47. Перевёрнутый мир. Глава 46: Надвигается буря

Ветер снаружи завывал всё яростнее. Тучи постепенно поднимались, закутав башни уже до середины. Через пробитую остроухими дыру влага начала проникать и в библиотеку, что тут же вызвало беспокойство Штайна: враги и так уничтожили множество книг, и нельзя было допустить, чтобы остальные отсырели и испортились. Пока Каэлий потоком воздуха не пускал внутрь облака, Целерис попытался закрыть пролом с помощью кварцевой облицовки снаружи башни, но она оказалась неподвластна его Силе. Тогда он принялся заваливать дыру обломками стеллажей. Активировав свой Сигил Ихитос и таская на плечах огромные книжные полки, он то и дело со вздохом поглядывал на остальных.

Штайн бродил по залу, собирая уцелевшие книги и разбросанные повсюду страницы. Гифрис, в груди которого горел Синапсис, сосредоточенно осматривался по сторонам. Эстус сидел поодаль ото всех, растерянно глядя в пол. Оливер, пришедший в себя после удара, обрабатывал ожог Алии — аптечку он всегда носил с собой. Фил и Том напряжённо молчали, а Мартин, к которому наконец-то вернулась способность двигаться, с хмурым видом разминал руки и ноги. Мари, Кассий и Люфт, подоспевшие вскоре после Целериса, тоже были здесь.

— Никаких шаров поблизости нет, — наконец, заключил Повелитель Льда и с облегчением потушил Сигил.

— Понятное дело. Они уже получили, что хотели, — мрачно сказал Мартин. — Чарльз, ты всё ещё его чувствуешь?

— Нет, — покачал головой Люфт, глядя в сторону пролома. — Он опускался всё дальше и дальше в Бездну, а потом я перестал понимать, где он.

— Значит, вышел за пределы действия вашей Связи, — вздохнул Том.

— Как это возможно?! — в ужасе шептала Мари. — Как один из Детей Фейберуса, благословенных поборников Света и справедливости, может помогать этим прислужникам Тьмы?!

— А я ведь это предвидел, — сказал Гифрис, сложив руки на груди. — Полагаю, всё просто: они нашли его первыми и рассказали о происходящем с выгодной для них стороны. А судя по тому, что он руководил этими солдатами, они ещё и предложили ему высокий пост в награду за сотрудничество.

— Теперь ты доволен, да? — медленно выдавил Эстус, сжав кулаки от злости и смотря в пол. — Наш брат действительно примкнул к врагам и даже не усомнился в их лжи. Поздравляю, ты был прав.

— Поверь, братец, этот факт доставляет мне не больше удовольствия, чем тебе. Действия этих остроухих очевидно агрессивны, и у них должна быть чертовски веская причина, чтобы это оправдать.

— Да это вообще ничем нельзя оправдать!

— Завязывайте уже, оба, — прохрипела Алия, морщась от боли. — Если бы мы всё делали слаженно, то могли бы схватить его. Я верю в действия, а не в слова. Ты всерьёз думал, что сможешь вот так просто его переубедить?

Эстус стыдливо отвернулся, осознавая, насколько наивными были его попытки вразумить Фульгура.

— Я согласен, словами делу не поможешь, — нахмурился Люфт. — Положение у нас хуже некуда. Мало того, что враги переманили на свою сторону одного из Детей, так теперь они ещё и похитили знания Антидия и наверняка воспользуются ими в своих целях! Нам надо как можно скорее вернуться в Дукториум и рассказать обо всём Дукторам!

— Вы предлагаете прервать поход? — взволнованно спросила Мари. — Но ведь мы ещё не отыскали Первенца Фейберуса!

— Сейчас у нас нет на это времени! Мы не знаем, каким будет следующий шаг врага. Мы должны быть готовы защитить наш народ в любой момент! К тому же, мы понятия не имеем, где приземлился Первенец.

С этими словами пожилой Воевода серьёзно посмотрел на Фила, в ответ на что тот смутился и отвёл взгляд. Все остальные понимали, что Люфт прав, и не стали возражать. Ларат окликнул бродящего неподалёку ректора, и тот с растерянным видом засеменил к ним. Остальные Визараты, к слову, оставались в безопасности наверху, затаившись в аудитории по приказу Доминусов.

— Здесь стало слишком опасно. Вы все пойдёте с нами в Дукториум, — сообщил Воевода. — Штайн, идите наверх и соберите всех Визаратов на мосту. Мы выступаем через два часа.

