07. Дитя сочельника и мать урочища

Я выбежал из комнаты в смятении. "Какой-то бред, нет, нет, - твердил я себе, – не мог дед убить бабушку, он её так любил, они всю жизнь прожили вместе. А попа ему, зачем убивать? Что мог сделать старому человеку батюшка?". Я сел на лавку, вперив взгляд в пол, держа в правой руке непонятный клинок. Мысли лихорадочно носились в голове, пытаясь выстроить более-менее полную картину.

"Дед позвонил мне и попросил меня приехать. Затем он заявил, что бабушку что-то или кто-то убил, что она умерла не сама. Если это дед убил бабку, то зачем он мне всё это говорил? Или это как с маньяками? Они все хотят, чтобы их поймали, оставляют повсюду подсказки и улики. Но дед не похож на убийцу, – говорил я себе. – А какой маньяк похож на убийцу? Они все выглядят порядочно и добродушно, - отвечал я. – И почему дед не заметил этой раны, явно нанесённой острым предметом в основание черепа? Он даже и словом не обмолвился, а ведь крови должно было быть много, когда он её нашёл…"

Мне не понравилось это село ещё три года назад, когда я здесь был в последний раз. Если мне не изменяет память, то поп пропал из местной церкви как раз за день или два до того, как я приехал. А затем дед мне говорил про каких-то мужиков, которые ему рассказали про проклятую церковь, но, спросив у хозяина кабака, я выяснил, что не было никаких мужиков. "Одна нестыковка на другой, один слой порядочного бреда накладывается на другой!" – в сердцах воскликнул я, отбросив нож-стамеску в сторону. Окровавленное орудие упало на дощатый пол, издав громкий стук.

Да, в детстве, когда родители меня сюда привозили погостить у бабушки с дедушкой, всё было по-другому. В те времена я не понимал насколько здесь все сумасшедшие, не чувствовал холодных взглядов из леса, не ощущал спёртое дыхание смерти за плечом.

Я никогда особо не любил деда, а уж тем более бабку, но и ненавидеть мне их было не за что. В каком-то смысле мне жаль бабушку, что она умерла. Но я никак не мог понять, причастен ли дед к её смерти или нет? "Вот куда он запропастился? Почему он исчез как раз в такой момент?" – мысли метались, создавая подобие броуновского движения. Нужно было успокоиться, и я глубоко вздохнул, прикрыв глаза. Да, надо было спокойно всё обдумать.

Когда я открыл глаза, то увидел перед собой свою бабушку.

Я вскочил с лавки и громко закричал. Она кривовато стояла передо мной, опустив дряхлые руки вдоль туловища, смотря немигающими, затянутыми белой дымкой, глазами. Седые волосы падали на лицо, создавая ещё более жуткую картину.

- Юра, Юра, Юра, - выдавила из себя бабушка. Голос шёл не от неё, а снизу, будто бы из-под пола. Оно и понятно, ведь у бабушки не должно было быть никакого воздуха в лёгких, чтобы говорить.

Я уже и не знал, что думать. Всё это выглядело чьей-то злой шуткой. Какой-то человек, монстр или сам чёрт надо мной изгалялись, пытаясь лишить остатков разума.

- Юра? – спросила у меня бабушкой голосом снизу.

- Что тебе надо? Сгинь, нечистый! – воскликнул я. – Это наваждение! Плод моей фантазии! Тебя здесь нет, никаких монстров здесь нет, всё мне мерещится, - пытался я убедить самого себя вслух.

Она чуть перевела взгляд в сторону. Я проследил за тем, куда она смотрит, и увидел клинок, лежащий на полу. Затем бабушка еле заметно покачала головой и вновь посмотрела на меня. В тот момент, мне показалось, что в её рыбьих белых глазах было какое-то осуждение, будто бы я был причастен к тому, что с ней произошло.

Я не стал дожидаться продолжения этого страшного спектакля и выбежал из дому. "Бежать отсюда, бежать!" – неслось в голове по кругу. Но куда мне надо было бежать, я не знал. "Нет, завтра я похороню бабушку и уеду отсюда. Мне всё равно, дед её убил или не дед, мне плевать, что здесь происходит, мне вообще всё равно. Я жил себе в Москве, спокойно работал, только недавно купил новый диван в "IKEA", зачем мне всё это? Нет уж, увольте", – решил я.

Я сам не заметил, как ноги меня принесли к пресловутому кабаку. Я понятия не имел в тот момент, что время уже было ближе к четырём часам утра, а потому, где-то на востоке начало светлеть. Скоро небосвод займёт палящее солнце, сместив со своего короткого поста госпожу луну. Скоро вся нечисть ляжет обратно в могилы, уйдет в небытие, скоро меня оставят в покое.

