Сезон масок. Часть 11. В поиске (16+)

Найти Никариуса было несложно: эти дни второй заместитель магистра Огня должен быть по уши занят оформлением и распределением новых магов, коих в этом году набралось больше, чем в любом другом ордене. На время Сезона новые маги оставались жить в Инторне, чтобы и дальше посещать мероприятия в качестве дебютантов. Для большинства из них обучение начнётся лишь спустя несколько недель после окончания Сезона, но ознакомление новоприбывших с установленными в ордене порядками уже шло полным ходом. А значит, в первую очередь стоило поискать Ника в Инторнской резиденции огненного ордена.

Именно там аш Мискондзе и обнаружился. Секретарь сообщил, что в данный момент он занят инструктажем новых членов, и Мун без промедления направился к нему. Через приоткрытую дверь магистр мог видеть, как Никариус выступает перед дюжиной молодых людей, экспрессивно объясняя что-то про правила безопасности. По его взлохмаченному виду несложно было догадаться, что за весь день он вряд ли успел хотя бы присесть. Муна всегда забавляло, как причудливо в этом человеке сочетались пьяница и трудоголик.

Отрывать приятеля магистр не стал, вместо этого решив подождать снаружи. Ему повезло — через несколько минут инструктаж закончился. Молодые огненные маги вышли из аудитории и направились по своим делам, Ник же тяжело опустился в кресло, устало выдохнув. Мун вошёл, для приличия постучав костяшками пальцев по и без того открытой двери.

— Никариус, — поприветствовал он огненного мага официальным тоном. — Простите, что отвлекаю в рабочее время, но у меня есть к вам один вопрос.

— И вас приветствую, глубокоуважаемый господин аш Дортмунд, — передразнил его Ник, с издёвкой согнув спину в глубоком поклоне, при этом даже не вставая с кресла. — Ну, в самом деле, Мун, сколько можно? — с укором посмотрел он на друга, а потом махнул рукой. — Ладно, что там у тебя на этот раз?

Алиэмун вздохнул, но официальность всё-таки отбросил. Он знал, что Ник предпочитает избегать лишних формальностей, но для него это по-прежнему было непривычно.

— Мне нужно поговорить с Зейном, — признался магистр, располагаясь на соседнем кресле. — Не подскажешь, где я могу его найти?

— С Зейном, говоришь? — с подозрением прищурил Ник глаза. — А что за дело у тебя к нему? Уж не положил ли ты глаз на моё сокровище, дружище? — строго спросил огневик, по лицу которого сложно было судить, насколько он серьёзен.

От неожиданности Мун не знал, что сказать. На несколько долгих мгновений он застыл, удивлённо уставившись на аш Мискондзе. Он же сам его совсем недавно чуть ли не силком затащил в тот театр! И сам же помогал искать Альта. Как после этого ему подобное вообще пришло в голову?! К счастью, начать оправдываться он не успел — его прервал раскатистый смех Ника, не сумевшего выдержать приличествующую паузу.

— Да ну тебя, — недовольно буркнул герцог. — Вечно ты со своими шуточками…

— Прости-прости, — сквозь смех извинился Никариус, чуть не согнувшись пополам в своём кресле. — Видел бы ты сейчас своё лицо! Ты что, и правда купился?!

— С тобой я уже ничему не удивляюсь, — устало проворчал Кассарийский. По выжидающему взгляду отсмеявшегося, наконец, аш Мискондзе он понял, что придётся-таки объясниться. — Возникла небольшая проблема с моим новым тёмным магом, Эризидтом. Этот… не в меру вспыльчивый молодой человек уже троих учителей успел довести. Они в ужасе разбегаются после пары уроков. Думал, может Зейнорд согласится подтянуть его по общим дисциплинам, если у него есть свободное время?

— О, Зейн имеет свой подход к таким личностям. Это я тебе на собственном опыте могу подтвердить, — подмигнул огневик многозначительно. Тут он о чём-то задумался на пару секунд, искоса бросив на магистра хитроватый взгляд. — Но вот ведь незадача: последние дни он весь в делах, — развёл он руками с наигранным сожалением. — Не знаю даже, сможешь ли ты его выловить. Я и сам-то его далеко не каждый день вижу — как ты знаешь, сейчас учителя нарасхват.

