12. Когда ветер поменяется. Глава 11. Вдали от дома

Скамейка!

Вот это кстати.

Сквер был пустынен. Кристина, конечно, поспала в автобусе. Но совсем мало – долго не давали спать кружившиеся мысли о будущем.

Хорошо, цепку она сохранила, отдавать пока не нужно. Но жить-то на что?! И где…

Выйдя из автобуса на вокзале, бывшая пенсионерка растерялась. Хотелось есть – а денег не осталось. Хотелось спать. Чуть больше часа в автобусе – ну, куда это годится?

Что проку с молодых ног, которые не болят, когда они идти не желают?! От банальной усталости.

И вот – скамья в парке. Жесткая, деревянная. Зато больше, чем наполовину скрытая разросшимся кустом. И фонарь над ней не горит. Эта окраина сквера вообще запущенная. Здесь ее вряд ли кто заметит, пока темно. А утром она подумает, что делать. Еще бы съесть чего-нибудь, ну уж ладно. Без еды человек может прожить месяц. Говорят. А вот без сна она ни на что не способна.

Скамья из старых – длинная, низкая, на гнутых ножках. Узкие доски приколочены так, что образуют сиденье и спинку, переходящие друг в друга мягким полукругом.

Кристина улеглась, вытянувшись. Очки только приладила одной дужкой под воротник – чтобы не свалились ненароком. Если ворочаться не станет – так висеть и останутся. Удобно – даже удивительно. Ночь теплая – хорошо. Подложила руку под голову и мгновенно заснула. Ни неудобства от дощатого ложа, ни прохлады, ни мыслей тревожных. Как рукой сняло!

Шум листвы над головой превратился в плеск морских волн. Далекие редкие гудки машин – в крики чаек.

- Кристина! Крииистя! – заорал загорелый мальчуган, с шумным плюханьем выныривая прямо возле берега. – Эй, смотри! – и показывал наполненный водой пакет.

- Фу, опять медуза! – заорала она в ответ, подскакивая с горячих камней.

В пакете и правда плавала медуза – неправдоподобно огромная, студенистая, с голубоватыми щупальцами. Кристина представила, как придется брать ее руками и содрогнулась. И дурак же этот Юрка!

Она, недовольно фыркнув, побежала к воде, кинулась в теплые бирюзовые волны. Море волновалось, покачивало, плескало. Вскрикивали над головой чайки, слепило солнце.

Она широкими гребками поплыла от берега. Юрка остался на берегу. Что за досада! Сколько еще лет пройдет, пока она с Сашкой познакомится – десяток, а то и больше? Хотя – за Сашку она тоже зря вышла. Один сын… ой, да чего теперь!.. Родился, живет – и хорошо. Внук, вон. Балбес, чем-то на Юрку смахивает. Может, самую малость умнее.

Кристина плыла все дальше. Волны сверкали и переливались яркими бликами – совсем, как камни на цепке.

Цепка!

Она, испугавшись, схватилась за шею. Цепка-то где?! Мгновенно парализовал ужас. Как она могла забыть про ладанку со своим сокровищем? Вспомнить, где оставила, никак не получалось. Мысли в панике метались.

Кристина проснулась с колотящимся сердцем. Схватилась рукой за грудь – и только тогда вздохнула. Вот она, цепка-то. В ладанке, на шее. Там, где ей и положено быть.

Она перевела дух. Приснится же такое – цепка пропала! Фуф! А откуда цепке быть у нее в летнем лагере? Сколько ей было, когда ездила – лет тринадцать-четырнадцать?

Небо едва заметно серело перед рассветом. Хорошо бы еще поспать – но в желудке урчало.

Вот ведь вопрос: где достать еды в предрассветный час? Может, булочную какую обнести? При мысли о свежих булках с горячим чаем есть захотелось втрое сильнее.

Хотя откуда в булочной свежие булки в это время суток? Разве что вчерашние и найдутся. Хотя вчерашние тоже сошли бы с голодухи.

