23. Роковой лед. Глава девятая

Глава 9

Ресторан «Тихая пристань» получил свое название отчасти из-за места, в котором располагался. И хотя морем здесь даже не пахло, а единственная река Москва протекала весьма не близко, но тихая и уютная улочка, протянувшаяся среди трехэтажных домов старой постройки, вполне оправдывала название. Автомобильное движение здесь не отличалось интенсивностью, а вечером вообще было явлением редким.

Подполковник Мищенко лично руководил операцией, поэтому сразу исключил из числа ее участников Житяева, Ладожского и еще ряд лиц кто по роду службы мог раньше контактировать с Орешкиным и кого тот мог случайно опознать. Все эти приготовления живо напоминали постановку классического театрального действия, где каждому участнику отводилась своя роль. Наивно было полагать что преступник, ранее душивший своих жертв, вновь проделает то же самое. Не было никаких оснований считать, что ослепленный ревностью Орешкин не проявит избирательности в выборе способа расправы. На встречу он вполне мог прийти и с ножом в кармане. А это многократно повышало степень риска. Не досматривать же его перед входом в ресторан. Поэтому надо было исходить из худшего, что могло произойти.

Решено было исключить случайных посетителей и закрыть ресторан на спецобслуживание с соответствующей вывеской на входной двери. Перед тем как Орешкин войдет, табличку на время убрать.

В высоком мужчине в темном пальто и меховой шапке трудно было узнать подполковника Мищенко. Да и он, откровенно говоря, окинув взглядом зал ресторана, был приятно удивлен результатами подготовки.

Здесь, за столиком справа от входа трое крепких парней отмечали день рождения товарища, произносили здравицы и веселые тосты, звенели бокалами. У барной стойки девица с «боевым» макияжем заигрывала с молодым мужчиной. Несколько парочек уютно расположились в глубине зала. В ресторане царила достойная вечернего заведения непринужденная атмосфера. Играла легкая музыка, приглушенный свет софитов приятным полумраком наполнял зал.

Мищенко отдал пальто и шапку в заботливые руки гардеробщика – сержанта Будимова из технического отдела и, получив номерок, прошел к барной стойке, где симпатичная молодая барменша – специалист по учету розыскной работы Лиза Скворцова заботливо поставила перед ним высокий бокал с безалкогольным коктейлем.

Обратил он внимание и на элегантную женщину, сидевшую за столиком возле окна. И хотя приглушенный свет скрывал излишнюю бледность ее лица, от подполковника не укрылись напряженность ее позы и взволнованный взгляд.

«Впрочем, все не так уж и плохо, - подумал Мищенко, - можно списать эту заметную нервозность на ожидание предстоящей встречи. Все-таки хорошо, что Орешкина совершенно не знает, кто и в каком качестве ее прикрывает, так легче избежать прокола».

Орешкин мог и не прийти - гарантий здесь не было никаких. По последней информации дома он не ночевал.

Прошло еще несколько минут томительного ожидания. Наконец в зале на мгновение погас и снова зажегся свет. Это был сигнал, который подал Будимов, щелкнув нужным тумблером на электрическом щитке возле гардероба.

В зал вошел высокий, стройный мужчина в дорогом костюме. Гладко выбритое лицо светилось улыбкой, в руках едва помещался красивый букет из белых роз, и вообще Орешкин совсем не напоминал измученного ревностью брошенного мужа или хорошо скрывал это.

- Ниночка, как я рад, что ты приехала! – начал он разговор, который тут же стал записываться на вмонтированный под столом магнитофон.

- Какие красивые цветы! – словно оттаяв на миг, воскликнула женщина, будто и не было вовсе разлада и расставания.

- Но зачем, Валерий? - произнесла она через секунду, и глаза ее наполнились грустью.

- Почему ты спрашиваешь меня, ведь ты прекрасно знаешь ответ – я люблю тебя Нина, люблю, не смотря ни на что. Прости, возможно, это моя вина. Будь я более внимательным к тебе, уверен, ничего бы не произошло.

Нина взглянула на него, и в глазах ее отразились одновременно внимание и испуг.

- О чем ты, Валерий? – тихо спросила она, по просьбе подполковника Мищенко стараясь вывести разговор на нужную оперативникам тему об убийствах.