— Что ж, раз он так занят, видимо, придётся мне подыскать другой вариант, — сказал аш Дортмунд, озадаченно нахмурившись. Он уже собрался встать со своего места и направиться к выходу.

— Да погоди ты! — одёрнул его Ник, жестом запрещая вставать. — Одна идея у меня всё же есть. Вот скажи, а не забыл ли ты случайно кое о чём?

— Что ты имеешь в виду? — неподдельно удивившись, переспросил Алиэмун.

— Ну, я уж не знаю… — огненный демонстративно задумался, прислонив палец к губам. — К примеру, одно твоё недавнее обещание, которое ты так и не выполнил?..

Мун быстро перебрал в памяти все неосторожные обещания, данные Нику за последнее время. Долго вспоминать не пришлось: ну, конечно же, он имел в виду ту бутылку, которую магистр обещал с ним распить за ужином в благодарность за помощь в расследовании. Просто ушам не верилось! Неужели опять?! Даже в такое время, со всей навалившейся работой? Да и причём тут вообще эта треклятая бутылка, когда речь о Зейне?!

— Ник, я же сказал, что с этим придётся подождать, — раздражённо бросил он. — У меня совершенно нет времени ни на что, кроме работы.

— Времени, значит, нет? — с укором переспросил аш Мискондзе. — А вот на романтические встречи ты время находишь! — обиженным тоном продолжил он, пристально глядя на приятеля.

Мун растерянно замер, удивлённо подняв брови. Его глаза неосознанно расширились. Откуда Ник мог об этом узнать? Следил, что ли?! Уже секунду спустя магистр взял себя в руки и изобразил на лице отстранённое недоумение, но было поздно…

— Ага, я так и знал! — экспрессивно воскликнул Ник, довольно ухмыляясь. — Ты и тот парнишка из театра! Вы встречаетесь!

— Мы не встречаемся! — не подумав, выпалил Алиэмун. Невольно на его щеках проступил едва заметный предательский румянец, на что Ник моментально обратил внимание. — Официально не встречаемся, по крайней мере… — уточнил он, тут же засомневавшись в сказанном.

— Официально или нет, но встречаетесь же! В смысле, видитесь же вы с ним в приватной обстановке, так? — загнул Ник фразу обычно несвойственным ему высоким штилем. — И нечего тут отнекиваться! По лицу вижу, что ты с ним наедине уже не единожды время проводил! Я сразу обратил внимание, что мой морозный друг какой-то подозрительно эмоциональный сегодня!

Мун откашлялся, стараясь скрыть смущение. Он что, и правда, иначе стал себя вести? Вроде бы всё как обычно. Должно быть, Ник сочиняет на ходу. Да и откуда огненному магу знать, что творится у него на душе?

— Всё, теперь не отвертишься! — никак не желал угомониться огневик. — Раз находишь время для свиданий со своим ненаглядным, найдёшь вечерок и для меня! А если тебе так уж жалко времени, можно совместить приятное с полезным. Вот, собственно, в чём моя идея: ты устраиваешь ужин, а я прихожу в компании Зейна.

— Но ведь ты сам только что сказал, что он занят, — парировал Алиэмун, внутренне поёжившись от выбранного собеседником эпитета Альту. Что-то подсказывало, что Ник специально лукавил, говоря, что его муж занят. Это было бы вполне в его стиле: специально заманить друга в ловушку, заранее подстроив всё так, будто иного варианта у него нет. Надежда выпутаться всё ещё теплилась. Тратить целый вечер на пьянку, пусть даже с полезным дополнением в виде возможности поговорить с Зейнордом о делах, совершенно не хотелось. Особенно теперь, когда у него была куда более заманчивая альтернатива обществу супругов аш Мискондзе.

— Зейн всё равно ведь увяжется, ты же его знаешь! — отмахнулся Ник. — Чтобы не дать мне спокойно провести вечер в компании тебя и пары бутылок спиртного, он время найдёт, даже если придётся пинками прогонять настырных учеников! Так что могу гарантировать: если будет вино, Зейн этот ужин не пропустит. А если провести целый вечер вдали от своего возлюбленного для тебя немыслимо, его тоже приводи! Заодно и познакомимся как следует.

— Ник, он не мой возлюбленный, — Мун закатил глаза, тяжело выдохнув. Порой от сказанного приятелем ему хотелось схватиться за голову. — И не «ненаглядный», как ты изволил выразиться. Я и сам ещё толком не могу понять, кто он для меня! Я даже не говорил с его семьёй!

