Рождённая в пурпуре 09

Мы продолжили завтрак, как ни в чём не бывало. Больше никто не упоминал неприятное сообщение. Это неприлично.

Я лишь удивилась вслух: - Почему джентльменские клубы играют всё большую роль в нашем обществе?

- В пору моей молодости завсегдатаи клубов были не степенные лорды в мягких креслах, а молодые повесы.

Шла эпоха буйства, когда самыми безобидным шалостями было перевешивание вывесок с трактиров с одного на другой, чтобы подшутить над владельцами и сбить с толку путников. Члены клуба весельчаков разбивали фонари, устраивали поджоги и крушили чужую частную собственность. Клуб очистителей «очищал» улицы от тех, кто попадался им на пути — избивали прохожих. Но самыми разнузданными были «Мохавки» и «Убийцы», - начал рассказывать отец, но затем замолчал. Он промокнул салфеткой рот и немного отодвинул тарелку от себя, словно воспоминания напрочь отбили у него аппетит.

- Кто такие мохавки? - спросила я, испытывая жгучее любопытство.

- Это негодяи под личиной благородных господ! - нехотя пояснил отец. - Себя они называли так в честь индейского племени, которое славилось изощрённой жестокостью. Члены клуба нападали стаей на тех, кто попадался им на пути. Сбивали с ног, кололи и резали ножами, оставляя на теле жертв шрамы. Поджигали одежду бедолагам, закатывясь от смеха, наблюдая, как те горят. Особым шиком у них считалось «убить льва» - одним ударом выбить глаз, или расплющить нос. Девушек лишали невинности, а женщин заталкивали в бочки и скатывали с холма.

- Какой ужас! - воскликнула мама. - Надеюсь, сэр, вы не состояли в подобных клубах?

- Нет. Я тогда ещё был слишком мал. По повелению короля из-за многочисленных жалоб, сообщества эти запретили. Никого не наказали, ведь в их рядах были сыновья влиятельных лордов. «Адский клуб» - пришедший им на смену, подобными выходками уже не занимался. Там больше пили, играли и занимались развратом. Но всё это прошло мимо меня. Вывески, правда, менял ради шутки вместе с приятелями. Нашим заводилой был Ричард Барри, граф Бэрримор — владелец огромного состояния, которое он решил спустить. Бэрримор создавал новые клубы, бился об заклад со всеми, проигрывал огромные суммы денег, словно предчувствуя неминуемую смерть. В 1793 году граф случайно выстрелил себе в голову из ружья и погиб в возрасте всего двадцати четырёх лет.

На лице мамы появилась болезненная гримаса. Она извинилась и вышла из-за стола. Тётя Памела последовала за ней, закатив глаза вверх и укоризненно покачав головой.

Впрочем, на мимику сестры отец не обратил внимание. Он так ничего и не понял, позабыв о том, что первый супруг его жены погиб подобным образом. Может и сэра Ричарда убрали родственники, испугавшись, что он спустит на ветер всё состояние, оставив их ни с чем?

С уходом супруги, папа стал более словоохотлив. Мне ничего не стоило выведать у них всё, что он знал о клубах. От него услышала, что Уайтс-клуб стал центром партии тори, а Брукс — клубом вигов, которые издевались над чопорностью тори и позволяли себе небрежность во внешнем виде. Так, глава партии вигов Чарльз Фокс, который жил рядом с клубом, подчас даже не умывался, не брился, а приходил туда прямо в мятом ночном халате из которого выглядывала волосатая грудь и дискутировал на политические темы.

Отец погладил пальцем по своему тщательно выбритому подбородку и усмехнулся. Затем вернулся к теме популярности клубов.

- Клубы пользуются сейчас успехом ещё потому, что джентльмен с доходом от двух до четырех сотен фунтов не может обставить дом, или содержать слуг, или давать обеды для друзей. Клуб становится его домом, в котором он живет подобающей жизнью к которой привык с детства. В клубе у него личные покои, есть библиотека, читальня, баня и гардероб. Прислуживающий персонал заботится об его удобствах, а кухня — весьма неплохая... Обеды хороши и дешевы по сравнению с ценами в лондонских отелях. Член клуба платит за обед пять шиллингов, тогда как в отеле с него взяли бы раза в четыре больше. Но даже те, чье состояние позволяет им не думать о ценах, предпочитают проводить время в клубе. Ведь надо чем-то занять свободное время. Туда ещё ходят и для того, чтобы просто отдохнуть от семьи.

Дамам это не понравилось и они создали свой клуб, где завели собственные порядки. Я о клубе «Олмакс», как ты догадалась. Вначале, когда его открыли, лет семьдесят назад, то в нём собирались заядлые картёжники из высшего общества. Наличие больших залов позволяло проводить еженедельные балы по подписке.

Джентльмены не особо жалуют Олмакс. В нём ведь подают лишь лёгкие закуски, лимонад и чай. Выпивки нет, а ходить на трезвую голову по залам и представлять друг другу новых гостей - скука. Богатство в клубе не в почёте. Ценятся лишь — манеры, ум и обаяние. Ох, уж эти женщины! Учредительницы-мегеры тщательным образом следят за соблюдением этикета. Заранее составляют список и порядок танцев на балу. Малейшее нарушение приличий тут же карается изъятием приглашения на вход. Зато публика в Олмаксе отборная — благородного происхождения, с незапятнанной репутацией и не замеченная ни в одном общественном скандале. Можно подобрать себе пару, не опасаясь, что это кто-то из низсших слоёв общества. Там я и познакомился с твоей мамой...

Однако требования патронесс весьма жёсткие. Нельзя опаздывать. Бал начинался в одинадцать часов вечера, опаздание даже на минуту недопустимо. Перед твоим носом лакеи просто захлопнут дверь, будь ты хоть герцог или пэр.

Одним из нерушимых правил является и одежда для бала. Мужчина может прибыть на бал только в чёрном фраке с белой сорочкой, галстуком, чулками, узкими обтягивающими бриджами и бальными туфлями. Длинные брюки, разноцветные костюмы, как и военная форма под строгим запретом.

Когда в 1814 году генерал Веллингтон вернулся в Лондон и попытался нанести визит в этот клуб, патронессы указали ему на дверь, поскольку герцог был одет в брюки вместо положенных по уставу панталон.

Веллингтон страшно разгневался, а графиню Ливен с тех пор просто возненавидел и не упускает случая отпустить шпильки в её адрес.

- А она? - мне стала любопытна реакция супруги русского посла.
- Она его игнорирует.
Захотелось ещё больше познакомиться с этой незаурядной дамой и с остальными патронессами тоже. Про сам клуб я слышала и раньше, но заинтересовал тот факт, что женщины там не подчинялись мужчинам и делали это не тайно, а открыто! Отцу не стала об этом говорить, лишь небрежно обронила:

- Не стану утверждать, что меня прямо полюбят попечительницы клуба, но то, что я стану удачливее Веллингтона, сомнению не подлежит.

- Может мне сопровождать тебя завтра на прогулку?

- Это будем лишним. Спасибо, папа.