Перчатка белая из замши

на руку правую…

То вдруг послышатся ей марши -

Лихие, бравые.

Откуда пламя? Душит запах гари.

Закат - в дыму, и птицы не поют.

И чудится в рассветном хмуром маре,

Как вороны останки душ клюют.

Пасха – светлый, добрый Праздник:
Крашенки и куличи.
Тёмный к случаю подрясник.
В храме: с нищим - богачи.


Исступлённо – о прощеньи.
И в раскаяньи – слеза.
Ангельское песнопенье.
И в свечах все образа.


Откадилятся святоши.
Колокол забьёт трезвон.
Кто постарше, кто моложе
Храм покинут – Божий дом.


В одночасье разойдутся:
Сладко есть, не в меру пить…
От Христа вновь отвернуться,
Чтоб, как все, в быту… грешить.

Привет, мой Крым! Там у тебя - весна!
Седыми волнами ласкает море берег.
Судак любимый в гости ждёт меня,
Соскучился, грустит уютный тихий скверик.


А я не еду… Хлопоты, дела,
Распух масштаб земных забот до неприличья.
А ты, сжигая вновь закат дотла,
Вздыхаешь с сожаленьем в бухточке Лисичьей.


И я скучаю, милый, добрый Крым!
Весну встречаю здесь с холодным ветром.
И только лишь усильем волевым
Держу себя в узде – не согрешить побегом.


Была б я птицей! Ввысь – и улететь,
Чтоб приземлиться на шикарном Царском пляже.

Листья палые в синий наряжены:

Это праздник весны первоцветов.

Бугорочки в лесу и коряжины

Навевают прекрасность сюжетов.

По-осеннему плачет весна.

И бредёт по тропинке промозглой.

Ну, давай же, со мной будь честна.

Подружилась ты с тучкою слёзной?

Ты мне - про чувства, я же - о природе.
О страсти – ты, а я, смеясь, про май.
Ты - про охапку звёзд на небосводе,
А мне милей ромашковый мой рай.


Ах, не старайся! Нет, ничем не хуже
Других мужчин, что были до тебя.
Но в сердце поселилась злая стужа:
Шипит тихонько, иногда грубя.


Прости, коль сможешь, что спасаюсь бегством.
Ну что ж ты непонятливый такой?!
Сказать, что не люблю, открытым текстом?
Скажу. Увы, мне это не впервой.

Пой, соловушка. Отрада -

Слушать арию весны.

Всколыхни, что в сердце свято,

В юность мысли унеси.

Ты не любил, увы, моих стихов.
Осеннюю их сырость ненавидел.
Твердил, что слишком много дураков
Пригрела рифмоплётная обитель.


И я старалась. Очень. День за днём.
Три года были словно на закланье…
Но не сработал этот ход конём.
Предвижу, рядом топчется изгнанье.


Сдаваться рано. Вот рецепт другой.
В нём образы – да струйкою потоньше,
Стараясь не нарушить мир ночной,
На строчки лить. Стоп. Стоп. Не стоит больше.


Добавить аккуратно, чуть дыша,
Ту мысль, что не даёт давно покоя.
Туда же, чем полным-полна душа -

Он носит шляпу, как корону,
На мир взирая сверху вниз.
Стихи-скромняшки – не ко трону.
Таков уж царственный каприз.


Радеет за талант, изыски:
«Простому - место есть в пыли!»
Мои полёты слишком низки,
Почти на уровне земли.


Кривит губёшки он надменно,
И зло смеётся за спиной.
За авторами бдит что денно…
Особенно, увы, за мной.


Он носит шляпу, как корону,
И возомнил себя царьком:
«Пиши, будь добр, по эталону!»
Кричит всегда в настрое злом.


Когда такое происходит,
Поймите ж, милый, наконец,
Крадётся незаметно, тихо,