— Эх, я так и знал, — нервно вздохнул ректор, который ещё не до конца оправился после произошедшего. — Жаль, конечно, оставлять наш дом в таком состоянии. Полбиблиотеки разгромлено, и Башне Философии, говорите, досталось... Но безопасность наших учёных важнее всего!

Он уже направился было к лестнице, как вдруг Алия раздражённо крикнула:

— Каэлий! Подними его наверх и помоги собрать остальных умников!

Повелитель Воздуха всё равно сидел без дела, поэтому без особого энтузиазма подчинился и направился к перепуганному Штайну, который тут же запротестовал:

— Ох, уверяю вас, это вовсе необязательно! Я вполне могу подняться и сам! Вообще, честно признаться, я немного боюсь высоты-ы-ы...

Не успел он договорить, как Каэлий подхватил его под мышки, активировал Гравитос и взмыл вверх. До верхнего яруса они поднялись за считанные секунды. Когда полный ужаса голос ректора наконец-то стих, тишину нарушил воодушевившийся Том:

— Знаете, а я рад, что мы возвращаемся! Понимаете, что это значит? Мы наконец-то прижмём Дукторов к стенке и заставим рассказать всю правду! Так ведь, Мартин?

Молодой Воевода ничего не ответил и бросил взгляд на Оливера, только что спасшего ему жизнь. Сейчас его одолевали совсем другие мысли, и про злость на Дукторов он совсем позабыл. Визарат, уже закончивший протирать ожог Алии, заметно напрягся.

— Не надо никого прижимать к стенке! — взволнованно воскликнул Фил. — Давайте просто спокойно поговорим с ними! Уверен, они пойдут нам навстречу!

— Ага, конечно! Сотни лет они держали нас за скот, а сейчас вдруг возьмут и станут сговорчивыми! — фыркнул Горак. — Эй, Оливер, как думаешь, твои хозяева хоть что-то захотят рассказывать?

— Прекрати, Том, — вдруг резко сказал Мартин.

Все с удивлением на него обернулись. Даже сам альб, никак не отреагировавший на колкость в свой адрес, вопросительно посмотрел на Ларата.

— Оливер спас мне жизнь, — тихо проговорил Воевода, глядя в пол. — Я повёл себя как идиот, поддался гневу, прямо как тот дурачок Эрен в шахтах... Я был уверен, что погибну. А Оливер рискнул собой, но помешал этому.

Том хотел что-то возразить, но смутился и опустил взгляд. Визарат не переменился в лице, но задышал чаще.

— А я что вам говорил? — уверенно сказал Люфт. — Может, мы не до конца понимаем его, но одно я знаю точно: Оливер — за правое дело!

Том и Кассий с сомнением посмотрели на Визарата. Было видно, что ни его героизм, ни слова Воевод не изменили до конца их мнение. Сам альб в некотором смятении перевёл взгляд на Фила. Тот улыбнулся и еле заметно кивнул в ответ. Тогда Оливер глубоко вздохнул, окинул взглядом присутствующих и объявил:

— Я должен вам кое-что объяснить. Между нами возникло недопонимание. Выслушайте меня.

Все лабораны, включая Мартина, подняли взгляд. Даже Доминусы с интересом уставились на Визарата. Убедившись, что его готовы слушать, Оливер выдохнул и спокойно продолжил:

— Я понимаю, почему у вас сложилось негативное впечатление обо мне. Я действительно был чересчур... категоричен, защищая Дукторов. Всё, что я делал — это отстаивал их позицию, отчаянно пытался защищать порядок, сложившийся в нашем обществе за последние века. Я говорил так, поскольку привык быть лишь голосом Тьюриса, а собственные мысли держать при себе. Но сам я понимаю, что те времена прошли, и статус-кво Дукторам уже не сохранить. Мои попытки их оправдать были заведомо бессмысленны. Я прошу прощения за это.

Было видно, что эти слова он подготовил заранее. Все напряжённо замолчали, обдумывая их смысл. Наконец, Том в недоумении спросил:

— Значит, ты всё-таки расскажешь нам, что скрывают Дукторы?

— Простите, но я не могу это сделать. Я не могу предать доверие Тьюриса, — отрезал Оливер и прежде, чем кто-либо успел возмутиться, громко добавил: — Но я согласен с тем, что эти секреты должны быть раскрыты! Поэтому когда мы вернёмся в Дукториум, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы уговорить Дукторов всё рассказать. Я прошу вас только об одном: когда вы встретитесь с ними лицом к лицу, насколько бы не был велик ваш гнев, не прибегайте к насилию! Может, многие их решения и были сомнительны, но одно я говорил искренне: мотивы Дукторов действительно всегда были благородными! Они не злодеи, не алчные до власти мерзавцы, какими вы можете их посчитать. Прошу, не дайте их стараниям пойти прахом. Слишком много лаборанских жизней уже потеряно из-за этого вторжения.

