось, что если отстанет от наставников хотя бы на шаг, то потеряется и навсегда раствориться в массе людей.
Стены аэропорта, лавки и магазины сверкали огням и красками. Если бы в этот момент поток людей начали бы обсыпать красочными бумажками и обливать цветной водой, как во время праздника Холи, она бы не удивилась.
Около необычных ворот, около которых стоял стол с компьютером, женщина ещё раз объяснила им:
- Вот эта линия на полу – граница Индии. Как только вы её переступите – будете по-настоящему за границей. Держитесь за сахаба Сти и не отставайте от него ни на шаг, без него вы никуда не попадёте и даже домой вернуться не сумеете! Так и останетесь на полосе между всех государств! А я с вами прощаюсь.
Аша была напугана. Она слышала прежде это сочетание слов – «нейтральная полоса». Теперь она поняла, что это означает. Полоса между государствами. С этой полосы можно попасть в любое государство. Но если она потеряется, отстанет от сахаба Сти, у которого её документы - до конца жизни останется на нейтральной полосе!
*
Кейси приводила лабораторию в порядок. Обычно это делает уборщица. Моет пол, кое-где протирает пыль, иногда даже моет окна. Столы обычно не трогает, для любого из сотрудников стол – это личная, неприкосновенная зона, где всевозможные предметы расположились в только известном ему порядке. Или беспорядке, кто как назовёт. Но начальство на рабочий беспорядок реагирует болезненно, так что Кейси решила позаботиться о благоприятном настроении высокого начальства. Слава богу, она знает, как расставить на чужих столах всевозможные предметы так, чтобы со стороны они выглядели аккуратными. Была ещё одна причина: делать ничего не хотелось, а сидеть сложа руки она не привыкла.
Крис и Вернан появились тогда, когда всё уже блестело. Вернан выглядел так, словно пришёл с похорон, Крис, наоборот, со свадьбы.
- Ну и где большой босс?
- В последний момент его планы изменились, так что он сожалеет, что не может осчастливить нас своим посещением, - с издёвкой сказал Крис.
- Предложил нам продолжить изучение, углубить, развить, и так далее - чтобы информация была конкретной. Попросту говоря, как и все остальные, боится принять какое-то решение. Хочет, чтобы мы приняли решение вместо него. У него беспроигрышная ситуация: если ничего плохого не случится – он не мешал. А если случится – он не разрешал.
Кейси неожиданно встала на защиту большого босса.
- Чтобы ты делал на его месте? Приходят несколько ненормальных и уверяют, что в их лабораторию кто-то прокопал туннель с другой планеты. Просто так – взял и прокопал. Утром люди приходят на работу, а стерильная комната превратилась в бог знает что. И к этому бог знает что прилагается записка, в которой объясняют, что живущие на другой планете люди – или кто они там - зовут нас, то есть землян, в гости, обещая райские условия. Но туннель пока работает лишь в одну сторону – мы к ним можем, а от них к нам нам – никак. И что те, кто ушли, назад в обозримом будущем вернуться не могут. И ничего передать назад не могут. Могут только рассказать сладкими голосом, что видят, как их приняли, чем удивлены, чем восхищены и так до бесконечности. А те рассказывают, что хотят нам помочь создать дочернюю цивилизацию. Готовы принять миллионы. А теперь покажи мне того, кто скажет «разумеется, так и сделаем». Вдобавок, если пресса пронюхает…
Кейси неожиданно вспомнила, что в сказках злые драконы требовали ежегодных жертвоприношений. Кто сказал, что злые драконы внешне страшны и уродливы? Они могут выглядеть весьма привлекательно и даже обворожительно, на что и купились Боб и Рик. Может быть, по ту сторона туннеля живут подобные драконы, которым позарез нужно человеческое мясо? Вот они и организовали этот туннели.
Она оглядела окружающих и потрясла головой, сбрасывая эти нелепые мысли, словно наваждение. Они уже оценили энергетические затраты на переправку через туннель одного килограмма груза. Большой город на пол дня можно без электричества оставить.
- Ты знаешь, - мягко сказал Крис, – что ещё немного, и мы сами сумеем открыть канал обратной связи. Пусть микроскопический, но достаточный для того, чтобы нам вернули оттуда какой-нибудь кристалл с записанной на нём информацией. Снимки. Следующий пойдёт с фотокамерой. И я верю, что спустя…
- Следующий – это Стив? Помнится, обещал пойти, но его уже нет три дня. Дошло, что такое «навсегда»? Куда он уехал?
