02. Хроники Песчаной Змеи: Ловушка. Ч. 1

— Тём, ты вроде по-фашистски читаешь? — спросила Оля Завьялова, студентка третьего курса Балашовского мединститута, размазывая плавленый сыр по ломтю белого хлеба.

— Однозначно, — отозвался Артём Белкин. Сын офицера-ракетчика, служившего в ГДР, он учился в школе в Лейпциге.

Оля поднялась, на всякий случай отёрла руку о джинсы и взяла лежавшее на кипе модных журналов письмо.

— Вот, из Германии пришло.

— Это не из Германии, — сказал Артём, взглянув на почтовое отправление. — Из Люксембурга.

— А Люксембург не в Германии разве?

— Нет, отдельная страна. Однозначно. А что за ДВ?

— Без понятия.

— «Драхенфельс унд Винета», — с расстановкой произнёс Артём. — Это банк!

— Ба-анк?! А чего им от меня надо?

Артём поднял брови.

— Фройляйн Завьялова, — начал он читать. Оля прыснула.

— Фройляйн!

— Это не совок тебе, — с восхищением заметил Артём. — Запад всё-таки. Принимая во внимание... короче, тебе предлагают стажировку во Всемирном Институте Гема... чего?

— Гематологии?

— Вот-вот. В Мексике, если хочешь специализироваться в данной отрасли. А чего это за фигня такая?

— Это насчёт болезней крови, — просияла Оля. И она могла кое-чему научить Артёма.

— А, от слова гематоген, — глубокомысленно заключил молодой человек. — В общем, банк, как спонсор Института, возьмёт на себя все расходы, перелёт, жильё, стипуху, если выполнишь их условия.

— Какие условия?

— Не написано. Надо им позвонить. Тут номер есть.

Следующим утром Оля Завьялова опоздала на занятия — она отправилась в пункт переговоров и заказала международный звонок.

— «Драхенфельс унд Винета», — раздалось в трубке после нескольких гудков.

— Алё, кто-нибудь по-русски говорит? — с замирающим сердцем спросила Оля.

— Айн момент, битте.

Заиграла приглушённая музыка, потом прозвучал вежливый мужской голос:

— Чем могу служить?

— Это Ольга Завьялова. Вы прислали мне предложение о стажировке...

— О, разумеется. Очень приятно.

У Оли возникло странное чувство — ей показалось, что человек на том конце провода пристально на неё смотрит, причём каким-то мёртвым, остекленелым взглядом. Но, конечно, этого быть не могло.

— Вы ведь знаете Ксению Воронину? — поинтересовался банковский служащий.

— Ксюху? — удивилась Оля. — Это моя бывшая подруга.

— Почему бывшая?

— Мы поссорились из-за кулончика. И вообще она стала задаваться.

— Из-за кулончика?

— Она всё время куда-то ездит, наверное, к папаше, и однажды вернулась с такой красивой подвеской на цепочке. Я хотела посмотреть, а она так заорала: «Не трогай!», что я на всю жизнь обиделась.

— Что вы можете о ней сказать?

— Она полунегритянка. Довольно смазливенькая. Отец из Африки, у нас учился, потом уехал. Мама русская. Ксюха корчит из себя невесть кого, а у самой в голове полторы извилины. ПТУ заканчивала.

— Вам нужно возобновить с ней дружбу...

Седоково — это смешанный лесной массив, начинающийся примерно в километре от городской черты Балашовска. Он сохранил первозданное великолепие, несмотря на вредоносные выбросы огромного Балашовского комбината. Помимо туристического, Седоковский лес представляет археологический и даже палеонтологический интерес. Во времена, предшествовавшие ледниковому периоду, здесь обитало некое племя, чья культура была гораздо старше денисовской. А под древними валунами, там и сям вздымающимися над лесной подстилкой, таилось Нечто старше самих валунов.

Оно спало долго, очень долго. Наверху протекал бесконечный круговорот жизни и смерти, наползли и отступили льды, Стаю сменили поклонявшиеся Ему сегастры, место сегастров заняли уже настоящие люди-аримаспы, аримаспов вытеснили сарматы, сарматов — славяне, происходили битвы, революции и снова битвы. А Его сон в подземелье не тревожили с самого ледника...

До сего дня. Оно не знало, кто произнёс давно забытое заклинание сегастров. Оно лишь чувствовало пробуждение от вековечной спячки и предвкушение услады, даруемой кровью.

Ксения вырвалась из когтей кошмарного видения. Дурные сны давно стали для неё привычным делом — работа такая. Но этот был особенно неприятным. Она горела, и жёг её как раз тот предмет, что был призван защищать — Амулет.

Она прошествовала в душ, потом, натянув майку и трусики, босиком прошлёпала на кухню и поставила на огонь кофеварку. Кофе уже начинал закипать, когда зазвенел телефон.

«Наверное, мама из Ялты», подумала Ксения и побежала к аппарату.

— Ксюха, привет! — раздался в трубке знакомый радостный голос. — Слушай, я такая дура была! Однозначно. Не сообразила, что у тебя такая вера. У каждого народа своя индивидуальность. Помиримся, а? Росли же вместе.

— Ладно, Оль, — ответила Ксения. — Я тоже психанула. Мир.

— Ой ты моя хорошая! Мы тут задумали небольшой сабантуйчик...

— Кто это «мы»?

— Да, ты же не знаешь. Я встречаюсь с Тёмой Белкиным из Строительного. Клёвый чувак. Жил в Германии.

— Рада за тебя.

— А у тебя что на этом фронте? Ну-ка докладывай!

— Ничего, — вздохнув, правдиво сказала Ксения.

— Ты даё-ошь, — протянула Оля Завьялова. — Постараемся исправить положение. Есть кое-кто на примете, тоже приглашён. В общем, послезавтра в лесу. Тёма с отцовской тачкой. Я тебе ещё звякну.