Сделано в Атлантиде

Посылка пришла в мой двадцать первый день рождения. Она была помечена Санта-Крус-де-Тенерифе на Канарских островах. Там когда-то проживал мой отец, но он умер три года назад. Я горевал, что не сумел ни проводить его в последний путь, ни даже навестить могилу — старика похоронили через несколько часов после смерти, причём, в соответствии с его последней волей, тело бросили в море.

— До конца чокнутый, — с поразительным бездушием сказала тогда мать. — Не зря мы расстались.

Отправителем был некий «М. Хуан Сагаста, нотариус и адвокат», видимо, душеприказчик отца. Сопроводительное письмо приложить он не побеспокоился. Бандероль содержала причудливо изрезанный деревянный ящичек, в котором оказались три предмета — допотопные карманные часы, кинжал без ножен и старая фотография.

Часы, в тяжёлой золотистой оправе, отличались изящной выделкой, но на выложенном концентрическими кругами крошечных красных и чёрных камешков циферблате имелось вдвое больше делений, чем на обычном инструменте, с совершенно незнакомыми значками, и три стрелки одинаковой длины. К тому же они стояли, а ремонтуара не было. Клинок кинжала казался выкованным из того же жёлтого металла, что и корпус часов, его украшала вязь тех же письмен, что и на циферблате, а рукоять то ли из какой-то кости, то ли из пенки, из которой изготовляют турецкие чубуки, увенчивал миниатюрный череп. Фотография — сепия — изображала хорошенькую японку в кимоно. На обороте была английская надпись, сделанная неуверенным почерком: «Пегу с любовью от Томико. Хир., 1 июня 1943 г.»

Если «Пег» — Пегран — это отец, сколько же ему было лет?.. Кроме того, все вне круга семьи звали его «Питером».

Разбираемый любопытством, я позвонил матери. Когда я рассказал ей о посылке, на противоположном конце провода воцарилась тишина, потом, после нескольких «Алло!», она закричала:

— Выброси всё это, Роберт! — мать отказывалась называть меня моим «семейным» именем, Бербрикс. — Поклянись мне, что немедленно всё выкинешь!

— Но...

— Никаких «но»! Подонок, и с того света он не оставляет нас в покое! Роберт, сейчас же выброси этот хлам!

— Ну хорошо, выброшу, — пообещал я. Она бросила трубку, даже не сказав «С днём рождения».

Некоторое время я просидел в полной растерянности, потом всё же решил уважить просьбу матери. Конечно, выбрасывать эти вещицы глупо — по крайней мере за часы и кинжал можно что-то выручить в антикварной лавке в Гавани. Завтра же постараюсь их сбыть, сказал я себе (было воскресенье). Упрятав странное наследство в шкаф, я занялся приготовлениями к небольшой вечеринке.

Однако всё словно валилось у меня из рук. Мои мысли беспрестанно возвращались к загадочной посылке. Точно подчиняясь властному внушению, через полчаса я вытащил ящик из шкафа и опять его раскрыл.

Снова взяв часы, я ощутил, что они слабо дрожали — неизвестный механизм вибрировал, а чёрные и красные камешки медленно меняли расположение, как стёклышки калейдоскопа. Это производило завораживающее действие; не отрывая взгляда от циферблата, я задремал.

Мне приснился отец, совсем молодой, в форме торгового моряка. Обнимая японку с фотографии — сейчас она была не в кимоно, а в европейском дамском костюме, какие носили в 40-е годы, оливково-зелёном с белым воротником — он стоял на какой-то набережной, на фоне красивого здания с куполом. Это здание, вернее, его обгорелый остов, я видел в книгах по истории.

Потом я словно оказался в огромном зале, вроде храма, выложенном плитами белоснежного резного мрамора, посреди которого высился орихалковый — я знал это слово — исполин с простёртым мечом. Огромные окна выходили на колышащуюся гладь океана. В храме никого не было, но я услышал непонятно откуда шедший голос:

В гневе Базид

Землю низвергнет,

Бездна поглотит

Врата Золотые,

Но Мстителей путь

Сквозь Пространство и Время

Прежним останется...

Я очнулся от пронзительной боли в голове. С ней пришло прозрение. Орихалковый кинжал древнего братства Мстителей — «часы» — на деле устройство, открывавшее Путь — пространственно-временной изгиб... Жрецы Базида — Посейдона — знали физику не хуже Эйнштейна. Он опоздал на двенадцать тысяч лет. Наши «семейные» имена. Странные домашние обряды, которые я смутно помнил с детства... Мать, женщина, хотела обычной, спокойной, жизни для себя и меня — отсюда и разрыв с отцом, и сегодняшняя вспышка гнева. И я понял, почему отец поручил мне то, чего не сделал сам. Мстители не могли бороться с силами зла из личностных побуждений.

«Хир., 1 июня 1943». Томико. Через два с небольшим года... Всё предельно ясно.

Я сжал эфес кинжала, сосредоточил взгляд на циферблате и произнёс заклинание — слова на давно забытом языке пришли сами собой. Стрелки задвигались...

— Добрый день, синьор. Вверх по лестнице, третья дверь налево.

— Спасибо, — сказал я вертлявому человечку в роговых очках и поднялся на второй этаж громоздкого розового здания на виа Панисперна. За окнами «Вечный город» жил своей кипучей жизнью...

Я постучался в указанную дверь.

— Войдите, — раздался мягкий голос.

Я вошёл. За заваленным бумагами столом сидел худощавый лысоватый человек в рубашке с закатанными рукавами. Он говорил по телефону: «Не жди меня к ужину, Лаура — невпроворот работы. Mamma mia, конечно же нет! О, Лаура! Ха-ха!»

Хозяин кабинета повесил трубку, встал и одарил меня благожелательной улыбкой.

— Чем могу быть полезен?

Не отвечая, я подошёл ближе и медленно вытащил из-за борта пиджака кинжал.

— Что это?! — воскликнул итальянец.

— Всего лишь интересная физика, синьор Ферми, — произнёс я и сделал выпад.

Я никогда не думал, что смогу так легко убить человека.

На следующее утро, явившись на работу в отделение Федерального Стандарта, где я работал младшим аналитиком коэффициентов, я обнаружил рядом со счётной машиной декоративное деревце.

— Как это сюда попало, Мари? — недовольно спросил я коллегу. Я ничего не имел против комнатных растений, но на моём столе был рационально использован каждый квадратный миллиметр полезной площади.

— Фи, какой ты неблагодарный, Роберт, — Мари насмешливо взглянула на меня поверх очков. — Это подарок на твой день рождения.

— От кого?

— От Томико Кодзио из Японо-Маньчжурского Банка. Она пробудет здесь месяц в связи с мукденской сделкой. Можешь сказать ей «спасибо» за обедом.