Янтарный остров
На рассвете волна смыкалась с волной
И с волною прощалась волна,
Меларен балтийский прилив встречал,
Колыхаясь до самого дна.
Под звавший к утрене перезвон,
Под гулкого ветра стенанья,
Пальмгрен в Стокгольмскую бухту вошёл,
Вернувшись из дальних скитаний.
«Отец, поведай, где же ты был?
Что видел на краю света?
Заветные рощи в замёрзших морях —
Правда ли, ложь ли это?»
«Мной позабыто почти что всё,
Путь во льдах и смерчах жесток,
Три вещи хранит ещё разум мой —
Янтарь, дракон и цветок.
Мы счёт потеряли дням и ночам,
Познали и жажду, и голод,
Кромешную темень и вечный лёд,
Цингу и смертельный холод.
И вдруг перед штевнем забрезжил свет,
Поглотив бледный отблеск звёзд,
И в солнечной бездне узрели мы,
Словно виденье из грёз,
Неведомый остров — громаду-скалу,
Вознесшуюся над волнами,
Нигде в петлях мира подобия нет
Тому, что возник перед нами.
“Бежим!” закричали матросы мои,
“То марево, наважденье!”
Однако повёл я корабль к земле,
Уповая на Божье спасенье.
Всё ближе вздымались отроги горы,
И вскоре увидел я,
Что состояли склоны её
Из чистого янтаря!
Подножье скалы одевал пышный лес
Из златолистых дерев,
А волны неслись меж янтарных столпов
В янтарной пещеры зев.
В один голос мы затянули псалом,
Провидение благодаря;
Ниспосланной небом за наши труды
Казалась нам та земля.
Но вот расступился огнистый туман,
Что клобук косогора скрывал,
Песнопение смолкло на наших устах
И ужас сердца сковал.
На гребне горы громоздился змей,
Как Фафнир из древних былей,
И жуткую тень отбрасывал он
Размахом кожистых крыльев.
Но всё же святым был остров тот,
Где самая сгинула Смерть,
Ибо чудеснейший из цветов
Украшал янтарную твердь.
Луна, из объятий вырвавшись тьмы,
На Землю там снизошла;
Тем ярче её пречистый свет,
Чем гуще в Семи Странах мгла».
«Постой, отец, расскажи ещё
О дивных этих цветах,
И где янтарный остров искать
В гиперборейских льдах?»
«Не спрашивай больше; за сполох плыви
И ярость бурь одолей,
Ставь парус и на весло налеги,
И, может, найдёшь путь к ней».
На закате волна смыкалась с волной
И с волною прощалась волна,
Меларен балтийский прилив встречал,
Колыхаясь до самого дна.
В тот час скорбным набатом стонал
Звавший к вечерне звон,
И шкипер Пальмгрен дух испустил
И в Свее он погребён.
Гарна балада.
События не всегда подконтрольны нам. Но мы всегда можем контролировать свое понимание этих событий и свою реакцию на них. "Iuppiter iratus ergo nefas".
Рад, что понравилось, Ирена.
Филиппос
Первые две строки и 4 слова волна.
Как это?
+
С уважением
Глебов Иван Тихонович
Мне кажется, в поэзии это допустимо...
Правда или вымысел.
Спасибо!
Филиппос
Длинно и скучно.
Всем не угодишь. Рад, что прочитали.
Филиппос
Настоящий фэнтези стих. В нём отлично показан особый, придуманный автором сказочный мир. Когда читала стих, как будто видела всё своими глазами. Больше всего понравились эти строки:
Из минусов. Стих показался мне несколько затянутым. И ещё разные непонятные слова немного затрудняли чтение:
Спасибо! Меларен - озеро, сообщающееся с Балтийским морем, на котором стоит Стокгольм. Штевень - продолжение киля вперёд (форштевень) или назад (ахтерштевень) и вверх. Гиперборейские - северные.
Филиппос
На рассвете волна смыкалась с волной
И с волною прощалась волна,
/то есть, это всё разные волны? зачем так много, это не украшает стих, да еще и сразу в начале/
Меларен балтийский прилив встречал,
Колыхаясь до самого дна.
Под звавший к утрене перезвон,
Под гулкого ветра стенанья,
Пальмгрен в Стокгольмскую бухту вошёл,
Вернувшись из дальних скитаний.
«Отец, поведай, где же ты был?
Что видел
тына краю света?так ещё можно, без ты
Заветные рощи в замёрзших морях —
Правда ли, ложь ли это?»
«Мной позабыто почти что всё,
Путь во льдах и смерчах жесток,
нечитабельно вообще
Три вещи хранит ещё разум мой —
Янтарь, дракон и цветок.
Мы счёт потеряли дням и ночам,
Познали и жажду, и голод,
Кромешную темень и вечный лёд,
Цингу и смертельный холод.
И вдруг перед штевнем забрезжил свет,
Поглотив бледный отблеск звёзд,
тоже самое, язык спотыкается
И в солнечной бездне узрели мы,
Словно виденье из грёз,
Неведомый остров — громаду-скалу,
Вознесшуюся над волнами,
споткнулась здесь тоже
Нигде в петлях мира подобия нет
Тому, что возник перед нами.
“Бежим!” закричали матросы мои,
“То марево, наважденье!”
Однако повёл я корабль к земле,
Уповая на Божье спасенье.
Всё ближе вздымались отроги горы,
И вскоре увидел я,
Что состояли склоны её
Из чистого янтаря!
Подножье скалы одевал пышный лес
Из златолистых дерев,
А волны неслись меж янтарных столпов
В янтарной пещеры зев.
В один голос мы затянули псалом,
Провидение благодаря;
не под ударением
Ниспосланной небом за наши труды
Казалась нам та земля.
Но вот расступился огнистый туман,
Что клобук косогора скрывал,
Песнопение смолкло на наших устах
И ужас сердца сковал.
На гребне горы громоздился змей,
Как Фафнир из древних былей,
И жуткую тень отбрасывал он
Размахом кожистых крыльев.
Но всё же святым был остров тот,
Где самая сгинула Смерть,
непонятен эпитет, а есть не самая смерть?
Ибо чудеснейший из цветов
Украшал янтарную твердь.
Луна, из объятий вырвавшись тьмы,
На Землю там снизошла;
Тем ярче её пречистый свет,
Чем гуще в Семи Странах мгла».
«Постой, отец, расскажи ещё
О дивных этих цветах,
И где янтарный остров искать
В гиперборейских льдах?»
«Не спрашивай больше; за сполох плыви
И ярость бурь одолей,
Ставь парус и на весло налеги,
И, может, найдёшь путь к ней».
На закате волна смыкалась с волной
И с волною прощалась волна,
Меларен балтийский прилив встречал,
Колыхаясь до самого дна.
В тот час скорбным набатом стонал
/И скорбным набатом в тот час простонал/
Звавший к вечерне звон,
И шкипер Пальмгрен дух испустил
И в Свее он погребён.
Интересная баллада. Но она словно не окончена. Читается трудно из-за неправильной расстановки ударений. Из-за этого теряется вся красота, потому как баллада должна литься как песня.
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Ирина, спасибо за откровенность! Не понял, правда, почему не окончена?
Филиппос
Наверное, я увлеклась и мне показалось мало, ещё бы послушала продолжение.
Не говори Богам, что ты в беде. Скажи беде, что ты с Богами.
Интересная баллада +
О.Виноградова
Спасибо, Ольга!
Филиппос