02. Безликие. Гл. 2. 18+

2.

Дом встретил тишиной и пустотой. Алов скинул сырую куртку – небо снова разверзлось дождём – и прошёл на кухню, с некоторой тоской подумав о необходимости приготовить хоть что-то. Обычно он занимался этим с удовольствием, но сегодня день казался бесконечным, тело ломило от усталости. Давало знать о себе монотонное, долгое колдовство прошлой ночью. А сегодня ведь предстоит продолжить лечение. Вчера он помог мёртвому ребёнку покинуть тело матери, унял кровь, сбил жар. Сегодня предстоит снимать воспаление и постараться сделать так, что бы эта дуреха смогла иметь детей в дальнейшем. Молодая ведь совсем, интересно, сколько ей? На вид около восемнадцати, может даже поменьше. Волосы светлые, короткие, не достанут даже плеч – для девушки такая прическа считалась в городе неприемлемой. Очень худая, ноги и руки буквально состояли из одних лишь костей, обтянутых кожей. Кормить её, видимо, считали не обязательным. Маг вздохнул, осторожно коснувшись лба своей гостьи раскрытой ладонью. И оказался совсем не готов к тому, что его запястье обхватят длинные тонкие пальцы, сжавшиеся с неожиданной силой. Затем распахнулись глаза – огромные, ярко-синие. Сперва она смотрела с непониманием, после недоумение сменилось страхом, а потом уже настоящей паникой. Она забилась, закричала, силясь вырваться… Вот только сил в изможденном теле, менее суток назад побывавшем на грани смерти, совсем не осталось и крик скорее походил на стон, а попытки вырваться – на едва заметные трепыхания. Поняв это, девчонка обмякла, выпустила руку Алова и подтянув ноги к груди, тихонько заскулила. По грязным щекам текли слезы, она кусала нижнюю губу, не давая вырываться всхлипам.

- Не трогай меня… Пожалуйста, не трогай…

В глазах не отражались ни грамма рассудка – чистый страх и боль. Мужчина лишь покачал головой. Насколько же надо быть животным, что бы довести девчонку до такого состояния?

- Я лекарь, - он опустился на пол, присев на корточки. – Ты спи. Я приготовлю поесть. Ты будешь бульон? - гостья молчала и смотрела, не моргая. – Ну, ладно. Спи. Дать тебе одеяло? – до сих пор она лежала укутанная в простыню. И предложение об одеяле неожиданно нашло отклик. Девчонка едва заметно кивнула, все так же не сводя с него взгляд.

Когда Алов вернулся, укрыв гостью, она так вцепилась в ткань, что казалось порвёт насквозь. И тут же уснула, укрывшись мало не с головой.

Маг чуть улыбнулся и отправился на кухню. Помимо ужина необходимо было приготовить несколько заказов, что тоже требовало времени. И сил. В результате освободился мужчина глубоко после полуночи, вернулся в гостиную – девчонка все так же спала. Поставив на каминный столик кружку с горячим бульоном, Алов опустился в кресло, прикрыл уставшие глаза и сам того не желая провалился в сон. Спал, видимо, довольно долго, потому что когда открыл глаза, вздрагивая, шею свело болью от не удобного положения. Маг проснулся и не сразу понял от чего. Рядом в полумраке что-то скреблось… Вспыхнули сразу три световых пульсара, взмывая под потолок, высвечивая дверь в спальню, небогато обставленную гостиную и часть кухни. С испуганным писком девчонка уронила кружку с бульоном на пол, шмыгнув обратно под одеяло, укрылась и затихла, как нашкодивший зверёк. Мужчина вздохнул, бросил сверху на жирную лужу свою старую рубашку, поднял кружку и сходи в на кухню принёс новый бульон. Поставил на стул рядом с топчаном, вернулся в кресло.

- Пей, я не сержусь. Просто уснул в кресле и забыл, что ты здесь.

На удивление – услышали его сразу. Сперва вынырнула лохматая макушка, а после голова целиком. Теперь разума в глазах было куда больше и Алов понадеялся на осознанную беседу. Девчонка же, оставив одеяло на плечах, ухватилась за стакан и жадно выпила содержимое, буквально в три глотка. И открыла было рот, но тут же опомнилась, убрала посуду обратно на стул, но осталась сидеть, вжавшись в стену и цепляясь за одеяло.

- Мне не жалко ещё, но если ты мало ела до этого, будет живот болеть. Много нельзя.

- Я знаю, - фраза вышла тихой, но вполне внятной.

- Как тебя зовут?

В ответ гостья… пожала плечами. Она смотрела на мага чуть растерянно, чуть испуганно, но без недавней паники.

- В смысле? – Алов выгнул правую бровь. – Имя, возраст, откуда ты, где твоя семья?

- Всё, что я помню – это как однажды проснулась в той каморке, откуда ты меня забрал, - она опустила глаза в пол, втянув голову в плечи. – Потом этот… хозяин пришёл, - девчонка запнулась. – Было начало лета, кажется. А что со мной случилось раньше – я не знаю.

