48. Перевёрнутый мир. Глава 47: Дом разделённый

Как и было запланировано, спустя два часа после разговора в библиотеке почти всё население Кристальных Башен собралось на мосту перед Университетом, готовое выступать в Дукториум. Оправдывая свою чудаковатую репутацию, многие из Визаратов даже не заметили нападения остроухих, слишком занятые рутиной в лабораториях. Некоторые наотрез отказывались покидать Башни, и их приходилось выгонять чуть ли не силой, в особенности пострадавших философов. Не пошли вместе со всеми только некоторые врачи, оставшиеся ухаживать за лежачими больными в Башне Медицины.

Погода снаружи становилась всё сквернее с каждой минутой: тучи уже были в полусотне метров от мостов, а ураганный ветер поднимал снизу капли дождя и вместе с ними обрушивался на несчастных лаборанов. Кутаясь в промокшие мантии, почтенные академики и молодые студенты переглядывались между собой, одинаково напуганные происходящим. Проведя полную перекличку, Штайн сообщил стоящим в стороне Доминусам и их Проводникам, что все в сборе, и Чарльз Люфт, суровый как никогда, громко дал команду выступать.

Этот переход не был спокойным и размеренным, как предыдущие. Лабораны шли быстро и не сбавили шага даже когда поднялись в сухой туннель. Члены отряда почти не смотрели друг на друга и напряжённо молчали: всё, что можно было сказать в таких обстоятельствах, уже давно было сказано. Доминусы все как один (конечно, за исключением равнодушного Каэлия) хмурились, думая о заблудшем брате. Том, Кассий и Оливер нервно ждали предстоящей встречи с Дукторами, Фил с Мари просто надеялись, что всё обойдётся мирно, а Воеводы шли впереди, задавая темп всем остальным.

Полный решимости Люфт смотрел только вперёд, а идущий чуть позади Мартин не сводил с него глаз. Молодой Ларат старался не показывать этого, но внутри он был близок к панике. По прибытии в Дукториум его, как Воеводу, ожидало огромное количество проблем: нужно было как-то заставить Люфта принять правду о его сыне, убедить Дукторов рассказать их секреты, а после всего этого Мартин скорее всего остался бы единственным правомерным (и здравомыслящим) лидером, и на его плечи легла бы ответственность за весь лаборанский народ. Руководить другими ему всегда нравилось, но к такому Воевода был совершенно не готов.

Единственным светлым пятнышком во всём этом кошмаре оставалась долгожданная встреча с Эрикой. Поход продолжался всего четыре дня, но по ощущениям они не виделись целую вечность. Был ли смысл и дальше подавлять свои чувства? Да, Марк умер совсем недавно, но за эти дни Мартин множество раз бывал на волосок от смерти, да и все они до сих пор оставались в смертельной опасности. Может, пришла пора сказать друг другу слова, которые следовало произнести уже давно, пока не стало слишком поздно?..

Спустя примерно час самый длинный туннель в Лаборуме остался позади, и впереди замаячил блеск северных надземных врат Дукториума. Основательно выбившиеся из сил Визараты облегчённо заохали и сбавили темп. Заметив это, Люфт с ухмылкой крикнул им:

— Что, уже выдохлись? Эх вы, доходяги! У нас на Левом Рубеже ратники каждое утро столько пробегают!

Мартин хотел было тактично напомнить, что Левого Рубежа больше не существует, но тут его внимание привлекли виднеющиеся вдалеке ворота. Чем ближе они были, тем отчётливее становилось видно, что вход в Дукториум перекрыт внешним заслоном из очищенного Сигния. Люфт тоже это заметил и нахмурился:

— Что это, Туприссий меня дери, значит? Сапий ведь отменил свой приказ об изоляции, когда мы выступали! Неужто случилось чего?

— Может, Мальсы попытались прорваться внутрь? — с тревогой предположил Том.

Сердце Мартина бешено застучало. Моля Творцов, чтобы с Эрикой и детьми всё было в порядке, он выбился вперёд и помчался к воротам, а точнее, к перекрывшей их сплошной металлической стене. Добежав до неё, молодой Воевода забарабанил по железу и закричал:

— Эй! Стража! Открывайте ворота! Избранные вернулись!

