Поэта Всеволода Яковлевича Андреева в кои-то веки пригласили на телевидение. В качестве заслуженного деятеля искусств и эксперта. И всю его, мягко говоря, нелюбовь и скепсис по отношению к презренному ящику как ветром сдуло.
- Вот, - заявил он жене, - одумались наконец, соскучились по живому-то слову – то-то же! – продекламировал он и погрозил кому-то невидимому пальцем.

В понедельник утром примерно без четверти шесть я запер за собой дверь и вышел на улицу. Было непривычно тихо и пусто. Дошёл до остановки общественного транспорта напротив метро и стал дожидаться маршрутки. Обычно она подъезжает около шести. Вокруг не было ни души. Даже в метро никто не входил, и никто не выходил. Я закурил, но вкуса табака абсолютно не ощущалось. Всё было как-то полиэтиленово, что ли. Увидев вдалеке маршрутку, я выкинул постную сигарету в урну. Отсчитал припасённую с вечера мелочь. Автобус остановился, и я вошёл. Высыпал мелочь в ладонь водителю и устроился у окна.

Психиатрическая больница. Ночь с субботы на воскресение. Комната отдыха дежурного персонала. Два санитара Жора и Саня сидят за столом и чаёвничают. Жоре на вид можно дать лет тридцать пять-сорок, а Сане – двадцать с небольшим. На столе две чашки, электрический чайник, хлебница и тарелка с нарезанной колбасой.

Генеральный директор ООО «Проспект А» Василий Степанович Кузнецов в первый рабочий день после отпуска собрал у себя в кабинете весь актив предприятия. Свежий и отдохнувший он желал знать, что произошло в фирме за время его отсутствия. Первым на правах старшего взял слово престарелый начальник производства Фёдор Никанорович. Он, как обычно долго и нудно стал рассказывать, что планы по отгрузкам выполняются в срок, и всё идёт в штатном режиме и так далее, и так далее. В общем – завёл шарманку. Так бы и бормотал до второго пришествия, если бы его не перебил заместитель по развитию:

Иванов всё время куда-то бежал… Но стоило ему только остановиться и закрыть глаза, как перед ним вставали полные немого укора глаза бесцельно прожитого вчерашнего дня, которые злобно сверлили его двумя тупыми свёрлами. Бежать! Только бежать и не оглядываться! – Приказывал он себе снова и снова, - не закрывать глаза, только не закрывать глаза! Смотреть куда угодно: под ноги, по сторонам, в экран телефона, компьютера, телевизора…

Станислав положил голову на ладонь и уставился в окно. Зачем я здесь? Что я здесь делаю? – Спрашивал он себя. В локоть впились какие-то острые крупицы. Он стряхнул крошки с локтя, потом смахнул их со стола и продолжил свои размышления. За окном нещадно палило июньское солнце, плавился асфальт.

В хрущёвке на окраине города жили-были дед да бабка. В двушке, на первом этаже. Жили они тихо, не ругались. Дети давным-давно разъехались по столицам и навещали их очень редко. Летом бабка на приусадебном участке за городом выращивала на продажу цветы, а дед постоянно пропадал на рыбалке.

Анатолий выглянул в окно и решил идти пешком, благо погода стояла просто шикарная: ветра нет, птички поют, солнышко светит. Он вышел за два с половиной часа до собеседования. Памятуя прошлые свои неудачи, а их за последние два месяца было около десятка, он твёрдо решил не повторять более своих ошибок. Два дня Анатолий готовился к этому интервью. Он досконально изучил сферу деятельности компании, отзывы бывших работников в интернете, мнения покупателей о продукции. Подготовил, как ему казалось, ряд вопросов по существу, чтобы – в точку, чтоб ничего лишнего, никакого сора.