01. Так будет!

Этот рассказ полностью выдуман автором. Все совпадения с реальными событиями и персонажами случайны.

Пистолет вскинут. Курок нажат. Пуля полетела. Но, не долетев до его маленькой груди, остановилась и растворилась в воздухе… Наступила тишина.

После испепеляющей и землю, и людские души жары наконец-то прошла гроза. Ей обрадовались все.
Выстрелы прекратились. Молодые, уставшие и от жары, и от тяжести бронежилетов ребята отдыхали, жадно вдыхая чистый прозрачный воздух. Хоть на несколько часов, но вдруг показалось, что ужас войны закончился…
Ничего не замечал лишь один мальчик. Сгорбившись по-стариковски, он выл. Тихо так, по-щенячьи, тоскливо и глухо. Ребёнок провожал в последний путь своё детство и растерзанную мечту о счастье…

Война… В жизнь Миши, одиннадцатилетнего подростка она входила постепенно. Сначала отдельными выстрелами, которые вызывали только смутную тревогу, перемешанную с детской восторженностью и любопытством. Как на большом экране. Сопереживаешь, но не участвуешь.
Ну а потом, когда мальчик после оглушительного грохота орудий увидел первые, растерзанные снарядами, тела, заглянул в пустые глазницы окон разрушенных домов. Вот тогда он и принял войну. Вместе с ужасом и страхом, которые она поселила в его маленькой душе.
Человек быстро ко всему привыкает, особенно дети. Когда наступало затишье, местные старушки выходили из своих, пока ещё целых домов и, по-прежнему щёлкая семечки, обменивались новостями. В такие минуты страх отступал, ужас отпускал свои цепкие объятья, и Миша верил… Ещё чуть-чуть поиграют дяди, и всё будет как раньше…
А как же хорошо было прежде! В доме всегда пахло чем-нибудь вкусным. То жареными пирожками, то борщом, то варениками с картошкой. Мама очень любила готовить и каждый день баловала и Мишу, и его младшую сестрёнку Сонечку, и отца...
Папа, папочка… Он ушёл однажды и навсегда. Ехал с работы, когда начался обстрел. Ему бы переждать, а он поторопился. Хотел скорее обнять своих близких и родных людей, удостовериться, что с ними всё в порядке. Так и не вернулся…
Мама даже не плакала. Она как будто окаменела. Ничего не говорила, не ела, не спала. Только тихо сидела на стуле, не отрывая взгляда от входной двери и раскачивалась, как будто убаюкивала свою боль.
Помогала баба Настя, соседка. А потом тихо умерла и она. Ещё вечером приходила и звонким, совсем не старческим голосом отчитывала Мишину мать:
- Люба! Любушка очнись. Ты просто обязана встать. Пашу не вернуть. А детки? Вот кого сейчас нужно беречь, о ком заботиться. Люба, Паша всё видит, всё знает. Думаешь ему понравиться, что дети голодные бегают, а их мать жить не хочет?..
Дальше Миша не слышал, потому что Соня опять споткнулась и упала. Ему пришлось взять сестру на руки и утешать, вытирая рукой мокрое от слёз личико. То ли жалобный плач дочери, то ли слова бабы Насти подействовали, но мама вдруг очнулась, встала и нетвёрдой походкой вышла из дома, протянулась к девочке. Трёхлетний ребёнок перепорхнул на руки матери и, прижавшись к родной груди, сразу успокоился.
Мама тихо, еле слышно начала что-то напевать. И вдруг, прервав песню, зарыдала. Миша обнял мать сзади и гладил её по голове и по плечам. Его худенькие плечи вздрагивали, но усилием воли рыдания он сдержал. Мальчик понял, что мама только сейчас простилась с отцом и ей очень нужна его поддержка.
Плакала и баба Настя… С каким-то облегчением.
Потом они ужинали все вместе, прислушиваясь к далёкому грохоту орудий.
А ночью баба Настя умерла.
- Сердце, - сказали врачи, приехавшие за телом.

Продолжение следует.