05. Землистые

В приюте пахло пылью и подгоревшим молоком. Лиля и другие девочки сидели за длинным столом в полутёмной комнате. Ходики на стене только что пробили пять - время полдника.

- Эти часы я привезла из экскурсии в прошлое, - монотонно бубнила высокая худая женщина в длинной серой юбке и мышиного цвета шали. – Мы с Павлом, моим мужем, провели медовый месяц в две тысячи первом году. Представляете, какая древность?

Смех у воспитательницы был скрипуче-кроватным и каким-то ржавым. Судя по выражению лиц бледных девчушек, сидевших на неудобных стульях, они слышали эту историю уже не в первый раз.

- В снежный декабрьский день мы зашли в крошечный магазинчик. Никаких заклинаний, связанных с невидимостью, применять не стали, просто оделись в эту убогую одежду и обзавелись бумажными деньгами. Я двигалась, как пингвин, в том вишнёвом пуховике, а штаны впились мне в ноги своими джинсовыми зубами. Так что нас никто бы не смог отличить от жителей древности. И вот…

Приход Лизы и рыхло-булочной владелицы приюта Юлии Андреевны невольно прервал скучный, бессвязный рассказ.

- Лиля, за тобой пришли. Это твоя сестра. Узнаёшь? - Юлия Андреевна довольно неискренне улыбнулась. - Кстати, познакомьтесь, это наш лучший воспитатель Зинаида Ивановна. Настенные часы она преподнесла в дар приюту после смерти мужа. Небывалая щедрость в наше меркантильное время. Согласны?

Лиза, не отрываясь, смотрела на сестру. Как же Лиля изменилась за эти пять лет! Некрасивое платье цвета пасмурного неба висело на ней мешком, лицо стало бледным, скулы заострились. Тёмно-каштановые кудряшки были собраны в узел на затылке. Глаза, казалось, состояли из мороси и безнадёжного осеннего дождя.

***

- А ты точно моя сестра? - Лиля с недоверием смотрела на Лизу. Раскалённые от летнего зноя улицы напоминали сытых, разленившихся на солнце змей. – У тебя глаза другие. И где ты была столько лет?

Лиза промолчала. Она не знала, что сказать сестре. «Соврать, что всё это время провела в больнице? Лиле не пять лет и даже не семь. Она не поверит в эти сказки», - девушка тяжело вздохнула.

Войдя в съёмную квартирку на двенадцатом этаже, Лиза хлопнула в ладоши. Крошечную прихожую залил нежный, розоватый свет. Забытый кем-то из предыдущих жильцов жёлтый зонтик робко улыбнулся сёстрам. Пискнуло сине-розовое табло на стене. «Освещение, тепло, вода, плата квартирной хозяйке за проживание, долг», - вполголоса читала девушка. Какое-то неприятное предчувствие укололо ей сердце, да так и осталось там гноящейся занозой.

- Что же ты замешкалась? Разувайся. Будем пить чай, - Лиза улыбнулась сестре.

Лиля долго расшнуровывала уродливые приютские кроссовки, не гармонировавшие с платьем. Пройдя в комнату, девочка уселась в зелёное, словно мох, кресло и устало прикрыла глаза.

«Да, сложно нам будет. Придётся заново привыкать друг к другу»,- тяжело вздыхая, Лиза бродила по крохотной кухне и хлопала в ладоши. Хлопок, и загудела голубая плита на топливе с планеты Зен. Взрывоопасные газовые монстры остались в далёкой древности. Лизе вспомнился параграф в учебнике истории о многоэтажных домах, рассыпавшихся, словно карточные домики. Отгоняя неприятные мысли о погибших под завалами людях, девушка поставила чайник.

Хлопок, и из крана потекла вода. Хлоп-хлоп-хлоп, и задёрнулись лимонные шторы, отделили их хрупкий мирок от истомлённого жарой города. Лиля ела неохотно и всё время хмурилась. Казалось, она за что-то сердится на сестру.

***

Прислужник торжествующе улыбался Лизе. В руках он держал зловещую светло-серую коробочку. Вот-вот всё должно было скровавиться, почернеть, окошмариться. «Нож. Острый нож. Как там учил Семён на курсах самообороны? Представить оружие, сделать так, чтобы оно материализовалось, и метнуть» - от напряжения у Лизы заболели глаза, а потом…

А потом девушка поняла, что перед ней стоит отец. Печальный, смотрящий на неё с укоризной. Лиза мотнула головой, чтобы фантазия о ножах растаяла, рассыпалась, исчезла. Но было уже поздно. И возникли кинжалы с резными рукоятями. Острые, смертоносные, смазанные ядом. И вонзились отцу в грудь.

Лиза резко села на постели. На соседней кровати плакала во сне Лиля. Ночь ощетинилась кошмарами, выпустила когти.

***

Наскоро запихнув яркие платья в бесформенный чемодан, тяжело дыша и ругаясь сквозь зубы, лето покинуло город. Пришла прохладнощёкая рассудительная осень. Она куталась в жёлто-серую шаль и ворчала на сыновей, желтолицых листят. Они играли в догонялки и бросались прохожим под ноги.

Лиля теперь ходила не в приютскую, а в обычную городскую школу. Лиза до заката пропадала в кафе. Девочка почти совсем оттаяла, жизнь потихоньку налаживалась, но… Но Лизу не оставляло беспокойство. В разделе «долг» на сине-розовом табло скопилась довольно-таки внушительная сумма.

«Сейчас октябрь, а мы задолжали уже триста жаенов. Как такое может быть? Плата за освещение, тепло и другие необходимости увеличивается с каждым месяцем. В этом всё дело. А тут ещё Юлия Андреевна, забирающая четверть моей зарплаты. И цены на еду не стоят на месте», - по-стариковски вздыхала Лиза. В ноябре она устроилась уборщицей в двадцатиэтажный офисный центр со странным названием «Планктон». Работала с полуночи до рассвета по три раза в неделю.

Лиза бродила по коридорам с гаджетом, щёлкала на «Чистку», и десятки роботов начинали мыть и скрести пол в мрачных серебристо-голубых коридорах, спящих кабинетах и дремлющих комнатах отдыха. «Как там Лиля? Наверное, опять не спит, пугается каждого шороха»,- беспокоилась Лиза. Несмотря на подработку, долги продолжали медленно, но неуклонно расти…