Посвящается "Любимый Пипец"
на спор которая.

- Хочешь, небось, мою жену трахнуть?
Чукча шевелил рукой в очаге угли.
- Да не то чтобы прямо уж вот трахнуть, - геолог стушевался, завороженно глядя в очаг и на пальцы хозяина внутри огня. - Но разве у вас не такой обычай?
- Ты за этим и приехал?
- Нет, я нефть ищу...
- Так ищи. И не лезь к моим бабам. А то я полезу к твоим.
Чукча стряхивал с ладоней мелкие угольки, которые, багрово мерцая, улетали во тьму...
Мела метель и было холодно.

Да, это были лихие семидесятые, мы выживали как могли.

Тогда мир мне был интересен, и я познавал его как мог.
Я ел стиральный порошок, совал гвозди в розетку, пока не было родителей нюхал сахарницу и запускал туда свой жадный язык.
Делал шоколад из какао с сахаром и водой.
Не будучи в силу нежного возраста еще знаком с музыкой, употреблял медиаторы на создание ракет, а из спичек делал бомбы.
Ракеты худо бедно, но летали, я даже начал проектировать самолет с ракетным двигателем. Бомбардировщик, естественно. И в бомбы добавлял алюминиевую пыль. Было очень красиво.

Мои пальцы не чужды музыкальным инструментам. Всяким разным причем.
Но вот так, как это делает ДиМайо я не умею...
Хотя и волосы у меня такой же длины, и жилетку я такую же специально купил, а вот нет. Всякую фигню играть могу, а вот именно так - нет.
Может дело в татуировках?

Я пытаюсь складывать буквы во всякие замысловатые конструкции типа слов, но так как Чехов не умею. Или как Булгаков. Может морфия не хватает? Складывать буквы могу, но вот именно так, как они, не могу. Всякая фигня выходит.

Нарисовал вчера черный квадрат с горя. Но и он какой-то не такой вышел.

У нас атрофированы глазные мышцы. У нас осталась способность смотреть только вправо влево: а не грозит ли какая опасность? Например в виде контролера, который будет требовать некупленный билет, или в виде гаишника, который будет без всякой брезгливости нюхать твое дыхание и сетовать на маленькую зарплату, или в виде полицая, который следит за тобой от самого магазина, и ждет в засаде, когда ты откроешь бутылку пива в неположеном месте.
Вниз со скрипом мы проворачиваем глаза только в бухгалтерии, чтобы поставить подпись под расчетной ведомостью, и сразу же возвращаем их обратно.

Пушкин ас, кто спорит? АС.
Лермонтов мю. Манчестер Юнатед.
Чехов ап. up!
Достоевский фм. FM - радио!
Некрасов на. NA - newauthor.
Есть какая-то магия в буквах)

Жил-был слесарь и звали его Григорий. Фамилия Григория была Вагин. Ничем не примечательная фамилия, казалось бы. Но вот решил он жениться. Нашел себе избранницу, звали ее Алевтина. Работала она в местной столовой калькулятором.
Поженились, завели общее хозяйство и родилась у них дочка.
Ни в детском садике, ни в первых классах общеобразовательной школы не было у дочки слесаря и калькулятора никаких проблем. Звали ее, кстати, Елена.
Проблемы начались у Елены поближе к выпускным экзаменам, после уроков биологии.
- Ленка вагина!!! - стали ее дразнить одноклассники.

Стою в очереди, передо мной стоит Человек. Сантиметров сорок семь с половиной примерно роста. Косички во все стороны. В правой руке шоколадка, в левой печенька. Смотрит мне снизу в глаза и улыбается.

Андрей Яковлевич был стар и морщинист, как бревно мертвого дерева.
- Ну куда вот ты лезешь?
Андрей Яковлевич выговаривал молодому, зеленому ростку, тянущемуся к солнцу из асфальта посреди шоссе Москва-Челябинск.
Молодой, зеленый росток не понимал обращенной к нему речи, он раздвигал непослушный асфальт всей своей молодой силой, тянулся к свету и инстинктивно избегал тени, которую на него отбрасывал Андрей Яковлевич.
- Экий ты, братец, неугомонный...
Андрей Яковлевич своей властью отменил проходящеее здесь шоссе.
...
Выросло дерево, и не просто дерево - ясень.

Мизансцена была готова, как никогда.
Медная комната была заперта на все засовы, адская машина внутри нее запущена, коту дали молока.
- Ну, чего? - жадно спросил Шредингер.
- Да подожди ты, - недовольно ответил Гейзенберг.
Он разливал по высоким стаканам односолодовый виски. Разлил, протянул стакан напарнику.
- Давай выпьем.
- Давай, - Шредингер жадно припал к стакану.
- А с котом то что делать будем?
- Делать? - удивился Гейдельберг. - Хочешь глянуть как у него дела?
В медной комнате имелось специальное отверстие для наблюдений.

У собаки четыре ноги, ей в два раза надо думать дольше, чем человеку ходить на двух.
У голубя вообще рук нет, ему думать нечем... Голова то маленькая, и глаза в разные стороны. Только чтобы летать.
А у человека...
Летать он не умеет, и бегает медленно.
Зачем он?