- Ну, молодец, девочка, - Иму хохотал, качая головой. Давно Накато не видела его таким веселым. – Тебе Амади велел сидеть тише воды, ниже травы – а ты разом вернула все обращенные на тебя подозрения. Еще и усилила их.

Бледное лицо, напрочь лишенное растительности. Лысый череп. Серовато-коричневатая кожа, запавшие глубоко темные глаза. Пронзительный взгляд.

Он глядел прямо на Накато – пристально, не отрываясь.

Да помилуют ее боги. Неужто все обитатели дома столпились сейчас перед ее комнатой?! Сам хозяин – обо Изуба – стоял в нескольких шагах, глядел на нее пристально.

- Обо, - пролепетала Накато. – Господин Изуба… чем я могу служить тебе?

А что, если с Амади уже что-то случилось?

Потому как – чем еще объяснить столь внезапное пробуждение? Они не окончили разговора. А она и не знает наверняка. И не может узнать. Амади – в городе, за стеной. Она – здесь, в доме чиновника Изубы.

- А чего это у тебя такое? – Зулиха кивнула на давно позабытую Накато флейту, стоявшую прислоненной к стене в углу кухни.

- Это я из дома взяла, - отозвалась девушка. – Отец позволил забрать ее, чтобы мне на равнине не так тосковать по родным горам.

Когда успело рассвести? Освещенные солнцем улицы непривычно тихие и пустые. Ни голосов, ни шума, ни песен, ни толчеи. И ни жрецов, ни храмовых воинов не видно. Тут и там лежали по обочинам обессиленные люди – но их осталось немного. Большая часть, должно быть, успела разойтись по домам.

- Мы заплатили за одну ночь? – осведомился Амади.

- А тебя поразила внезапная забывчивость? – хмыкнул Кваку.

- Друг мой, в этом городе слишком много колдунов! Я вчера как-то об этом не подумал. Видимо, устал в дороге. Меня вполне мог заметить кто-нибудь из бывших знакомых.