Но сколько бы он не кричал, ответа не было. Звук от ударов и вовсе выходил глухой и быстро стихал. Тем временем к воротам подоспели остальные.

— Бесполезно, — фыркнул Кассий. — Этот заслон в полметра толщиной. Нас никто не услышит. Именно поэтому изоляция Дукториума таким способом — крайняя мера.

Люфт положил разгорячённому Мартину руку на плечо и покачал головой. Молодой Воевода немного успокоился и взял себя в руки. В конце концов, раз ворота успели перекрыть, лабораны внутри, скорее всего, были в безопасности.

— Ну и как же нам попасть внутрь? — в нетерпении спросил Гифрис и на всякий случай покосился на Алию.

— Есть одна мысля, — устало сказал Целерис и размял плечи. — Ну-ка, все назад!

Лабораны поспешили отойти от заслона, после чего Повелитель Земли вышел вперёд и размашистым движением руки вырвал из стены огромный валун. Все едва успели закрыть уши, когда Доминус размахнулся и со всей силы ударил камнем в ворота. Оглушительный гул прокатился по туннелю, заставив дальние ряды Визаратов испуганно вскрикнуть. Подождав, пока эхо стихнет, Целерис ударил во второй раз, а затем и в третий, после чего опустил валун и с гордым видом уселся на него.

Сомневаться в том, услышали ли этот грохот внутри Дукториума, не приходилось, а вот станут ли в ответ на него открывать ворота, оставалось только гадать. Лабораны открыли глаза, убрали ладони с висков и в тревожном молчании стали ждать. Мартин уже начал с досадой думать, что они оказались в том же безнадёжном положении, что и захватчики, неспособные как-либо проникнуть в неприступную крепость, когда земля наконец задрожала, и перегородка со скрежетом начала подниматься. Облегчённо выдохнув, Воевода, а следом и остальные члены отряда, подались вперёд. Но тут врата, поднявшись всего на четверть метра, снова замерли, и из образовавшейся щели донёсся глухой голос:

— Кто там?! Если враг, предупреждаю: скорее твердь встанет на место Бездны, чем вы прорвётесь в Дукториум!

— Спокойно, солдат! Это Воевода Элерт! — воскликнул Мартин, нагнувшись к щели. — Мы вернулись из похода! С нами Дети Фейберуса!

Голос с той стороны замолчал примерно на полминуты, после чего заслон со скрипом продолжил подниматься. Вскоре за ним показались внутренние ворота с калиткой и смотровым окошком, через которое испуганно смотрел Ларат с вытянутым исхудалым лицом. Мартину уже доводилось встречаться с ним — именно он вместе со своим напарником отказывался пускать Фила в Дукториум во время первой атаки врагов. Увидев Доминусов, он поначалу потрясённо охнул, но потом его взгляд упал на толпу Визаратов, и стражник нахмурился.

— Что у вас, механизм заклинило? Открывайте живее! — проворчал Люфт.

Ларат нервно оглядел присутствующих через окошко и покачал головой:

— Простите, но я не могу открыть ворота. Нам велели не пускать внутрь новых беженцев.

В первую секунду Мартин, как, впрочем, и все остальные, потерял дар речи, но потом пришёл в себя и ошалело спросил:

— То есть как это, не пускать?! Что здесь происходит?!

— Нам сказали закрыть внешний заслон и никому не открывать ворота, — неуверенно сказал стражник и добавил: — Приказ Верховного Дуктора.

— Что?! Да Сапий никогда в жизни не отдал бы такой приказ! — выпалил Люфт.

— Сапий больше не Верховный Дуктор, — вполголоса сказал Ларат, на всякий случай оглянувшись. — Когда запасы воды и еды начали подходить к концу, его сместил Дуктор Беллум. Он установил здесь военный режим. Кругом гвардейцы, они следят за всеми, охраняют оставшиеся запасы...

Не дослушав его слов, Мартин схватился руками за голову и отошёл от ворот. Происходящее походило на какой-то дурной сон. Ко всем и без того давящим на него проблемам добавилась новая, самая худшая из всех. И дело тут было вовсе не в спятившем Беллуме и не в закрытых воротах. Он вспомнил день вторжения и решение раздать всем вдоволь еды, которое он принял в порыве жалости к потерявшим всё лаборанам. А теперь они, возможно, умирали от голода. Из-за него.