- Юра? – кто-то меня окликнул.

Я опять вздрогнул от неожиданности, а затем ответил вопросом на вопрос:

- Кто на этот раз?

- Юра, это опять я, Егор, - отделилась тень от лавки, стоящей подле кабака, держа в зубах дымящую папиросу. – Ты чего носишься, как полоумный по селу?

- Не важно, - буркнул я. – Всё это не важно, всё мрак.

- О чём ты? Ты Георгия Александровича так и не видел?

- Нет, я не видел деда. Оставьте меня в покое, пожалуйста, - бросил я, находясь на грани нервного расстройства. – Что вы вообще тут сидите в такое время?

- Да я места себе не нахожу. Уснуть не смог, а потому пришёл сюда, чтобы подождать Георгия Александровича. Что с тобой, Юра? От кого ты бежал? – не унимался проклятый Егор.

- Я ни от кого не бежал, со мной всё в порядке, клянусь, - ответил я. А затем мне в голову пришла мысль. – Знаете, а я нашёл сегодня днём тело попа в лесу.

- Что? – удивился Егор, чуть не выронив изо рта папиросу.

- Да, осматривал церковь, потом забрёл в лес, - я решил опустить часть с котом-Баюном и его компанией, – а там лежало истлевшее тело попа. Его не искали что ли?

- Мы прочесали некоторый участок леса, но вглубь заходить побоялись, ведь ты сам знаешь… Проклятая церковь, чёрная тень – всё то, что рассказывал твой дед.

- А что вы делали три дня назад, примерно часов в одиннадцать? – выпалил я.

- Как обычно, я сидел в кабаке, ожидая скорого закрытия, - удивлённо отвечал Егор.

- И все смогут это подтвердить?

- Конечно, в чём вопрос? Спросите, у кого хотите! – совсем уже непонимающе ответил хозяин кабака.

Кажется, мой выстрел был произведён вхолостую. "С чего я вообще решил, что Егор к чему-то причастен?" – упрекнул я самого себя. После всех этих событий я стал нервным, делаю скоропалительные выводы, которые ни на чём не основываются.

- Извините меня, я, пожалуй, пойду, - сказал я, уже начиная идти мимо Егора.

- Куда ты пойдешь? Что происходит, Юра? – озабоченно спросил у меня Егор.

Я ничего не ответил и прибавил шагу. От дрожи в коленях не осталось и следа, но голова до сих пор раскалывалась так, будто мне просунули раскалённый жгут в одно ухо, обернули им весь мозг, а затем вытащили его через другое ухо. Надо было найти деда, мне нужны были ответы, хоть какие-то ответы. Егор говорил, что дед отправился меня искать, а значит, старика стоит начать искать возле проклятой церкви. Мне жутко не хотелось туда возвращаться, но времени до похорон оставалось всего ничего.

Когда я дошёл до проклятой церкви, вокруг уже практически рассвело - далеко на востоке, там, где начинается страна Восходящего солнца, полыхающий пожар могучего жёлтого гиганта уже угасал, а у нас же, наоборот, можно было видеть поддёрнутый красноватым цветом горизонт, медленно растекающийся вширь. Крест церкви смотрелся особенно жутко на фоне этого красного фона. Сосны Шушмора шелестели между собой, будто обсуждая незадачливого путника, имевшего наглость вернуться сюда.

Я поборол все свои страхи. Теперь мне стало ясно, что бояться, собственно, и нечего. Всё происходящее нереально и не представляет для меня никакой угрозы. Поэтому я осмотрел пространство вокруг церкви. Медленно обходя её, присматриваясь к каждому пятнышку, к каждому примятому пучку травы, я пытался понять какие следы оставил я сам, а какие мог оставить другой человек. К сожалению, я не был каким-нибудь следопытом из кинофильма, а потому ничего не мог понять и разобрать. Разрозненные куски никак не хотели складываться в полноценную картину.

Потом, бросив идею разгадать загадку неясных следов, я, окончательно осмелев, решил, что стоит зайти обратно внутрь церкви. Так, парашютист прыгает с высоты вновь и вновь, пытаясь достичь настоящего экстаза от прилива адреналина.

Я вошёл внутрь и мне в нос опять ударил спёртый и затхлый воздух, в котором чувствовались нотки ладана. Немного постояв на месте и дождавшись, когда мои глаза привыкнут к темноте, я заметил, что за алтарём кто-то стоит. Я медленно приблизился, пытаясь разобрать очертания неясной фигуры. Тот, кто стоял, был одет в какую-то бесформенную одежду, напоминающую то ли платье, то ли какой-то плащ. Фигура повернулась чуть вбок, и я смог разглядеть обвислые груди под одеянием. "Это женщина!" – пронеслось у меня в голове.