- А последние дни помнишь?

- Бабку помню, травы.. Я не хотела пить. У них запах был неправильный. Хозяин заставил. Потом плохо стало, в животе горело. Тебя видела, смутно. Потом все.

- Ты говоришь запах неправильный. Значит что-то все же помнишь?

- Не знаю. Неправильный запах. И все, - она пожала плечами. И чем дальше шёл разговор, тем больше Алов убеждался – не сломалась. Почти год пробыв в рабстве у, кажется, садиста, смогла не сойти с ума. И теперь, поняв что опасности нет, вела себя даже с каким-то намёком на достоинство. У неё была очень правильная, хорошо поставленная речь – без крестьянского «окания», без характерных для этого слоя людей словечек. – Странно, что он заплатил тебе за меня.

- Что? – глубоко задумавшийся мужчина не сразу понял, о чем речь. – Заплатил, и бог с ним. Я понимаю, что ты устала, но все же должен сказать. Семью Шевестеров и всех слуг кто-то вырезал этой ночью. Они все убиты. И бабка, которая дала тебе травы – тоже. Ты можешь об этом что-то сказать?

Девчонка долго, пораженно молчала, хлопая глазами. А потом смогла выдавить из себя одну-единственную фразу.

- Это значит, я туда больше не вернусь?

- Нет, не вернёшься. Я не вернул бы тебя в любом случае. Рабство в империи вне закона, - мужчина чуть улыбнулся.

А девчонка вдруг… расплакалась. При этом было видно, как стыдно ей за эти слезы, но они текли и текли ручьём, Алов хотел было пересесть ближе и может как-то успокоить, но не рискнул. Вместо этого вышел, нагрел воды в тазу, использовав против обычная, магию. Достал чистое полотенце и закинув на плечо вернулся, поставив воду на стул, а после осторожно коснувшись плеча гостьи. Та вздрогнула, но не отшатнулась, продолжая вытирать слезы.

- Умывайся, - он опустился на корточки, напротив. Так, что его лицо оказалось даже ниже, чем лицо собеседницы. – Потом мне нужно будет ещё подлечить тебя, а после – спать. Если утром пронесёшься вперёд меня, там книги, - Алов махнул рукой в сторону стеллажа у дальней стены. – Завтра уже можно будет вставать. Сейчас пока не надо, - договорив, маг легко поднялся и вновь ушёл на кухню. Ополоснулся сам, набрал ещё кружку бульона и отнес в гостиную, попутно убрав уже ненужный таз. – Вот, если захочешь выпить ещё – пей. А потом ложись.

…В этот раз лечение отняло куда меньше сил. Сперва, когда рука мужчины коснулась живота, девчонка напряглась, но это быстро ушло – от ладоней мага шло тепло, унимавшее саднившую где-то глубоко внутри боль. И все то чужое и страшное, окружавшее последний без малого год – отступало, подергиваясь дымкой… И она, уже засыпая, положила свою руку поверх его, едва заметно сжала пальцы.

- Спасибо тебе.

- Отдыхай, - Алов забрал руку и отправился к себе. Время близилось к рассвету, убивать его никто не приходил. Значит, убийца и девчонка никак не связаны? А смерть повитухи? Или он чего-то не видит? Мужчина лёг прямо в одежде, поверх одеяла, закрыл глаза. Завтра, он подумает обо всем этот завтра. А сейчас – спать.

****

Маг проснулся от того, что в дверь долбили. Видимо давно. И возможно – ногой. Он вздохнул, пролежал ещё пару мгновений и поднялся. Судя по розоватому свету в окна на улице только поднималось солнце. На крыльце стоял мятый, с земли того цвета лицом мужичок.

- Господин, у меня жена там… третьи сутки пошли, как родить не может. Повитуху говорит дите в утробе умерло, и мать за собой тянет, помоги, господин, - незнакомец говорил сбивчиво, торопливо. – Я уплачу, ты не думай…

- Сейчас, - Алов кивнул, сетуя про себя, что двое полных суток спустя ребёнок и вправду, вероятнее всего, мёртв. Вообще он не любил принимать роды. Но являясь единственным светлым магом на весь город, выбирать не приходилось. Вообще его услуги стоили весьма и весьма недёшево. Но дважды в неделю он на пол дня приходил в городскую лечебницу, помогая там, по мере возможностей.

Взяв сумку с необходимым и накинув куртку, мужчина вышел во двор, заперев за собой дверь. И дальше они торопливо шли, почти бежали к дому, расположенному за две улицы. И Алов с долей иронии думал, что нынче ему очень везёт на беременных. Взять хотя бы эту дуреху, спящую сейчас у него дома.

А потом они пришли и лишние мысли просто вылетели у мужчины из головы. В доме после уличной свежести показалось на удивление душно. Молодая женщина, измученная беспрерывной, а главное безрезультатной болью уже не кричала, лишь кусала губу, часто, прерывисто дыша.

- Вода давно отошла? – Алов опустился рядом с кроватью на колени, обращаясь к повитухе – ещё не старой, опрятной женщине.