— Где Тьюрис, Сапий и Керда? — резко спросил Оливер, выбившись вперёд.

— Не знаю. К нам поднимался только Великий Воитель. Наверное, он держит остальных в их покоях, — сказал стражник. — Он совсем рассвирепел, наказывает стражу за любую мелочь. Послушайте, я бы вас пустил, но если я нарушу приказ, меня могут посадить за решётку или того хуже...

— Ты что, мать твою, слепой?! — взбесился Люфт и схватил Ларата за воротник через окошко. — Не видишь, что с нами Дети Фейберуса?! Они пришли спасти нас! А ну открывай, или гибель всего нашего народа будет на твоей совести!

Это подействовало: ещё раз бросив испуганный взгляд на Доминусов, стражник отошёл от окошка, и через несколько секунд зашумел подъёмный механизм внутренних ворот. Заметив это, Мартин взял себя в руки и вернулся к остальным, с трудом сдерживая дрожь во всём теле.

— Что будем делать? — задал очевидный вопрос Фил, нервно оглядев остальных.

— Известно, что! Спустимся к Дукторам и отстраним Беллума от власти! А потом потребуем у них ответов! — решительно сказал Кассий.

— Согласен! Сколько бы гвардейцев у него не было, Детей Фейберуса им не остановить! — кивнул Том.

Эстус напряжённо переглянулся с братьями и сестрой: он явно не предполагал, что им, возможно, придётся сражаться с лаборанами. Зато Гифрис только усмехнулся и сложил руки на груди.

— Попробуем сделать всё спокойно, — сглотнув, сказал Мартин. — Навряд ли кто-то из них осмелится напасть на нас первым. Последнее, что нам здесь нужно — это массовая паника. Предлагаю притвориться, что мы идём к Беллуму на поклон, — он серьёзно посмотрел на Люфта. — Но сначала давайте проверим, в каких условиях держат беженцев. Я не смогу держать себя в руках, если не узнаю, что с Эрикой и детьми.

— Понимаю тебя, — кивнул пожилой Воевода. — Я тоже хочу сперва увидеться с сыном.

Мартин попытался сообразить, что ответить, но к этому моменту ворота уже открылись. За ними уже стояли четверо гвардейцев с голубыми лентами, а говоривший через окошко стражник испуганно прижался к стене. Руководил ими смутно знакомый Ларат с командирской лентой, каменное выражение которого не изменилось даже когда он увидел Доминусов. Прекрасно понимая, что Воеводам Рубежей эти Лараты подчиняться не обязаны, Мартин всё же воскликнул:

— Что же вы стоите?! Скорее ведите нас к Верховному Дуктору!

— Да. Конечно. Прошу за мной, о Дети Фейберуса, — медленно, даже жутковато проговорил командир и с почтением им поклонился.

— Я знаю этого типа! — вполголоса сказал Кассий, когда они шли по длинной лестнице в главный зал. — Это Эрнст Гедрих, начальник подразделения гвардии по особым делам. Он всегда отчитывался только лично перед Беллумом, и никто не знает, чем они там на самом деле занимаются.

— Зато я знаю, — прошипел Том. — Я вспомнил его рожу! Это его люди ловят таких как я и ссылают в Гораки без всякого суда!

— Знаешь что, а это многое бы объяснило! Иногда я видел, как гвардейцы ведут какого-то бедолагу, но не придавал этому значения...

Слушая их разговор, Мартин тем временем делал выводы и продолжал размышлять. Как он и предполагал, почтение к Детям оказалось для простых стражей гораздо важнее абсурдных приказов Беллума. Ларат у ворот отказывался пускать их всего лишь от глупости и страха. Но вот с гвардейцами всё обстояло иначе. Если они и вправду слушались одного лишь Беллума, то логично было предположить, что именно с их помощью он и провернул свой переворот. А значит, при попытке отстранить Дукторов от власти гвардейцы останутся верны ему и не станут подчиняться новым правителям.