— Эх, отстал ты от жизни, старина! Это во времена нашей юности все эти официальные церемонии были обязательным элементом любого серьёзного ухаживания. Нынешняя молодёжь куда меньше печётся обо всех этих условностях. Какая разница, говорил ты с его семьёй или ещё нет? Ты же просто приглашаешь его на дружеский ужин. Заметь, только его — всех родственников приглашать не нужно! А то, чего доброго, всё вино без нас выпьют…

Алиэмун обречённо выдохнул. Идея знакомить Альтириуса с этими двумя всё ещё казалась не самой удачной. Да и сомнительно, что юношу вообще удастся уговорить на подобное. Тихий, застенчивый Альт определённо был не из тех людей, кому пришлись бы по душе шумные компании. А, как герцог успел многократно убедиться, шум становился неотъемлемой составляющей любого вечера, в который Нику доводилось повстречаться с бутылкой хорошего вина. Но всё же Мун не мог не признать, что перспектива отужинать в компании нового знакомого у себя дома была по-своему соблазнительной. Даже если наедине побыть не удастся.

— Хорошо, — неохотно согласился он. — Подозреваю, что Альт откажется, но я попробую с ним поговорить. В любом случае, приходите с Зейном послезавтра к семи часам вечера.

— Договорились, — довольно ухмыльнулся Ник, потирая руки.

В день запланированного ужина Мун пребывал в неважном настроении. Роль хозяина званого вечера была для него непривычной, да и не особо желанной. А то обстоятельство, что одним из гостей будет Никариус, лишь добавляло поводов для недовольства. Он и раньше бывал у магистра с неформальными визитами, и всякий раз доставшаяся от отцов коллекция вин, бережно хранимая и пополняемая им самим, лишалась пары ценных экспонатов. Вот и сейчас ему придётся расстаться ещё с одним из них… как минимум.

Но за возможность провести вечер в своём доме в компании Альта герцог был готов пойти даже на такие жертвы. Мун и раньше подумывал о том, чтобы пригласить светлого поужинать наедине. К сожалению, это прозвучало бы слишком двусмысленно при нынешних обстоятельствах. Учитывая неофициальный характер их отношений, даже завести об этом речь было бы совершенно неподобающим для аристократа. А что бы подумал о его предложении сам Альт, и думать не хотелось.

Эта неопределённость всё больше беспокоила герцога. Альтириус упорно не желал даже близко подпускать его к своей семье. Даже при том, что складывавшаяся в итоге ситуация задевала и его самого — Мун не мог этого не заметить, когда приглашал полукровку на ужин. Альт явно занервничал от перспективы оказаться за одним столом с незнакомой ему парой, да ещё и в столь неясном качестве, в чём сам же признался. Алиэмуну всё же удалось его убедить, напомнив, что Зейна он уже встречал тогда, в театре.

Но, даже согласившись на ужин, Альт наотрез отказался от помощи, стоило только герцогу заикнуться, что он за ним приедет. На вид этот до худобы стройный юноша казался робким и уступчивым, однако на деле оказался на удивление непреклонным в важных для него вопросах. Хотя в чём именно заключалась их важность, для Муна зачастую оставалось загадкой. Герцогу так и не удалось убедить этот хрупкий цветочек, что прислать за ним экипаж будет самым простым и безопасным способом добраться до его дома. Возможно, он и смог бы доказать свою правоту, будь у него больше времени, но Альт упорно не желал слушать никаких доводов, пообещав добраться самостоятельно. Магистр не мог отказать ему в праве самому за себя решать, поэтому ничего не оставалось, кроме как уступить на этот раз.

Мун в последний раз осмотрел подготовленную трапезную. Круглый стол был накрыт восхитительной, почти прозрачной скатертью. В его центре в окружении торжественно сверкающих хрустальных бокалов красовался элегантный букет белых лилий. Столовые приборы были разложены с точностью до миллиметра согласно строжайшим правилам этикета. Конечно, магистр не сомневался, что с сегодняшними гостями можно было бы устроиться хоть на полу — никто бы не возражал. Но уж очень ему хотелось побаловать Альта, который навряд ли хоть раз бывал на подобных трапезах.

