01. Башмачок для Золушки

Один из самых старых городов западной Франции, Анже, славится многими тайнами и оригинальной архитектурой. Необычное – моя давняя страсть, поэтому я здесь. И в поисках очередного шедевра – Адам-хауса – шестиэтажного фахверкового чуда, уже обогнула громадину собора Святого Маврикия, вышла на площадь Сен-Круа, как вдруг… споткнулась.

Простых случайностей на свете не бывает, хотя на первый взгляд они могут показаться всего лишь досадными неприятностями.

Ведь для путешественника мало что важнее обуви. В своих холщовых тапочках я прошагала половину Европы. И намеревалась прошагать ещё столько же. Но вот подошва на одном из них почему-то решила иначе, желая видимо навсегда остаться в этом уютном месте. Во всяком случае, частично. Я встала в позу неуклюжей цапли, подогнув ногу, и оценила размер ущерба. Тапок явно просил каши.

И – о чудо! – озадаченно оглядываясь по сторонам, к удивлению, обнаружила напротив зелёную вывеску «Cordonnerie» с милой приставкой «St. Michel». Обувная мастерская. Надо же!

Прошептав в чистое голубое небо благодарность святому Михаилу, я осторожно пересекла дорогу и вошла в стеклянную дверь.

В помещении было тихо и почему-то пахло не кожей или клеем, а лавандой.

На робкое «Bonjour!» из-за стола, отложив инструменты, поднялся пожилой мужчина и ответил шикарным, раскатистым «r-r-r»: «Bonjour, mademoiselle!» Статный, высокий, с копной седых волос, он смотрел поверх очков, приветливо кивая: «Моё имя Пьер. Чем могу служить?»

Я представилась и, сняв с ноги обувь, пожаловалась на несчастье. Хозяин мастерской явно привычным движением подкинул очки повыше горбинки на носу, взял в руку «несчастье», разглядел и успокоил:

– О, это вполне поправимо. И займёт не более получаса. Есть ли у вас с собой запасная обувь, чтобы…

Он не договорил, заметив беспомощность на моём лице, и протянул тапок обратно.

– Но ведь вы поможете? – немного растерялась я.

– Разумеется, мадемуазель! Только здесь вам будет не совсем удобно, поэтому предлагаю подняться ко мне в гостиную и подождать там.

На жесты, которыми хозяин сопровождал речь, невозможно было не обратить внимание. Мягкие движения были плавны и повелительны одновременно, а безымянный палец левой руки украшал тяжёлый серебряный перстень, придававший его жестикуляции ещё большую убедительность.

– С удовольствием, – откликнулась я.

Хозяин вежливо пригласил следовать за ним. Мы вышли на улицу, и через два шага оказались возле двери с номером «7». Пьер открыл её ключом, промур-р-рлыкав: «Прошу за мной», и повёл меня по каменной винтовой лестнице на второй этаж старинного дома. Минуту спустя, миновав изящную спираль крутых ступеней, мы оказались в гостиной.

– Желаете чашку кофе?

– О, это было бы чудесно.

Мой добрый башмачник, вновь опустив очки на кончик носа и мягко улыбаясь, указал рукой на стул возле камина:

– Присаживайтесь. Один момент! – и вышел из комнаты.

Я устроилась возле круглого стола, с любопытством разглядывая обстановку. И, словно Алиса в Зазеркалье, почувствовала себя в другом мире. Строгий, благородный и в то же время эклектичный уют скрывал за фасадом этот дом.

С одной из тёмно-вишнёвых балок высокого потолка спускались золотые цепи. На них покоилась люстра с подсвечниками, которая удачно гармонировала с вертикально вытянутыми шкафами в стиле ампир. Каминная полка была заставлена статуэтками итальянской работы. Один угол занимала металлическая садовая решётка с цветочными горшками, а другой массивный бельевой комод. Широко распахнутые ставни под арочными сводами окон щедро впускали вечерний свет, что придавал комнате впечатление величины гораздо большей, чем она имела на самом деле. В воздухе витал едва уловимый запах старого дерева и остывшей золы.

Правда, было тут и нечто совершенно иное. Картины.

Стены украшали два полотна, написанные поразительно узнаваемыми тонами индиго, охры и кармина. Именно от каминного угла, с того места, которое указал Пьер, они были видны наиболее удобно. Будто сам хозяин расположил их таким образом. Одно привлекло внимание особо. Приглядевшись я тут же узнала картину. Ну, конечно! Не могу похвастаться богатыми знаниями живописи, но ошибка была почти исключена. Семь дорических колонн жёлтого, синего и кроваво-красного цветов, увенчанные таинственными символами на фоне тёмно-лилового грозового неба – это несомненно она. Мой приятель-искусствовед, что в прошлом занимался организацией аукционов, не так давно показывал каталог, где… Господи, как же её название? Семь столпов. Кажется, по сюжету притчей Соломоновых: «премудрость построила себе дом, вытесав семь столбов его». И вызывающая откровенную оторопь. Такую трудно забыть. Кстати… а вещица-то была одним из самых дорогих лотов и стоила баснословных денег.

Невольно поддавшись порыву любопытства, я встала и допрыгала на одной ноге до противоположной стены – поближе к шедевру. Обалдеть! Судя по густым, изобильным мазкам, наплывам краски и очень знакомой подписи, оставалось мало сомнений в её подлинности. Или это так, решила я, или судьба привела меня в гости к безумно талантливому художнику-копиисту. По совместительству башмачнику.

В этот момент послышались шаги…