- Нужно отправлять приговорённых к смертной казни или к пожизненному. Им уже нечего терять, - бессердечно высказался Вернон. – Нужно будет дать запрос в управление тюрем – пусть подыщут наиболее порядочных осуждённых. Ни у кого нет знакомых научных сотрудников за решёткой?
- Мы там сами окажемся скоро. Как только выяснится, что Боб и Рик благодаря нам навсегда покинули наш мир, - сердито сказала Кейси.
- Хозяева туннеля бояться, что если он будет двусторонним, то их жители перебегут на землю, - мрачно сказал Вернон. – Мы недооцениваем нашу родную планету. А ещё мы оказались в положении собаки на сене: боимся что-то предпринять, но не хотим передать право решения другим.
Кейси возмутилась.
- Кто не хочет? Я, например, с удовольствием вернусь к своей прежней работе. Перетащу своё брахло в другое помещение – и бай-бай. Пусть мировые проблемы решают другие. Большой босс думает также. Ищет, кому бы спихнуть эту проблему с наибольшей выгодой для себя.
Крис устроился поудобней у компьютера, рассчитывая, что другие последуют его примеру. Но работать никто не хотел. Он вздохнул:
- Мы лишь делаем вид, что мечтаем прикоснуться к неведомому. Мы ищем повторения рутины и обыденности, но в другой рамке.
*
Стив вошёл в помещение, ведя за собой группу перепуганных детей. Кейси и Крис вскочили. Ещё вчера они бы не поверили. Но пять девочек и два мальчика, гуськом шедшие за Стивом, доказывали, что случилось то, что им казалось невозможным.
- Ты с ума сошёл! Это же дети!
Слухи о том, что он уехал в Индию за желающими переселиться, подтвердились. Стив уверял, что бедные согласятся быстрее, им нечего терять. Ему говорили про образование, знания, опыт, но Стив отмалчивался или загадочно улыбался, словно знал что-то такое, чего они не знали.
Теперь Стив недоумённо пожал плечами, словно изумляясь подобной оценке, и рассаживал детей на стульях у длинного стола. Одеты дети были обычно – мальчики в аккуратных костюмах, девочки в платьях. Они сняли с плеч рюкзачки и поставили их у ног.
- Они понимают по-английски? – испуганно спросил Крис.
- Да, - в голосе Стива звучала фальшивая беспечность. – Не очень, конечно, но понимают. Иначе как бы я их привёз?
- Что ты им рассказал?
- Я рассказал, что отправляемся в увлекательную поездку в очень красивый мир, где им предстоит многому научиться. И что им придётся проявить трудолюбие, самостоятельность, находчивость. Это деревенские дети из бедных семей. Они приучены к труду и не избалованы. Отобрали тех, кто достаточно хорошо говорит по-английски, а значит, хорошо успевали в школе. Родители продали этих детей, так что ответственность за них полностью перешла ко мне. Каждый из них написал несколько открыток, вы их будете к праздникам отправлять. Плюс небольшие – для нас - суммы денег, чтобы родители радовались за детей, уехавших в далёкую страну. Прикупили немного вещей : что – на память, что - для дела. Например, планшеты, работающие от солнечных батарей, механические наручные часы, которые должны служить много лет, смены белья, ткани, нитки с иголками, универсальные складные ножи и много других мелочей.
Крис подошёл вплотную в Стиву и попытался заговорить так, чтобы дети не поняли.
- Зачем ты берёшь с собой детей? Ты пытался искать единомышленников среди тех, кто понимает, куда вы идёте? Меня поражает та лёгкость, с которой ты присвоил себе право рисковать их жизнями других? Это же преступление!
- Я опираюсь на то, что рассказали Боб и Рик. Они говорили, и не раз, что начинать лучше всего с теми, кто не испорчен земной жизнью. Они уверяли, что никакой опытности нет. Есть причина им не верить? Дети приспособятся к новой жизни, быстрее, чем кто-либо. У них есть та гибкость, которой нет у нас. У них есть та приспособляемость, которой нет у нас. Они не испорчены рамками сотен «можно» и «нельзя», в которых крутимся мы. Почему мы старались как можно больше узнать о туннелях до того, как информация о них станет достоянием общества? Потому что первой командой после прибытия официальных лиц будет «Нельзя!». Ничего нельзя. Пока эти комиссии что-нибудь решат, мы начнём. Если завтра туннель закроется, и там останутся только Боб и Рик – дочерней цивилизации не будет. А так нас будет десять – пять мужчин и пять женщин. Хоть скудное, но начало…
-Женщин? – фыркнула Кейси. – Это девочки!
