Номер 43

Наташа направлялась привычной дорогой, не глядя под ноги и не замечая никого вокруг. Шла обычной походкой женщины, привыкшей к сумке на правом плече и к пакету с продуктами. Невидящий взгляд скользил по тротуарам, помогая не наткнуться на прохожих, а в голове застряла дурацкая мелодия глупой песни, только что звучавшей в автобусе. Оказывается, надо выйти из зоны комфорта, потому что только тогда можно чего-то стоящего в этой жизни добиться. А иначе, задержавшись в той самой пресловутой зоне, можно погубить себя. Бред. Надо же, она почти сорок лет прожила, а рецепт счастья, оказывается, был вон какой.


Выйти... выйти... для начала надо хотя бы попробовать туда войти. Попасть каким-то образом между работой с восьми до шести, бесконечными Ленкиными анализами и болячками, уроками, продуктовым отделом ближайшего магазина, cтиральной машинкой, утюгом, плитой и кастрюлями. Интересно, где, на какой планете живут те люди, которые ей советуют расслабиться и потратить на себя пол зарплаты, купив новое платье и сходив к косметологу? По их словам, она сразу почувствует себя женщиной, воспрянет духом и вспомнит, какая она была. А меж тем, на ее планете, половина зарплаты на платье — это космос. С прошлого месяца у Лены сняли инвалидность, и теперь санаторий — это непозволительная роскошь. Вернее, уже позволительная. Наташа взяла подработку на дом.

Юра ушел сразу же, как Лена родилась, когда на второй день услышал: сочетанный порок сердца и дальше длинное страшное название, которое не предполагало ни поездок ни спорта ни походов... ничего. А предполагало не давать ребенку кричать, стараться угадывать, постоянно вскакивать по ночам и следить, дышит ли... Сначала до трех месяцев, потом рубеж — полгода. И так каждый новый срок. Не получилось у папы целовать пухлые щечки, извинился. Покрывает теперь лишь расходы на няню с трех до восьми вечера, пока Лена одна дома. Скоро той исполнится десять, няня уже не нужна будет.

Наташа выдохнула. Уже без слез, которые давно остались между внутрибольничным:" мама, поднимаем ребенка на анализы" и " встретимся через три месяца на контроле. Вы молодец". Сейчас она придет домой. Сегодня обещала Лене быть пораньше. Та давно хотела сыграть ей новый разученный вальс, и Наташа условилась поехать прогуляться с дочкой в парк. Всего три остановки на " восьмерке". Всего...

Наташа и забыла, когда мерила остановки " своим личным" километражом. Как забыла и то время, когда лифт работал без перебоев. Уже второй день ходит ругается, а в ответ лишь обещания. Ничего, говорит председатель. Заодно вам кардиотренировка, cкоро починим. Самой бы ей такую тренировку с сумками на третий этаж после рабочего дня да на ватных ногах. Не говоря уже о Ленкиной одышке...

Наташа зашла в квартиру, но дочери нигде не было... Телефон лежал в коридоре, видимо, забыла. Наверное, пошла к Оксане, благо подружка живет рядом. Лена зашла на кухню, вокруг был беспорядок, открыла холодильник... и заплакала. Вмиг как прорвало, и она разревелась горькими безнадежными слезами. Ведь просила всего малость, отварить картошки, остальное сделает сама. Ну неужели так трудно? Да когда же уже все это закончится! Ну если не картошки, то можно было хоть все не съедать, ведь пусто. Куда все делось?
Еда — еще куда ни шло, но почему не убрать за собой посуду пусть бы в раковину? Откуда ножи, немытые разделочные доски... Господи, почему так тяжело? Почему? Почему пашешь с утра до ночи, разрываешься на портянки, стараешься, взявши себя в кулак, боишься упустить; а приходишь домой, а тут... Как так получилось, что изо дня в день без просвета?

Слезы капали, тушь потекла, глаза щипало, Наталья всхлипывала, облокотившись локтями о стол. Лучше б она вообще не встречала ни Юрку ни кого еще. Жила бы себе припеваючи.
Хоть бы на день. Да хоть на полдня. Но без страха.
Без страха.
Без страха...

***

Лена обещала сделать все уроки до маминого прихода. Сегодня та придет раньше, они пойдут в парк. Наконец-то! Лена видела, что мама стала больше работать, теперь и дома по вечерам до поздней ночи сидела. Это случилось после очередного их похода к доктору: Лену попросили, как обычно, выйти, а мама все спорила. Лена не слышала ничего, но по выражению маминого лица догадалась, что что-то нехорошее сказали, хотя мама и пыталась спрятать глаза. Лена очень старалась, уроки всегда выполняла, а после того визита к доктору и вовсе сказала, что не надо больше приглашать Марию Анатольевну. Что она уже выросла, ей не нужна няня, не надо за ней смотреть. И хотя внутри ей было немного страшно, и она старалась погромче делать телевизор и чаще звонить маме или Оксане, все равно растраты сократятся.


Вчера ей больше обычного стало жалко маму: видела, что та который день пьет таблетку за таблеткой, поэтому решила приготовить сюрприз. Мама должна была прийти с работы в семь, а не в восемь. Лена приготовит ужин сама. Рецептов — на любой вкус теперь. Посмотрев, что есть в холодильнике, засучила рукава. Старалась. С любовью. Со всей теплотой. Мама придет — а на столе горячее. И Лена прыгнет ей на шею. Обнимет. А потом сыграет разученный вальс. А затем поедут гулять в парк. Вернутся поздно, но сейчас вечерами уже не холодно; мама не станет бояться. Все было готово, оставалось вымыть посуду. Лена поставила мясо с картошкой в духовку, чтоб не остывали, салатик вынесла на балкон. В холодильник ставить горячее нельзя, она это четко помнила. И тут ее осенило...

Цветы! Она представила накрытый стол, а посередине стоит белая роза. Гордая. С шипами. Красивая. И вкусно пахнет! Лена посмотрела на часы, взяла из шкатулки деньги и вышла. У нее есть двадцать минут. Она знала расписание маминого автобуса, рассчитала время. Спуститься — подняться, убрать и накрыть. Успеет.

***

Но не рассчитала. Поднимаясь, почувствовала, что щемит.

Замедлилась. Сегодня уже третий раз спускается и поднимается. За день слишком много для нее. Лифт опять не работает.

Еще пролет.

Немного закололо. Оставался один этаж и — дом.

Cнова замедлилась.

Как мама учила, проговаривала " шесть утят ходили строем" про себя, задерживаясь на каждой ступеньке.

Открыла дверь ключом.

Оперлась об стенку, сквозь пелену услышала, что мама уже на кухне. Там свет. Прошла и застыла в дверях...

Мама сидела не переодевшись и плакала. Лена занервничала, забыла и про мясо, и про салат, и про цветок. Она лишь видела, что мама плачет, слышала, как та всхлипывает и почему -то все время твердит одно и то же: " когда же это все закончится... когда ... когда закончится"...

Лена оперлась об стенку, в груди что-то сдавило сильнее обычного. Цветок выскальзывал из рук, но маленькая бледная хрупкая девочка все еще пыталась удержаться...