Может, еще поспать? Кто спит – тот обедает.

Она попыталась улечься обратно на лавочку. Нет – номер не прокатит. Мало того, что в животе урчит от голода. Еще и холодно – к утру спустилась прохлада. И лавочка все бока отлежала, и уже не кажется такой уютной.

Эх…

Пришлось вставать и пилить в неведомом направлении. Нет, есть своя прелесть в том, чтобы побродить ранним утром по незнакомому городу, пока жители спят. Послушать тишину, не нарушаемую даже ранними прохожими и запоздавшими автомобилями. Кругом тишь, даже дворники еще не вышли. Ну, по крайней мере, ей еще ни одного не попалось.

Может, магазин какой обнести? Или ларек?..

Хороша пенсионерка! Грабительница с большой дороги…

Ищут пожарные, ищет милиция. Ее. Если обнесет ларек – особо это ее послужной список не утяжелит.

О, гипермаркет какой-то! Закрытый, само собой. Наверняка под сигнализацией – так-то для нее двери по нынешним временам не преграда. Наверняка еще и камеры натыканы. И не только здесь – последняя мысль пришла в голову лишь сейчас.

Бродит бесхозная стриженая пенсионерка с утра пораньше по безлюдному спящему городу. Что-то высматривает. Через солнцезащитные очки ранним утром. А камеры пишут. На пустых-то улицах ее отлично видно!

Не, тогда лучше не застревать на месте. Кристина неторопливо пошла дальше – ну, мало ли что за пенсионерка в спорт-стиле вздумала прогуляться по утренним улицам.

Обошла гипермаркет. Воровато огляделась.

Вот с тылу камер, вроде как, нет. Зато есть широкие ворота для въезда фур – сейчас закрытые. Кристина помедлила секунду – да и перемахнула через них одним движением.

А баки-то с просрочкой полные стоят!

Да, вот в мусорных баках она еще не рылась. А что – говорят, некоторые пенсионеры роются. И даже едят то, что для белых господ не пошло.

Блин, противно!..

Новенький костюмчик. Еще и провоняет.

А камеры ее по любому засекли. Она сама не знала, откуда у нее взялась железобетонная уверенность, что у тех, кто ее ищет, есть доступ к записям любых камер и в любом городе. Нет, если ее засекли – терять нечего. Лучше она потом удерет от этого гипера подальше – это раньше она ноги еле волочила.

А ворованное и недостачу наверняка развешивают потом на сотрудников с мизерными зарплатами…

«Простите, ребята, - от души повинилась Кристина мысленно. – Я немного – чисто с голоду не подохнуть».

И с ноги вынесла дверь.

*** ***

Спустя два часа в городе ее уже не было.

В рюкзаке, предусмотрительно прихваченном из гипермаркета, лежали консервы, печенье, вода, еще кое-какая провизия, нож с открывашкой и пара пачек со спичками. Она даже щетку с зубной пастой на бегу прихватила.

После «дерзкого и наглого ограбления», как сама мысленно окрестила свое же деяние, она бегом добралась до окраины. Поняла, что почти не запыхалась. И, пробежав по трассе пару километров, свернула в удачно попавшуюся лесополосу. После половины дня блужданий по пересеченной местности через населенные пункты перебралась на другую трассу.

Передвижения основательно вымотали – в ногах ощущалась непривычная тяжесть, спину ломило. Рюкзак казался тяжелым.

Совесть за украденное давно перестала мучить – наоборот, под влиянием разламывающей кости усталости она испытывала сожаление, что не стащила еще и палатку, и еще чего-нибудь полезного.

Но было поздно. Разве что еще один гипермаркет ограбить – и засветиться, едва запутав следы. Ничего, сейчас лето. Поночует без палатки. Всего-то дел – поспать где-нибудь в лесу, пока светло… только место посуше и потеплее выбрать. А передвигаться ночью.