- Вырастут. Через шесть лет они будет совершеннолетними. Это время как раз уйдёт на обустройство.
- Ты хочешь отправиться прямо сейчас? Потом одна из девочек станет твоей, да? И ещё по одной – Бобу и Рику? Блеск! Всё продумал!
- Сложилась ситуация, когда нужно действовать без оглядки на все наши правила, обычаи и традиции. Оглянешься – и превратишься в соляной столб – как жена Лота. Так что – пора.
*
Аша вызвалась идти первой. Сахаб Сти взял её за руку и завёл в небольшую комнату, стены, пол и потолок которой были покрыты белой тканью. Она испугалась, что на белой ткани останутся следы её обуви, и остановилась, чтобы снять сандалии. Сахаб сообразил, почему она замешкалась, и легонечко подтолкнул её вперёд.
- Не надо. Можно в обуви.
Она замерла.
- Смотри, сейчас ты зайдёшь в эту дверь, - он указал на дверь в противоположенной стене. – Там тоже маленькая белая комната. Я заходить с тобой не буду. Как только я закрою эту дверь, ты откроешь следующую. Выйдешь и будешь ждать меня.
Он повторил фразу дважды. Ашу это немного обидело, сколько раз можно повторять, она всё понимает. Освободила руку и решительно двинулась вперёд.
Следующая комната не отличалась от той, в которой она рассталась с сахабом. Такой же белый кубик. Наверное, она снова попала на нейтральную полосу. За дверью должно быть другое государство. Она толкнула следующую дверь и оказалась в длинном коридоре. Ровные белые стены, арочный потолок, серый пол. Коридор был наполнен мягким розовым светом, ламп видно не было, казалось, и светится весь потолок. Аша дошла до конца коридора и толкнула следующую дверь.
Перед ней открылась широкая аллея, по обе стороны которой были кусты с яркими синими цветами и большие раскидистые деревья, названия которых она не знала. Пространство между деревьями закрывал ковёр густой травы.
Аша подошла к ближайшему кусту с голубыми цветами и увидела большую яркую бабочку размером с ладонь. Осторожно прикоснулась к ней. Бабочка возмущённо застрекотала – как сверчок – и улетела. Аша проводила её взглядом и тут заметила, что по аллее к ней быстрыми шагами идёт человек в балахоне и со странной шапочкой на голове.
У него была очень странная походка – казалось, он слегка подпрыгивал при каждом шаге. Как будто старался отталкиваться лишь левой ногой, а правую пытался не беспокоить. Поля шапочки закрывали верхнюю часть лица.
Он помахал ей рукой, и она ответила ему тем же.
- Не бойся, - услышала она.
Почему она должна бояться? Страна, в которую она попала, была очень красивой и чистой. Не было ничего, чтобы вызывало опасения.
Незнакомец подошёл, и она изумилась его внешности.
Его можно было бы назвать уродом, но уродство было не страшное, и даже величественное. Словно он гордился невероятной формой носа, странными щелевидными – как у кошки – глазами, и выступающим вперёд – как у обезьяны – ртом.
- Я кажусь тебе страшным? Ты одна?
Она еле поняла его слова. На первый вопрос она ответила простым отрицанием, а на второй… Ей отвечать не пришлось. Из коридора показался Кама, один из мальчиков, приехавших с ней.
- Нас семеро, - громко сказала она. И на всякий случай показала на пальцах, если незнакомец не понял.
Незнакомец сделал странный жест рукой, Аша успела заметить, что у него всего четыре пальца, а затем поклонился Аше, чем немало изумил её. Выпрямился и сказал Аше фразу, смысла которой она не поняла. Что-то о первой женщине на планете. Решила не придавать этому значения.
Появится Сахаб Сти и объяснит ей.
--------
Пояснения:
*чоли - накидка
* джаджаман – сельский наставник
*дхансак - цыплёнок с пареным рисом, карри и чечевицей
* чапати - хлеб, напоминающий тонкий лаваш
* кулфи - мороженное с фисташками, шафраном и кардамоном
*сахаб – уважаемый человек