Доктор Попов наконец выкинул все огурцы, которыми его жилище забросали возмущенные граждане, после сеанса лечения геморроя.
- Радио вам изобрести, - пыхтел он, - а вот фиг вам! А машину времени не хотите?! Толку то от радио, все равно слушать нечего...
Доктор Попов уселся в седло и закрутил педали.

Александр Сергеевич находился в меланхолии, не писались никакие стихи, муза пропала, но тут из воздуха соткался доктор Попов.
- Садись, - похлопал он второе место позади себя, - будет тебе сюрприз.

Я отпустил порванный вуаль и его унесло ветром.
- Термиты! Стройся!!!
Закашлялся...
- Готовы ли вы к изгнанию?!
Ни один термит не шелохнулся в строю.
- Муравьи, вперед!
Все пошло своим чередом.
Рыба снисходительно парила в небе, тараканы сидели на облаке, не боясь за свое жилище, а муравьи грызли термитов, надеясь на вид на жительство.
- Все умерли?! - остатками голоса спросил я.
Ветер принес мне вуаль, наигравшись с ним, и улетел.
- На этом месте должен быть возведен бесцветный огонь!
Я подумал, махнул вуалью и ткнул пальцем куда попало.
- И чтобы жертвы регулярно!!!

- Ну все хорошо, все уже прошло, - Юлька уткнулась мне прямо в живот.
- Где ты так научилась?
Слева отрезанные ноги, справа руки.
Посередине голова. Катану Юлька отбросила в сторону.
- Где ты был?!
Юлька плачет мне в живот.
- Мне было страшно...
Семь пауков, девять сколопендр и тоннель...
Она всех убила.
Тоннель теперь надо отмывать. Юлька у меня молодец.
- Все прошло, лапочка моя. - говорю я, подбирая катану, - я тебя люблю.
Она лежит, вздрагивает, трахать ее даже мысли нет.
Красивая... Лапочка.
Я ее люблю.

- Это ты, конечно, молодец, клево придумал, ну а теперь давай серьезно, Йося.
- Ну давай, Левик.
Демиурги ударили в серебряный колокол и стол немедленно покрылся едой и напитками.

- Верблюды верблюдами, но что с людями то делать будем?

Левик разливал из бутылки без всяких этикеток в граненые стаканы. Стаканы искрились, а жидкость дымилась черным паром.
Йося поморщился.
- Нибаись, боярышник настоящий! - подмигнул Левик. - Не то что будет через триста лет.
Выпили, занюхали, покряхтели.
- Я думаю так, - сказал Левик, - жизнь у них и так нелегкая сложится в итоге...

- Так! - хорошо поставленным голосом звучало, - Сдаем паспорта!
Со всех сторон звучало, инсталлятор акустики не зря взял свои деньги.
Распорядитель бала в нарочито неловко сшитой кожаной безрукавке, стоимостью с маленький остров, и в синих джинсах без подворотов стоял на коралловой лестнице в небо и распределял потоки и процессы.
Небо было цвета джинсов, а лестница длинная. Было людно. Играла хорошая музыка.

- А ты куда?! Паспорт где?
Распорядитель бала преградил путь маленькому, пушистенькому существу с огромными синими глазами своей волосатой дланью.
- Я в рай хочу...

Я имею ввиду праздники искуственные, типа дня независимости или, например, день святого вазелина.
Для меня, например, естественные праздники бывают двух типов:
- астрономические;
- биологические;
- основные;
И причем они связаны между собой!

Самый главный астрономический праздник - это конечно новый год.
Завершение очередного оборота нашей несчастной планеты вокруг светила.
Не зря столько каникул выделено правительством.
Чуть ниже рангом стоят всякие там равноденствия, а также периодически исчезающая, но потом появляющаяся луна.

Испокон веков колыбельная была лучшим «снотворным» для детей и взрослых. Это единственный дошедший до нашего времени образец «первобытной» песни. Не случайно во всем мире они практически одинаковы по ритму, тембру и интонациям. «Оканья», «баюшки», «баюкальные песни» или просто «байки» — песни, которыми встречают новорожденного младенца.

Это такой термин, когда в одну сторону работает, а в другую нет.
Вот вам:
Возьмем, например, два слова - колбаса и сосиска.
Соединим их именно в этом порядке, что получится?
КОЛБАСИСКА!
Вполне себе понимаемое слово. Соединяющее в себе особенности изначальных, предлагающее некие новые свойства и не режущее слух. В чем-то даже милое.
А наоборот?!
Никакого вменяемого слова тут не получается...
СОСИБАСА?!

Такие дела...
В одну сторону поехать можно, а обратно не пускает...
Весна...

Не много я в своей жизни видел пожаров, а если честно то два.
Первый раз горел цыганский дом в деревне, а мне было тогда лет восемь или девять. Летом было дело.
Пожарников, простите меня за это слово, не было. Люди ведрами носили воду и бросали ее в огонь. Но толку было мало, дом сгорел.
А мы потом лазили по черным бревнам, пачкаясь в саже.
И вот сегодня.
Честное слово, ничего личного! Вчера зашел в свой любимый магазин, а пива там моего нет, я и подумал, а гори оно синим огнем, а сегодня вононоче.
Стою, смотрю.
Сам то магазин пока не страдает, огонь подбирается осторожно, сверху.

В полночь зазвонил телефон. Айфон Вареньевич Галочкин кряхтя поднялся из постели и прошел в зал. Там он поднял трубку и устало произнес:
- Алло?
- А варенья можно? - спросил шкодливый детский голос, а затем зашелся в истеричном смехе.
Айфон Вареньевич положил трубку и решительно произнес:
- Все. Теперь вам точно пиздец, сопляки.