А затем фигура резко развернулась ко мне лицом. Омерзительный красный глаз смотрел на меня, а рука, которая была похожа на тоненькую ручку аристократки с шестью пальчиками, нервно бередила подолы платья-плаща. "Господи, иже еси…" – начал, было, я, как эта тварь вскинула другую руку и показала мне за спину.

Я обернулся, ожидая увидеть там здоровенного кота или девочку-мурену, но увидел там деда. Он лежал на полу, смотря немигающими глазами в потолок. Я бросился к его телу.

- Дед, что с тобой?! – прокричал я.

Но, ясное дело, что дед мне ничего не ответил. Я подумал, что фантазия фантазией, но ведь его не могло убить одно воображение. Я чуть перевернул тело деда и увидел у него в районе основания шеи знакомое ножевое ранение. "Боже мой… – тихо сорвалось у меня с губ. -Значит не дед всех убил. Кто же тогда совершает эти бесчинства, кто здесь маньяк, кто убийца?" – задавал я вопросы в пустоту. Затем, я обернулся, чтобы вновь глянуть на омерзительную тварь. Она продолжала стоять на том же месте, вперив в меня свой глаз. Потом она ткнула в меня пальцем.

Я сперва не мог понять, что она хочет сказать, но потом догадался, что она говорит мне, что я следующий. Я знаю тайну, которой не должен знать, знаю то, что знать никому не должно.

И я не стал дожидаться, когда меня постигнет та же участь, что и деда, и бабушку, и попа. Я выбежал вон из церкви, пытаясь скрыться от всего того, что мне уготовила судьба.

Я бродил по селу до того часа на который были назначены похороны бабушки. Уехать прямо сейчас я не мог, ибо кто-то должен был проводить её в последний путь. Но дожидаться похорон деда я уже не буду, нет, я уеду обратно в Москву.

Как минимум половина села собралась на похороны, изрядно подготовившись и одевшись во всё чёрное. Я был среди этой толпы в том, в чём вышел вчера утром – в белой рубашке, в запачканных брюках, с разбитой головой и расшатавшимися нервами.

Пока наша толпа несла тело бабушки к церкви Святой Богородицы, располагающейся в трёх километрах от Урочищенска, я старательно избегал внимания Егора, который, судя по всему, старался меня найти и расспросить о чём-то. В тот момент я считал, что убийцей всё же является Егор, ибо зачем ещё караулить меня, караулить деда? Я не знаю, что мы все ему сделали, но был свято убеждён, что именно он убийца, умело манипулирующий сознанием людей.

В конце концов, наша процессия благополучно добралась до маленькой церкви, в которой явно не хватало на всех места. Батюшка широко распахнул двери, чтобы люди, которые не поместились внутри церкви, могли слышать отпевание снаружи. Гроб, в котором лежала бабушка, располагался прямо передо мной. В руках у всех были свечки, а батюшка отпевал красивым зычным голосом:

"Боже духов и вся кия плоти, смерть поправый, и диавола упразднивый, и живот миру Твоему даровавый, Сам, Господи, упокой душу усопшей рабы Твоей Александры в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, отнюдуже отбеже болезнь, печаль и воздыхание; всякое согрешение, содеянное им словом, или делом, или помышлением, яко Благий Человеколюбец Бог, прости: яко несть человек, иже жив будет и не согрешит. Ты бо един кроме греха, правда Твоя, правда во веки, и слово Твое истина. Яко Ты еси Воскресение и Живот, и покой усопшую рабу Твою Александру, Христе Боже наш, и Тебе славу возсылаем..."

Отпевали часа полтора, за которые я успел передумать все думы, какие только могли прокрасться ко мне в голову. Когда мы добрались до свежевскопанной могилы, в которую должны были опустить заколоченный гвоздями гроб, то до моего плеча кто-то дотронулся.

- Какое несчастье! – глотая слёзы, говорила мне какая-то женщина. – Вы только недавно приезжали к нам, только на днях же были, не успели вернуться в Москву, как Александра Фёдоровна отошла к Господу, пусть мир ей будет пухом! – продолжала нести какую-то околесицу женщина. – А где же Георгий Александрович? Где же он?

Я ничего ей не ответил. "Здесь все безумны, каждый человек в округе лишился разума по той или иной причине", - думал я. Затем я обратил свой взор к лесу Шушмора.

В тенях вековечных сосен стояла проклятая тёмная троица, провожая меня взглядом.

"Что городит эта женщина, ведь я только-только приехал… Или не только?" – промелькнуло в голове, а затем улетучилось ввысь, туда, где тихо плыли облака.


Продолжение следует.