В зале повисло молчание. Никто из избранных раньше бы и не подумал, что нелюдимый и молчаливый Визарат способен выдать такую речь. Мари, Фил и Люфт одобрительно кивали, Том покачал головой и отвёл взгляд, а Кассий крепко призадумался и неуверенно сказал:

— Вообще говоря, по долгу службы я часто контактировал с Дукторами и не замечал за ними какой-либо праздности. Они всегда были в заботах о делах города. Конечно, у Сапия были странности, а Беллум сварливый и упрямый, но мерзавцами я бы их точно не назвал. Так что может быть в этом я тебе и поверю.

— Какими бы благими не были их намерения, из-за них мы всё это время жили в неведении, а многие невинные люди, включая меня, были сосланы в шахты просто из-за своего любопытства, — мрачно возразил Горак. — Если ты действительно с ними не согласен, хорошо. Но я бы хотел услышать их собственное объяснение, и чем быстрее, тем лучше.

— В любом случае, я думаю, нам стоит извиниться перед Оливером, — сказал Мартин и кивнул Визарату. — Я обязан тебе жизнью. Прости, что сомневался в тебе.

Альб ничего не ответил и резко опустил взгляд. Он пытался оставаться невозмутимым, но всё же не смог до конца скрыть смущения. И первый раз за всё время похода на его лице появилась слабая, но искренняя улыбка.

— Н-да, если хочешь изменить чьё-то отношение к себе, просто спаси ему жизнь, — вполголоса сказал Кассий и с ухмылкой переглянулся с Филом. — Со мной вот сработало.

— Вот и прекрасно! — довольно сказал Чарльз и встал. — Ладно, мы засиделись. Надо идти наверх и готовиться к пути.

Алия кивнула и тоже поднялась на ноги. Вслед за ними нехотя поднялись и остальные. Целерис поспешил присоединиться к братьям; пролом в стене он уже закрыл, но за нагромождением книжных полок всё равно отчётливо был слышен громкий вой ветра.

— Надвигается буря, — нахмурился Люфт, бросив взгляд туда. — Чует моё сердце, грядёт что-то нехорошее. Эх, не думал я, что придётся возвращаться в Дукториум с такими дурными вестями... Ну да нет худа без добра: наконец-то я снова увижу моего Эрвина!

Воодушевившись, он бодро зашагал к лестнице, и остальные поспешили за ним. Мартин и Том мрачно переглянулись, но промолчали. Больше никто не придал этим словам значения, только Фил озадаченно почесал макушку и тихо спросил:

— А разве сын Воеводы не...

Мартин поспешно приложил палец к губам и покачал головой, дав понять, что об этом сейчас лучше не говорить, после чего с тревогой посмотрел в спину Люфта. Страшный момент, которого молодой Ларат так боялся, был уже не за горами. И одному только Фейберусу было ведомо, что же станет со старым Воеводой, когда он осознает правду.

***

"Королева разочарована. Промедление более недопустимо. Если результатов не будет в ближайшее время, мы отзовём Вас и направим в Лаборум флот под командованием Елизаветы".

Снова и снова Элизиана пробегалась глазами по строчкам радиограммы, чувствуя, как всё внутри закипает от гнева. Злость заглушила даже донимавшую её головную боль. Доставивший послание Колрак скромно стоял в углу, стараясь быть незаметным. За иллюминатором (как, впрочем, и в каюте) бушевала усиливающаяся с каждой минутой гроза.

— Безмозглые, высокомерные стервы! — рявкнула Губернаторша как раз в тот момент, когда снаружи мелькнула вспышка молнии. — "Королева разочарована", ха! Как будто мне есть дело до мнения Её Величества Антуанетты, знающей толк только в париках и любовницах! Они думают, что смогут надавить на меня этими жалкими угрозами?!

С этими словами она порвала радиограмму в клочки и швырнула их себе под ноги. В этот момент до корабля докатились оглушительные раскаты грома, заставившие Колрака вздрогнуть.

— Ударило близко, — пробормотал он. — Мы почти в эпицентре бури. Может, уже прикажешь увести флот подальше отсюда, пока его не разметало ветром?

— Эти мелочные мерзавки должны быть мне благодарны! — игнорируя его, продолжала бушевать Элизиана. — Это ведь я подала им идею найти Лаборум, по моей инициативе была снаряжена вся эта экспедиция!