Место для ночевки она себе выбрала вдали от жилья, на какой-то солнечной полянке. Заснула, едва положив голову на рюкзак.

«Может, не стоило так далеко от людей уходить? Звери дикие могут быть…»

Мысль мелькнула – и Кристина заснула. Моментально и крепко. В этот раз ей не снилось ни морей, ни медуз – во всяком случае, ничего такого она не запомнила. Разбудил озноб – спустился вечер, стало сыро и прохладно.

Она, ворча, поднялась на ноги. Спина затекла и промерзал – то-то смеху будет, если она простудится!..

Может, обнести какой-нибудь мелкий придорожный супермаркет? И аптеку заодно, ага. Чтобы, значит, на все случаи жизни… А что она зимой делать станет? Надо на юг подаваться… вопрос – куда. Азия, Африка? Южная Америка, ха. На бразильский карнавал. Ждут ее там – прямо заждались. Юга югами – а жрать там тоже надо. Хоть банк грабь.

Кристина коснулась пальцами ладанки. Что за притча – никак не проснется?..

Ладно, прежде, чем думать – куда двигаться, надо сперва к дороге выйти. А перед этим – поесть! Зря она, что ли, консервы в рюкзаке таскает?

*** ***

В почтовом ящике что-то белело.

Чего это – письма от неизвестного отправителя? Кто в нынешние времена пишет письма? Мелким почерком…

Димка, усмехнувшись мыслям, выудил из ящика конверт. Родители наверняка уже проснулись. Бегом помчался по лестнице вверх – ему еще в школу успеть собраться.

- Па, вам с мамой письмо! – крикнул он, кидая конверт на тумбочку в прихожей.

Сам потопал на кухню – после работы есть хотелось неимоверно. Помаши-ка метлой с лопатой с утра пораньше! Ладно хоть, в сон пока не клонит.

- Так кому из нас с мамой? – переспросил отец, выходя из комнаты.

- Не знаю, не посмотрел!

А чего смотреть? Ясно же, ему-то точно никто никаких писем слать не будет. Он со всеми друзьями-знакомыми в чатах переписывается. К слову – друзей-знакомых не так и много. Сейчас вообще остались только те, что в интернете. И Кома с компанией защитников животных.

На столе его уже ждала тарелка каши – не иначе, родители решили поощрить его тягу к труду. Ну, так, глядишь – не так и безнадежно все окажется через пару-тройку месяцев. Кредит доверия он себе вернет. Лишь бы антиквар не решил, что он снова сможет чем-то помочь ему в поимке бабки…

- Открытка? – послышался удивленный голос матери.

Что еще за открытка? Это им кто-то по случаю какого-то праздника открытку прислал? Запоздалое поздравление с Новым годом?

Послышались изумленные возгласы родителей. Димка поневоле насторожился – что их так поразило?

Не удержавшись, пошел в комнату.

- Гляди! – отец, увидев его, протянул небольшой квадратик бумаги.

Фотография. Маленькая, как старые полароидные фото.

- А это точно она? – с сомнением протянула мать. – Это же, - она смолкла, не найдя слов.

На фото оказалась бабка. В майке цвета хаки, таких же штанах, наброшенной на плечи кожанке в заклепках, коротко стриженная, с улыбкой до ушей. За ее спиной стоял блестящий новенькой глянцевой краской и хромом мотоцикл. Открытка валялась на столе. Димка взял ее, перевернул.

«Не волнуйтесь за меня, дорогие. Жива, здорова. Когда вернусь – пока не знаю».

Эт чего – бабка в байкерши подалась?!

А это что за надпись внизу, карандашом?

Буквы мелкие-мелкие, едва виднеющиеся, далеко отстоящие друг от друга. Димка поднес открытку к самым глазам.

Погладь.

- Погладь? – удивленно переспросил он.

- Что? – переспросил отец.

- Здесь написано – погладь, - Димка показал открытку.

- И что это значит? – недоуменно нахмурилась мать.

- Ма, где у нас утюг?!