- Позавчера вечером, господин. Больше суток. Я настояла к вам обратиться, сама не вытяну, сами видите.

Маг видел. Рука роженицы казалась огненно-горячей, лицо осунулось, сердце стучало слабо и часто, трепыхаясь из последних сил. Ребёнок действительно оказался мёртв, повитуха была права.

- Их двое, детей, - он положил правую руку на удивительно аккуратный живот, подозрительно аккуратный для двойни. – Эй, хозяин, - в спальне тут же появился серый от страха муж. – Когда она родить должна была?

- Дак… Через несколько седмиц ждали…

- Выйди. И дверь закрой, воды нагрей. И простыней ещё приготовь. Я позову, - и обернувшись к повитухе продолжил. – Двое детей, один умер, дня четыре уже назад. Потому роды и начались, вот только…

- Тело родить ещё было не готово, - понятливо кивнула женщина. – Чем я могу помочь, господин? Второй ребёночек то как? Неужто жив?

- Жив. Я сейчас мёртвого уберу, ты пуповину перехвати сразу. Второй сам родится, думаю. Чем ты её опоила?

- Маковой настройкой. Знаю, что нельзя, но иного выхода не видела – она от усталости уже понимать перестала.

Алов кивнул, снова устроив руку и несчастной на животе. С пальцев посыпались золотистые искорки, успокаивая разгоряченное, измученное чрево… А потом маг принялся осторожно, медленно, давить на живот, строго разграничив части, что бы ненароком не задеть живого ещё пока младенца. Женщина застонала и выгнулась, хрипло пытаясь сорваться на крик.

- Терпи, милая, терпи, - принялась увещевать повитуху, а вот магу было не до того. Он осторожно подталкивал мёртвого малыша, уже понимая, что так просто не выйдет. И вот показалась ножка, перехлестнутая сине-розовым, скользким жгутом пуповины. Пришлось распутывать, осторожно подтягивая на себя… Женщина хрипела, испытывая муку даже сквозь дурман маковой настойки. Несколько голубоватых искорок отправились к сердечку второго малыша, ещё пара – к сердцу матери. Мгновение, второе… и мертвый ребёнок – мальчик, наконец выскользнул, распространяя неприятный запах. Алову хватило одного взгляда что бы понять – он бы не выжил даже родись в срок. Слепой, с болтающимися зачатками кистей, растущих прямо из плеч и несоразмерно большим животом, ребёнок представлял собой весьма удручающее зрелище.

- Заверни его в простынь и спрячь, отцу не показывай, - коротко распорядился маг, вновь возвращаясь к беременной. Второй ребёнок уже готовился появится на свет… На этот раз помощь мужчины была минимальной, с этим справилась и повитуха, приняв хоть и маленькую, слабую, но здоровую девочку. Через какое-то время даже раздался скорее писк, нежели крик, но все же…

Ударила о стену резко распахнутая дверь. Отец семейства не выдержал, ворвавшись внутрь.

- Ребёнок… жив?

- Один из, - кивнул маг, обернувшись. – Выйди.

- Но…

- Вон! – и мужика сдуло, как и не было.

- Сурово ты с ним, господин, - заметила повитуха, обтирая попискивающую девочку.

- Хуже больных могут быть только их родственники, - хмыкнул Алов. – Ничего, уже все почти, не помрёт от ожидания.

… Маг провел в доме ещё около получаса и лишь убедившись, что все в порядке отправился к себе. И при этом запечатал свёрток с мёртвым мальчиком магией, велев отцу похоронить ребёнка. Смотреть же на больного отпрыска ему явно было не нужно – Алов видел столько подобных случаев, что не хватит пальцев сосчитать, когда мужчина видит подобное и после убивает жену, за измену. Потому что ВОТ ОТ НЕГО-ТО такое точно не могло родиться.

Маг шёл и думал, что через несколько дней навестит эту женщину и младенца просто так, без денег, потому что точно видел – платить за второй его визит у отца семейства нечем. Понимал, как это выглядит, но принимать бесплатно не мог. Просто потому что в этом случае очередь к нему выстроится от самых городских ворот. Потому что всем помочь нельзя. Это первая истина, которую вбивают в головы учеников наставники. Всем помочь нельзя. Из двух больных выбирать того, что моложе. И никогда – никогда не браться за без надёжного больного. Даже если умирает на руках у матери сын. Истратил время и силы, больного не спасешь, а в это время рядом будет кто-то кому так же нужна твоя помощь, вот только… Сил уже не останется.

Алов не спеша шёл по городу, разглядывая редкую толпу. До тех пор, пока неподалеку от дома взгляд не наткнулся на знакомую фигуру, в неизменно шелковой рубашке – привычка, отличающая тёмного мага ещё в столице. Он сидел, фривольно развалившись на лавке у таверны, единолично занимая целый стол, выставленный на улицу по случаю хорошей погоды и что-то пил из большого глиняного стакана.

Любопытно. Как он оказался здесь так быстро? Светлый хмыкнул и сменил направление, отправившись к старому знакомцу.