Я тут, значит, сидел, как обычно, на дереве в Петроградском районе и абсолютно никого не трогал. Просто по привычке. Я обычно так и делаю. Сижу на дереве и ни кого не трогаю. И вдруг ни с того ни с сего подо мной все начинают судорожно бегать… Я, естественно, природно вознегодовав, изволил глаза опустить: что там происходит, интересно? А происходило форменное безобразие: какие-то людишки, прикрывшие свои наглые хари, явно стыдящиеся чего-то, а некоторые ещё и в форменных фуражках бегают взад-вперёд и ищут виноватых. И находят. – А те и вообще не в курсе!

Стасик сидел и курил на кухне, попивая кофе. Когда подошла Людмила, он дёрнул её за халат, выпустил дым и сказал:
- Слышь, мать, ещё немного и мы тут поубиваем друг друга. Давай-ка прошвырнёмся что ли куда-нибудь? Как ты на это смотришь, а, дражайшая?
- Я бы с радостью, да куда пойдёшь-то – всё позакрывали, - грустно ответила Люда, - арестуют ещё.
- Не дрейфь. Что-нибудь да отыщется! Собирайся.

Фёдор оказался на круглой плешивой поляне в каком-то парке: он стоял в домашнем халате и в носках. Обуви на нём не было. Под ногами было что-то похожее на крупный гравий. Было довольно прохладно и мокро. По дорожке мимо полянки сновали буднично одетые люди, совершенно не обращая на него никакого внимания. Это очень злило Фёдора. Он держал в руках деревянную палку с прибитой фанеркой, на которой крупными буквами было выведено чёрным маркером «Дочь Е. Петросяна». Моросил холодный колючий дождик. Фёдор топтался на месте и орал на снующих взад-вперёд прохожих:

Мой испытательный срок на новой работе подошёл к концу. Два месяца я отработал, и теперь предстояло ехать в головной офис компании за решением: либо со мной заключают бессрочный трудовой договор, или же говорят что-то типа «извините, вы нам не подходите» и отфутболивают восвояси. Сначала отправили к начальнику службы безопасности Степану Николаевичу для беседы. Я зашёл в кабинет, поздоровался. Он пригласил меня сесть, а сам раскрыл папку с надписью «Дело №» и начал:

Николай опаздывал уже на сорок минут. Красный с мороза, он вбежал по ступенькам на крыльцо, дёрнул дверь, залетел в фойе и сдал в гардероб пальто. Администратор поздоровался, сказал, что все его коллеги уже за столом.
Николай раздвинул тяжёлые бордовые портьеры и зашёл в банкетный зал. Он на ходу кивком поприветствовал своих сослуживцев и занял пустующее место. Взял рюмку и налил себе водки. Как раз уже кто-то стоял и произносил тост:

Утром на остановке я, как обычно, дожидался своего автобуса. Его, по всей видимости, давно не было, и собралась порядочная толпа. Было довольно прохладно, и я начал было уже замерзать, как показался нужный мне номер. К счастью, он был пустой, что предвещало комфортную поездку и, с высокой долей вероятности, в сидячем положении. Двери открылись, и людская масса хлынула в автобус. Я оказался в числе первых и слепо повинуясь стадному инстинкту, начал метаться по салону в поисках козырного места. Аж глаза разбегались от жадности – хотелось сесть и там, и там.

Водяное перемирие режима ожидания.
Я смакую время предпоследней сигареты.
Тихое бескрылие на кухне у окна -
Примитивно-трезвое, как медная монета.
Свершилось! – Больше нас
Не поцарапает отказ,
Отказом красным нас не поцарапать.
И внутренний кондуктор с древнегречесим лицом
Скорее веселит, а не пугает.

В музее под стеклом неприкасаемый Ништяк.
Дотронься – оглушат сигнализацией.
В ближайших планах? – Отключить
Поднадоевший полумрак,
Разбить стекло и завершить транзакцию.
Пусть я один, но мне тепло.
В карманах пусто, но светло…
Искрят вокруг улыбки без хозяев.