— По твоей? — слегка удивился Колрак. — Я думал, Матриархия давно хотела сюда добраться, просто у вас не было вычисленных мной координат.

— Ты и правда думаешь, что этим идиоткам из Совета было дело до старых легенд? — усмехнулась Губернаторша, немного успокоившись. — Нет, они всегда гнались только за своими мелочными интересами. Нечто столь эфемерное, как Святилище, могло заинтересовать их только если бы они почуяли в этом выгоду для себя.

— Прости меня за прямоту, но разве ты сильно отличаешься от них в этом вопросе? — усмехнулся прадиец. — Естественно, что ты хочешь забрать себе все лавры как Губернаторши, завоевавшей Святилище для Матриархии. Это бы сильно увеличило твоё влияние в Совете, возможно, тебя бы даже избрали следующей королевой...

— Меня не интересуют эти детские игры! — резко прервала его Элизиана, прищурившись. — Совет Матрии! Сборище идиоток, готовых перегрызть друг другу глотки за власть над жалкими руинами! Они так одержимы этим, что не замечают очевидного: Матриархия еле сводит концы с концами! Уже почти тысячу лет мы живём в кромешной темноте, питаемся выращенными с трудом грибами и водорослями! В половине областей, чьи Губернаторши до сих пор заседают в Совете, уже давно никто не живёт, а население другой половины сокращается год от года! Мы существуем только за счёт рабского труда и военной машины, но сколько ещё мы так протянем? Сто лет? Может, двести? Королеве и другим Губернаторшам нет до этого дела — они живут в роскоши в Матрии, думая только о собственном благополучии. Я знаю одно: если мир останется в том же состоянии, что и сейчас, у матриан нет будущего — мы просто медленно вымрем от голода в ледяном мраке.

— В этом я определённо с тобой согласен, — немного подумав, ответил Колрак. — Но мы-то что можем с этим поделать?

Элизиана ничего не ответила, только устремила взгляд за покрытый каплями иллюминатор. Глупому барану необязательно было знать, что она в действительности собирается сделать. Вот только проклятый Совет вмешался совсем не вовремя. Губернаторша рассчитывала просто ждать, пока Мальсы закончат бурение, но это могло занять ещё несколько дней, а столько времени у неё теперь не было. Нужно было действовать немедленно. Но что она могла предпринять? На допросе вернувшаяся из Акваториума капитанша рассказала, что в Дукториуме был собственный, изолированный от внешнего мира водопровод — значит, затея с трубами отпадала. Город лаборанов до сих пор был занят Феонаром, и попытка выбить его оттуда была бы чистым самоубийством. Да и кто бы рискнул вести сражение посреди этой проклятой бури...

И тут Элизиану осенило. Поначалу она попыталась отогнать эту абсурдную мысль, но чем больше она это обдумывала, тем шире становилась её коварная улыбка. Мысль была настолько безумна, что даже Феонар не осмелился бы так рисковать. И уж конечно он ни за что не ожидал бы такого от неё!

— Идём на мостик! — воодушевлённо сказала она и направилась к двери. Идея так вдохновила её, что даже ставшие постоянными мигрень и головокружение отступили, и бодро шагая по коридору, Губернаторша чувствовала себя живой как никогда.

— Давно пора! Экипаж уже начал нервничать! — воскликнул Колрак, семеня следом. — Сперва прикажи кораблям уйти от шторма, а уж потом подумаем, что сказать Совету...

— Я более не намерена отчитываться перед ними, — со спокойной улыбкой сказала Элизиана, предвкушая реакцию старого труса на её затею. — Мне надоело притворяться, что мне есть дело до их приказов. Пришла пора взять всё в свои руки.

— Что ты имеешь в виду? Что ты задумала? — занервничал Колрак, но Губернаторша не ответила и только ускорила шаг.

Когда они добрались до мостика, связистка тут же испуганно подняла глаза от приборов. За обзорным стеклом лилась освещённая прожекторами стена дождя, за которой даже огни висевших неподалёку кораблей было видно с большим трудом. То и дело мелькали вспышки молний, издалека доносились раскаты грома, а дирижабль угрожающе покачивался из стороны в сторону под ударами штормового ветра.

— Ваше Высочество, слава Матриархии! — в панике воскликнула пилотесса, не отрываясь от штурвала. — Ветер слишком сильный, нас затягивает в центр шторма! Прикажите скорее отвести флот в безопасное место!

— Этого не будет, — спокойно сказала Элизиана и широко улыбнулась.