У Мартина было всего несколько десятков верных людей, да и те ещё несколько дней назад были зелёными новобранцами. Из подчинённых Люфта вообще выжило всего четверо. Этого было слишком мало, чтобы удержать власть в случае сопротивления многочисленных гвардейцев. Конечно, были ещё Доминусы, но вовлекать их в это противостояние было бы просто бесчестно. И кроме того, даже если каким-то чудом их отряду и удастся заполучить контроль над всеми Ларатами, примут ли их мирные лабораны в качестве новых правителей, и справятся ли они с такой ответственностью? Мартин уже принял одно неверное решение, которое чуть не обернулось массовым голодом. Чем дольше Воевода думал об этом, тем отчётливее понимал, что этой затеей они рискуют посеять среди лаборанов хаос.

— Где члены Разящей Стаи? — спросил Люфт у Гедриха. — Я бы хотел поговорить с сыном.

По счастью, тому, видимо, было совершенно наплевать на Воеводу и его сына, поэтому он равнодушно сказал:

— Понятия не имею. Спросите Верховного Дуктора, куда он их отрядил.

Люфт что-то недовольно пробурчал, а Мартин облегчённо вздохнул: сейчас ему нужна была поддержка старого Воеводы, а значит, чем дольше тот продолжит верить в собственный обман — тем лучше.

Через несколько минут лестница осталась позади, и они вышли в главный зал. Мартин ожидал, что здесь будет полно народу, но картина оказалась ровно противоположной. Палаточного лагеря здесь больше не было, толп людей — тоже. В центре зала лежала небольшая куча ящиков и бочек, охраняемая целой дюжиной гвардейцев. От одного из проходов к этой куче через весь зал тянулась очередь. Лабораны стояли, понурив голову и держа в руках кружки, которыми по очереди зачерпывали воду из бочки и жадно пили. Тех, кто уже получил свою порцию, Лараты отправляли прочь, некоторых приходилось прогонять силой. Едва завидев избранных и Детей Фейберуса, лабораны подняли головы и остановились, забыв даже про жажду.

— Где все остальные? — в ужасе спросил Мартин.

— Мы их разместили в помещениях на разных этажах. В Дукториуме много свободного места, — пояснил Гедрих. — Хорошо, что вы вернулись: запасов тут почти не осталось. Кстати, я вижу, что Детей Фейберуса всего пятеро. Осмелюсь спросить, а где же ещё двое?.. Эй! Вы куда?

Но Мартин уже не смотрел на него и даже не слушал. Растолкав остальных, он что есть духу помчался к очереди, а навстречу из неё выбежала женщина в платке. Подбежав вплотную, они бросились в объятия друг друга. Мартин прижал Эрику к груди, закрыв глаза и позабыв на время и про Дукторов, и про Люфта, и про их тягостное положение. Всё это сейчас не имело значения. Он наконец-то был дома. Там, где всегда было его место. Рядом с той, которую он любил с того самого дня, когда Марк Эргард представил их друг другу.

— Ты вернулся... Я знала, я молилась... — всхлипывая, шептала Эрика, пока он молча гладил её волосы.

Наконец, он взял её за плечи и посмотрел в лицо. Она осталась такой же, как и пять дней назад: круглое, добродушное лицо, ни капли не исхудавшие покрытые румянцем щёки, красные от слёз, но всё такие же милые зелёные глаза. Разумеется, счастье тут же сменилось беспокойством.

— Как ты? И дети? — спросил он. — Вам хватает еды и питья?

— Всё хорошо. Всего-то день прошёл, как это безумие началось, — улыбнулась она. — Дети с Габриэлем, он от них ни на шаг не отходит. А вы? Все целы? Я слышала от беженцев, что вы сражались с врагами...

— Сражались в основном Дети Фейберуса. Мы скорее под ногами путались, — ответил Мартин, рассудив, что некоторые смертельно опасные подробности лучше опустить.

— Значит, вы справились? Все Дети собраны, и наш народ будет спасён?

— Более-менее. Но не всё так просто. — Мартин огляделся и увидел, что с одной стороны к ним приближаются лабораны из очереди, а с другой — остальные члены отряда. — Я обязательно всё расскажу потом. Сейчас нужно кое с чем разобраться.

Удивительно, но сейчас Мартин чувствовал необычайную лёгкость, и все остальные тяготившие его проблемы казались теперь не такими уж страшными. Поэтому к тому моменту, когда восхищённые лабораны их обступили со всех сторон, он уже придумал, что нужно делать дальше. Раз уж события ближайших часов должны были решить судьбу всего их народа, то и участвовать в этом должна была не горстка избранных, а все лабораны разом. Взяв Эрику за руку, он громко объявил:

— Дети Фейберуса явились, чтобы защитить нас! Пусть же все лабораны знают об этом! Пусть все они соберутся в этом зале!

