Сказки

Над ночным лугом плывёт Купалова песня: то затухая в стрекоте сверчков, то всплеском звучным наполняя застывшую в тумане пойму реки, будит её ото сна и несётся дальше за прилесок, где осыпается осколками эха у вековых сосен далекого леса. Мягкий свет луны ласкает крыши небольшого села, переливается волнами на укачанных ветром луговых травах, и отражается слепящим бисером от водной глади лесной речки.

Глубокой ночью, когда убрались за горизонт гонимые ветром облака и небо усеяли мириады крохотных звезд, рядом с небольшой деревянной пристройкой – курятником – послышался едва различимый шорох. А затем в темноте сверкнула пара огоньков-глаз – приближался хищник.

- Батюшка, я женюсь! - царевич Иван ворвался в тронный зал, где царь как раз заседал с избранными боярами.
Царь внимательно посмотрел на сияющего царевича и сделал жест рукой отправляющий бояр вон. Бояре поспешно, роняя высокие шапки и путаясь в полах длинных шуб очистили помещение.
- Батюшка, я женюсь - радостно повторил царевич.
- Конечно, сынок - ответил царь - принцесса Лиона уже в пути и по прибытии вы сразу же сочетаетесь браком.

Давно иль нет, но точно в канун Нового Года приготовили Дед Мороз со Снегурочкой подарки детям, в мешок нарядный уложили. Готовились ехать на санях волшебных дарить мальчикам и девочкам радость в праздник.

Змей Горыныч лежал на пузе на лужайке возле своей пещеры в самом центре непроходимых болот.

Обратная дорога, так же, обошлась без приключений. Ивану даже обидно стало: что же это за подвиг такой, когда ни схваток, ни таинственных незнакомцев, даже банальной кабацкой драки не было. Да и кабаков по дороге не попадалось. Сапоги-скороходы несли Ивана по кратчайшей дороге и останавливаться у каких-то кабаков в их программе не значилось. Как бы то ни было, но принесли сапоги Ивана к избушке бабы Яги. Царевич был готов опять упасть без сил, но, к его удивлению, чувствовал он себя вполне сносно. То ли второе дыхание открылось, то ли яговское зелье все еще действовало.

Путь до Наглии, где, по словам Кащея, находился меч кладенец, занял часов пять, или шесть. А может, и все восемь. Иван измучился и совсем потерял счет времени. Сапоги делали огромные шаги, так, что Иван боялся, что его разорвет напополам, он высоко взлетал в воздух и опускаясь через несколько верст с силой топал по земле, так, что каждый шаг отзывался болью во всем теле. Перемещался он с огромной скоростью. Некоторое время рядом с ним летел сокол, изрядно удивленный так быстро движущемся человеком, но потом не выдержал и отстал.

Волк, направляемый твердой рукой царевича Ивана, несся вперед. Ну, то есть как несся - передвигался со всей возможной скоростью. В конце концов, волк ведь не ездовая лошадь и таскать на себе царственную тушку не очень приспособлен.

Примерно через полчаса пути волк спросил царевича:
- А куда мы идем?
- Как это куда? - удивился царевич - Конечно на Кудыкину гору, Горыныча воевать.
- Э-э Иван - Укоризненно сказал волк - Горыныч на Кудыкиной горе уж не знаю сколько не живет.
- Ну и куда же он ушел? - озадаченно спросил царевич.
- А я откуда знаю? - ответил волк - Он мне не докладывает.

День был в самом разгаре. Солнце весело сияло, словно улыбаясь с высоты; ветер был таким бодрящим, что Олиана даже на время забыла про свой дневной облик. Держась за шею летящего дракона, она любовалась расстилающейся внизу долиной.