Но Орешкин, непонятно, то ли совсем не смутился, то ли не подал вида.

- Я понимаю, тебе нелегко сейчас, - сказал он, присаживаясь напротив, - но кто же знал, что все так произойдет с Натским, с Амелией.

«Ты, ты знал!» - запульсировало в голове у Нины.

- Но зачем, зачем же так? – весьма пространно выразилась она.

Орешкин вдруг решительно поднялся. Рука его скользнула в карман пиджака.

Нина напряглась и непроизвольно подалась назад на стуле. Группа из трех отмечавших день рождение мужчин-оперативников мгновенно приняла боевую готовность.

- Не буду просить от тебя немедленного ответа, - сказал Орешкин, - я уйду сейчас, уеду в Лужники к маме, буду жить у нее и ждать твоего звонка, Нина. Номер телефона ты знаешь. Я не побеспокою тебя и не приду, пока ты не позвонишь. А ты возвращайся, Нина. Возвращайся…домой.

Рука его медленно потянулась вверх из кармана, и он положил перед оцепеневшей от страха женщиной свою связку ключей от квартиры.

***

Согласно разработанному плану операции требовалось сопроводить объект за пределы улицы, на которой располагался ресторан, и слежку прекратить.

Без намека где-то задержаться, Орешкин двинулся по тротуару вдоль одинаково серых в вечернем сумраке домов, но через несколько метров вдруг остановился, пропустил одинокий автомобиль и пересек проезжую часть. Оперативники осторожно последовали за ним, решив, что он вполне может где-нибудь затаиться и следить за рестораном. Стараясь двигаться на безопасном расстоянии, чтобы не раскрыть себя, они держали объект в поле зрения. Однако пройдя от ресторана еще довольно приличное расстояние, Орешкин, мелькнув светлой курткой под уличным фонарем, свернул в сторону и растворился в полутемном переулке.

Прекратив наблюдение, сотрудники, действуя по инструкции, отправились назад, облегченно вздохнув и радуясь благополучному завершению операции.

В это время между ними и объектом из глубины подворотни скользнула едва заметная тень.

Прогромыхал по дороге городской автобус, и снова наступила тишина, лишь свистел в уличных проводах холодный ветер.

- Ты не слышал? – вдруг спросил один из оперативников, невысокий, коренастый, с фигурой борца.

- Нет. О чем ты? – ответил второй помоложе в куртке с капюшоном, натянутым поверх спортивной шапки.

- Вроде крикнул кто из этой подворотни.

- Кому там кричать, не Орешкину же?

- Да нет же, говорю тебе, словно захрипел кто-то.

- Брось, показалось наверное, вон, как ветер воет – любой волк позавидует.

Но старший уже принял решение.

- Бежим, - скомандовал он, увлекая напарника за собой.

Оба прытко сорвались с места и в несколько секунд преодолели расстояние до переулка. Под проходной аркой в тусклом свете раскачивающейся на ветру лампы шла жестокая рукопашная схватка.

На короткое мгновение человек в светлом оказался сверху, подмяв под себя другого в темной одежде и наотмашь нанося по нему удары руками. Но тот, вдруг проявив недюжинную ловкость, выгнулся как кошка на борцовский мост, касаясь поверхности земли лишь затылком и подошвами ботинок, и резким рывком скинул с себя противника. Однако освободившись, даже не попытался бежать. В следующую секунду, оттолкнувшись ногой от стены, он коротким движением бросился на противника, вцепившись пальцами в его шею, как коршун когтями в свою добычу. За то малое время, в которое оперативники преодолели с десяток шагов до места схватки, тот, что был внизу, захрипел и безвольно обмяк, уже совсем не оказывая сопротивления.

- Стоять, милиция! – гулким эхом прокатилось по подворотне и оба оперативника навалились на атакующего.

Даже вдвоем им с невероятным трудом едва удалось расцепить его мертвую хватку и оттащить от неподвижно лежащего тела. Пришлось изрядно повозиться, пока на сильных и несгибаемых как сталь запястьях задержанного защелкнулись наручники.

Только тогда дрожащими после напряженной борьбы руками старший оперативник, тяжело дыша, достал из кармана портативную радиостанцию и нажал кнопку выхода на связь.