Со стороны беженцев послышались одобрительные крики. Гвардейцы тоже закивали. Визараты молча наблюдали, что будет дальше. Члены отряда вопросительно смотрели на Мартина. Возможно, наиболее прозорливые уже догадались, что он собирается устроить. Ни он, ни кто-либо ещё не имел права выбирать за других, как им жить дальше и кому подчиняться. Все лабораны, которых столетиями держали в неведении, имели право узнать правду. Поэтому именно здесь, в этом зале, перед всем населением Лаборума, Дукторы должны будут раскрыть свои секреты — и судить их будет весь народ разом.

— Созовите всех! Арбайтов, Админаторов, Санктов, даже Гораков! — кричал Мартин гвардейцам. — Скоро Дукторы спустятся к нам и объявят нечто очень важное! Ну же, вперёд!

Как он и ожидал, общий эмоциональный накал происходящего заставил даже гвардейцев позабыть про свои приказы и броситься исполнять его призыв. На долю секунды он даже устрашился самого себя и той власти, которой наделило его пришествие Доминусов. Будь он каким-нибудь мерзавцем, то непременно воспользовался этим в своих целях. Но снова посмотрев на Эрику и её улыбку, Мартин окончательно понял: ему в этой жизни достаточно, чтобы она была невредима и счастлива. Он сделает то, что считает правильным, а затем будет спокойно жить с ней в мире, возрождённом Детьми Фейберуса. Да, так оно и будет.

— Скажи Шмидту, пусть ведёт всех сюда, — подстраховался Мартин на случай, если стараний гвардейцев будет недостаточно. — Ждите нас здесь, около движущихся комнат. Мы скоро вернёмся.

Эрика кивнула, они снова крепко обнялись, и она побежала к лестницам вместе с десятками лаборанов, спешащих первыми сообщить родным радостные новости. Гедрих и его гвардейцы тоже разбежались, чтобы обеспечить порядок среди лаборанов. Остальные члены отряда уже поднялись по ступеням к движущимся комнатам. Доминусы, никогда не бывавшие здесь, задумчиво осматривались, предпочитая помалкивать.

Может, случайно, а может, по велению Судьбы, избранные и Доминусы разбились на пары в точности так, как они были связаны незримыми узами. Мартин с Эстусом, Оливер с Гифрисом, а также Фил и Чарльз Люфт вошли в один подъёмник, остальные — во второй. Когда двери захлопнулись, и комната пришла в движение, Оливер тут же сказал:

— Кажется, я знаю, что ты задумал. Прошу, не нужно насилия.

— Оно не потребуется. Ваши правители не осмелятся перечить нам, — сказал Гифрис, вальяжно прислонившись к стене. — Кстати, панель этого лифта явно работает на электричестве. Странно, что даже ваши учёные о нём не слышали.

— Ещё одна вещь, которую Дукторы скрывали от нас! — воскликнул Мартин, решимость которого крепла с каждой секундой. — Ну ничего, сейчас узнаем, какие у них были благородные мотивы!

— Знаете, мне, по большому счёту, уже всё равно, — устало сказал Люфт. — Где-то там мой Доминус якшается с врагами, и нам придётся что-то с этим делать. Лично я просто хочу узнать, где мой сын, и провести с ним последние спокойные часы, прежде чем начнётся заварушка.

"Подождёт твой умерший сын", — раздражённо подумал Мартин. Ему было жаль старого Воеводу, но, откровенно говоря, этот фарс с самообманом уже успел порядком надоесть, тем более, что сейчас нужно было сосредоточиться на делах поважнее.

Фил и Эстус выглядели подавленно. Разумеется, им обоим не нравилось происходящее, но поделать с этим они ничего не могли. Наконец, лифт остановился. Ещё до того, как двери открылись, Мартин услышал вдалеке чьи-то голоса: двое, мужчина и женщина, явно о чём-то спорили. Долгожданный момент настал. Собравшись с мыслями, молодой Воевода глубоко вздохнул и вышел из лифта.