01. Хроники Песчаной Змеи: Ксюха — фестивальное дитя

Ксения Воронина принадлежала к сословию, эвфемически именуемому «фестивальным», хотя появилась на свет десятилетия спустя после знаменитого молодёжного фестиваля 1957 года. Как и в большинстве подобных случаев, папа Ксении благополучно возвратился на свою пробуждающуюся родину, оставив экзотическому отпрыску семьи Ворониных экзотическое отчество и не более того. За исключением внешности, Ксюха росла самой обычной девчонкой, довольно прилежно училась, но не попала в 9-й класс — по словам матери, Елены Петровны, её «срезали» на экзаменах по причинам, которые сама Елена Петровна считала вполне очевидными. Как бы там ни было, Ксения поступила в среднее ПТУ связи.

Иногда, впрочем, редко, у матери с дочерью происходили странные разговоры.

— Мам, а кто такие Песчаные Змеи? — спросила как-то десятилетняя Ксюха.

— А ты как думаешь? Это змеи, которые водятся в песке, — логично ответила Елена Петровна. — В Средней Азии, наверное.

— Неправда, — возразила девочка, тряхнув африканскими кудряшками.

В двенадцать лет:

— Мам, ты когда-нибудь шоггота видела?

— Чего видела?

— Это такая живая чёрная икра. Очень страшная.

— Что за глупости! В природе такого не бывает.

Когда Ксения заканчивала второй год училища, ей заинтересовались сразу две зарубежные структуры. Ничего не подозревавшая пэтэушница-«шоколадка» стала предметом повестки дня тайных заседаний — одного в Риме, на вилле на Авентинском холме, другого в замке Драхенфельс-Грейза в Люксембурге. Совещания проходили примерно одинаково — сначала недоверие, потом планы решительных действий.

Семеро участников римской конференции принадлежали к монашескому ордену Тарро. Стороннему наблюдателю они показались бы не только единоверцами, но и близкими родственниками. Так оно и было — орден, основанный ещё до ледникового периода, на протяжении бесчисленных поколений объединял лишь членов одного рода.

— Враг, без сомнения, тоже учуял ауру, — подытожил старший иерофант. — Обучение необходимо начать незамедлительно.

На совете в Драхенфельс-Грейза присутствовали владелец замка граф Дамиан Грейза, крупный банкир, его жена фрау Милена и доктор Кланц, всемирно известный румынский врач-гематолог, возглавлявший институт, клиники которого располагались в тринадцати странах. Эти трое тоже были удивительно похожи друг на друга.

— Быть того не может! — буркнул граф, выслушав Кланца. — Какая-то чернозадая...

— Чернозадая! — усмехнулся доктор. — Дамиан, ты слишком хорошо разыгрываешь свою роль. Для нас не существует подобных различий — кровь у них у всех одинаково красная.

Грейза вскочил.

— Прибереги поучения для кого-нибудь другого! Много бы сделал твой прославленный институт без дотаций банка «Драхенфельс унд Винета»!

— Не ссорьтесь, — сказала фрау Милена.

— Ты помнишь, кто и где остановил Стаю, — невозмутимо произнёс Кланц.

— Они давно истлели в своих песках, — процедил сквозь клыки Грейза.

— В «Песни Тиене» наших милых друзей Тарро есть поистине золотые слова: «Весна грядёт за зимою, ночь изгоняет рассвет, пламя жизни, угаснув, заблещет за пологом лет». Песчаные Змеи, может быть, в своё время и сгинули, но вот теперь одна вернулась. Если мы не хотим продолжать шарахаться от осины и чеснока...

Ксению разбудило прикосновение чего-то холодного и склизкого к голым пяткам. Девушка инстинкивно поджала ноги, спрятав ступни под одеяло, и в ту же минуту одеяло слетело на пол. Раскрыв глаза, Ксения увидела нечто вроде клубка извивающихся змей цвета сырого мяса, тянувшихся из-под вспученных половиц.

Ксения вскрикнула, с невероятным усилием вырвала ногу из хватки щупальца, соскочила с кровати и забилась в угол. Красная тварь теперь целиком громоздилась на полу — продолговатый мешок лоснящейся морщинистой плоти с судорожно пульсирующими мясистыми отростками с крючьями на концах, не то страхолюдный осьминог, не то марсианин из романа Уэллса.

«Бл..ь», подумала Ксения и, трясясь от страха и обливаясь холодным потом, хрипло пробормотала четверостишие на языке Древней Земли, переводившееся на русский приблизительно следующим образом:

Сородич Стаи,

Исчадие Ламий,

Лёд твой растаял,

Моё живо Пламя.

К минутному облегчению девушки, заклинания оказалось достаточно, чтобы щупальца багрового ужаса, едва не вонзившиеся кривыми шипами ей в грудь, на мгновение застыли в воздухе. Ксения рванулась в сторону и схватила кинжал из жёлтого металла, лежавший на тумбочке рядом с магнитолой.

Она метнула клинок в мешковидное тулово страшилища, занявшего исходную позицию на её кровати. Раздался громкий треск, словно лопнула громадная медуза, щупальца задёргались ещё спазматичнее, и вдруг чудовище исчезло, рассыпавшись кучей полупрозрачного розоватого порошка.

— Ксюха! — послышалось из соседней комнаты. — Всё в порядке?

Ксения не ответила. Ноги стали ватными, она опустилась на колени и исторгла новогодний ужин на изувеченный паркет.

Её предупреждали, что первый бой будет страшным, может быть, самым страшным. Но она выдержала.