После ужина герцог планировал пригласить гостей в библиотеку, где можно будет вести неспешные беседы, устроившись возле камина, всегда создававшего особый уют в середине зимы. Кажется, именно такие званые вечера организовывали герцог Кассарийский с супругом, пока были живы. Теперь же настала очередь их сына. Мун вздохнул, грустно улыбнувшись. Родителей он потерял достаточно рано, в двенадцать лет. Две с лишним сотни лет спустя в его памяти остались лишь разрозненные воспоминания. Если бы не их портреты, он бы, наверное, даже не помнил, как они выглядели.

Закончив осмотр трапезной и решив, что придраться не к чему, Мун направился к себе переодеться. Подготовленный костюм ждал его на кровати, разложенный предусмотрительным дворецким. Для этого вечера герцог остановил свой выбор на более удобном наряде, чем те, которые надевал на первых встречах с Альтом — без пыточного высокого воротника.

Убедившись, что всё готово, магистр вернулся в свой кабинет. Оставалось около часа до приезда гостей — хотелось отвлечься. На глаза попал уже изрядно надоевший ему листок. Мун вздохнул и присел на кресло, в который раз за последние недели рассматривая непонятный набор слов:

Виноградная лоза. Струя из камня. Мёртвый зверь под огненным дождём. Чёрные усы. Смеётся. Монеты. Шафран. Ваниль. Четырёхлистный клевер.

Мун бился над ним уже столько времени, но всё без толку. Предсказания ясновидцев, вопреки названию их магии, редко отличались ясностью. А это, судя по всему, вообще привиделось его автору в виде отдельных фрагментов. Осложнялась задача и тем, что аш Дортмунд понятия не имел, описывалось ли здесь прошлое, настоящее или будущее. С ясновидцами никогда нельзя знать наверняка — они и сами не всегда понимают, когда предсказанное ими свершится. Или уже свершилось? А свершится ли вообще? Многие — да что уж там, подавляющее большинство предсказаний даже довольно талантливых ясновидцев попросту не сбывались. Вздохнув, Мун вновь попытался разобрать предсказание по частям.

«Виноградная лоза». Виноград в Шор-ди-Лейн рос, разве что, в оранжереях — климат слишком холодный. Конечно, нельзя исключать, что увиденное имело место вовсе не в Инторне, а в тысячах километров отсюда. Если так, то обнаружить нужное место шансов практически не было. Но что, если речь не о настоящем винограде? Всевозможные украшения и орнаменты с виноградной лозой были довольно популярными как в ювелирном искусстве, так и в архитектуре.

«Струя из камня» — вообще какой-то оксюморон. Про жидкий камень Муну ещё слышать не приходилось. Быть может, ясновидец додумался использовать вычурное сравнение вместо нормального объяснения? Вполне мог. От ясновидцев и не такое можно услышать. Магистр уже делал запрос в Теневую Стражу, но каменных статуй, изображающих, помимо прочего, текущую воду, по их данным в столице нет.

«Мёртвый зверь под огненным дождём» так и норовил вовлечь в лабиринт самых бредовых идей. Мёртвого зверя представить можно, но что за огненный дождь? Могущественные огненные маги, вероятно, способны сотворить что-то подобное, вот только зачем и при каких обстоятельствах? Надо бы расспросить об этом Ника, мысленно пометил он себе.

К этому моменту Мун обычно начинал раздражаться, вглядываясь в ровные строки. Он хорошо понимал, что расшифровка предсказаний — не его стезя. Его ум, привыкший к логическому анализу переплетений негативных эмоций, не был тренирован в искусстве толкования образов и поиске неясных связей между реальностью и подсознанием.

Алиэмун посмотрел на следующий фрагмент и цинично усмехнулся: если эти «чёрные усы» принадлежали «мёртвому зверю», ему тут действительно нечего было делать. А если именно он ещё и «смеётся», впору было искать это проклятого ясновидца и медленно, с расстановкой и калёным железом объяснять, как нужно правильно описывать видения. Снова пришлось делать допущение, что речь всё-таки о человеке, иначе в этих сравнениях не разобраться за век.