Все присутствующие потрясённо замерли, а Колрак, подоспевший следом за ней, настолько ошалел, что просто вытаращил глаза и в шоке уставился на Губернаторшу, не в силах выдавить ни звука.

— Мы останемся в шторме, — не допускающим возражений тоном повторила она. — Он станет нашим укрытием.

— Но Ваше Высочество! — чуть ли не взмолилась пилотесса. — Видимость в таких условиях нулевая, манёвренность тоже! Наши радиоантенны будут притягивать молнии, мощности поглотителей не хватит, чтобы их нейтрализовать! Это безумие, нам нужно сейчас же улетать!

— Молчать, лейтенантка Катрина! — громко прошипела Элизиана, отчего матрианки, наслышанные о вчерашней казни, в ужасе вжались в сидения. — Я прекрасно знаю об опасности молний. Поэтому в течение часа все устройства радиосвязи на всех кораблях должны быть демонтированы! Это приказ!

Не осмеливаясь перечить, связистка дрожащим голосом принялась передавать распоряжение другим дирижаблям. Конечно, это решение они наверняка посчитали абсурдным, но у Губернаторши была ещё одна причина отдать такой приказ: нельзя было допустить, чтобы кто-либо из членов экипажа продолжал тайно докладывать в Матрию о происходящем. Отныне (как, впрочем, и всегда) замыслы Элизианы не касались Совета. Тем более, что существовать ему осталось совсем недолго.

Тем временем к Колраку снова вернулся дар речи, и он в ужасе вскричал:

— Что ты творишь?! Это же самоубийство!

— Нет, Колрак. Это наш шанс! — уверенно сказала Губернаторша. — Теряя влагу, шторм будет подниматься всё выше и выше, пока полностью не накроет Лаборум. Используя тучи как завесу, мы поднимемся к городу втайне от Феонара!

— Но Творцов ради, зачем?!

— Кажется, ты уже успел забыть о моём ультиматуме. Пришла пора напомнить лаборанам, что он ещё в силе! — торжествующе объявила Губернаторша, поднялась по ступеням и в первый раз после сражения у Плавилен снова уселась на свой трон. — На сей раз я не дам им много времени на раздумья! Если они дорожат своим городом, то откроют ворота, и уже через несколько часов мы войдём в Святилище!

Колрак закрыл глаза, снял очки и сморщился, сжав лицо ладонью. Судя по всему, он окончательно понял, что спорить с ней бесполезно, и в этом он был абсолютно прав. Донимавшая её сутками головная боль ушла без следа, мысли вновь стали ясными и стремительными. Элизиана с наслаждением закинула ногу на ногу и сделала глубокий вдох. Она снова была в своей стихии, и на сей раз ничто не могло ей помешать — ни шторм, ни Феонар, ни даже Доминусы.

— Передать всем дирижаблям мои распоряжения! — властно скомандовала она. — Основной ударной силой станут восемь оставшихся боевых кораблей: все запасы Драконьего Пламени и клетки с Мальсами должны быть распределены между ними. Они займут позиции по периметру города, а разведывательные выстроятся в цепи от них к флагману и будут передавать команды с помощью света прожекторов! После занятия позиции дирижабли должны ждать условного сигнала с флагмана. Как только он будет дан, город должен быть уничтожен!

— До этого не дойдёт, — горько усмехнулся Колрак. — Лабораны не станут рисковать своим домом. Они откроют ворота сразу же, как только им передадут твои требования.

— Разумеется. Кстати, это сделаешь ты.

Прадиец обречённо пожал плечами и равнодушно спросил:

— Почему вдруг я?

— Они могут попытаться захватить в плен или убить посланника. А из всех моих подчинённых ты наименее ценен.

— Как я люблю твою искренность, — пробормотал Колрак и присел на ступеньки у трона, опустив лицо в ладони.

За стеклом снова сверкнула молния. Элизиана улыбнулась буре, ставшей её неожиданным союзником. Как знать, быть может, это он помогал ей, предвидя скорое освобождение. В тот момент Губернаторше было даже интересно, как отреагировали бы члены Совета, если бы им стало известно, что она собирается сотворить. Узнав, какая участь им уготована в дивном новом мире, они наверняка пришли бы в ужас. Неспособные мыслить за рамками своих мелочных амбиций, они бы так и не смогли понять, что её замысел был единственным способом спасти матриан от неизбежного вымирания. В каком-то смысле, среди всех них она оставалась единственной настоящей патриоткой. И потому только у неё было моральное право возглавить возрождённую Матриархию, когда в мире установится новый, истинно справедливый порядок.