«Монеты» могут означать, что кто-то кому-то за что-то заплатил. Безусловно, столь редкое событие сильно сужает круг поисков, саркастично усмехнулся он про себя. Впрочем, кое-что из этого слова можно было вывести. Если предположить, что это видение всё же связано с предательством, передача денег может иметь определённый смысл в данном контексте. Ведь у любого платежа есть как минимум два участника. А значит, речь может идти не о единичном предателе, а о целом заговоре. И, если дело всё же в этом, наличие в уравнении «монет» может свидетельствовать о том, что как минимум один из участников вовлечён в него не по идеологическим соображениям, а в погоне за материальной выгодой.

Это немного сужало круг подозреваемых, особенно если трактовать монеты в видении буквально. Монеты. Не бриллианты. Не ценные бумаги на владение недвижимостью. Не антиквариат или иные предметы роскоши. Даже если это были золотые монеты самого крупного номинала, это была не такая уж существенная сумма для большинства аристократов. Конечно, если только этот ясновидец не забыл упомянуть, что из них были сложены золотые горы, но такие красочные образы они, как правило, пропускать не склонны.

Стало быть, подозреваемый вряд ли был состоятельным человеком — ведь без идеологической составляющей мало кто из богачей согласится брать на себя такой риск, только чтобы увеличить своё состояние на несколько процентов. Значит, это мог быть, к примеру, кто-то из обедневших аристократов или обанкротившихся дельцов. Или даже кто-то из едва сводящих концы с концами простолюдинов? Быть может, начинать поиски с Ордена Ясновидения и районов обитания верхних слоёв аристократии всё же не стоило? К сожалению, для конкретных выводов этого всё ещё недостаточно. Даже в случае, если предположение было верным, говорило оно лишь об одном участнике сделки. Более того, вторая её сторона как раз намного вероятнее принадлежала к числу состоятельных персон.

«Шафран и ваниль» — вот это уже интереснее. По крайней мере, так думал Мун, когда впервые прочитал эти строки. Будь они по отдельности, вариантов трактовки было бы бессчётное множество. Но где они могли встречаться вместе? Он надеялся, что это станет той ниточкой, за которую он мог бы потянуть в первую очередь.

Где же эти пряности используются в сочетании друг с другом? Как магистру удалось выяснить на собственной кухне, в основном, в выпечке. Они не использовались вместе так уж часто, но и совершенно недопустимым сочетанием не являлись. И это только если говорить о самих блюдах! Любая мало-мальски приличная кухня будет иметь обе эти пряности. К сожалению, нельзя исключать, что треклятый ясновидец просто не стал утруждаться перечислением всех ароматов или вкусов, привидевшихся ему в том видении, ограничившись лишь парочкой первых пришедших на ум.

Также ваниль используется для духов, разных ароматических масел, кремов и ещё кучи вещей, о которых до недавнего времени герцог и не подозревал. В сыром виде шафран и ваниль можно было найти в любой лавке пряностей, а у продавцов косметических средств нередко встречается изготовленные с их использованием продукты. Мун покосился на список лавок, продающих что-либо, связанное с пряностями — их перечислялось более сотни. Отследить покупателей каждой в середине Сезона уж точно не представлялось возможным. Проще было сразу записывать в подозреваемые всех аристократов Инторна, да и многих простых.

Последняя фраза из предсказания гласила «четырёхлистный клевер». Этот древний символ удачи мог использоваться кем угодно — от магистра до последней посудомойки. Впрочем, приносить удачу этот символ явно не спешил, невесело усмехнулся про себя Мун. По крайней мере, новых зацепок он не дал точно.

Мун откинулся на спинку кресла и помассировал виски, оставив жалкие попытки связать всё это воедино. Он всерьёз начал опасаться, что это очередной тупик. Проклятье! Как же злило, что никто не соизволил прислушаться к его предостережению. Уже в который раз тёмный маг был вынужден решать общую проблему в одиночку. И ведь это уже был далеко не первый раз за его бытность магистром, когда подобные «бездоказательные предчувствия» впоследствии спасали королевство от больших проблем! Разумеется, причины всеобщей нелюбви к ордену Тёмной магии были понятны. Но почему это выливалось в полное игнорирование его предупреждений, для магистра по сей день оставалось загадкой.

Алиэмун встал со своего кресла и отошёл от стола. Сложив руки за спиной, он задумчиво уставился в окно, за которым бушевал лютый зимний ветер, заставляя жалобно скрипеть деревья. Герцог немного тревожился: приходилось надеяться, что Альт всё же воспользуется советом и наймёт экипаж — иначе в такую погоду дорога может оказаться небезопасной.