05. Записки врача

Двадцать с лишним лет проработала участковым врачом-педиатром Сметанкина Роза Михайловна и всё на одном и том же участке небольшого шахтного посёлка в пригороде областного центра. Как пришла сюда после института молодым специалистом, заняла пустующий кабинет в самом конце длинного коридора рядом с туалетом, куда никто не хотел вселяться, так и прослужила почти четверть века на благо подрастающего поколения. Выслугу заработала, высшую категорию подтвердила. Не раз предлагало ей начальство должность с повышением – отказывалась. «Приросла» одним местом к своему посёлку. К его кривым, расходящимся в разные стороны от коптящего шахтного террикона грязным, немощёным улочкам, названия которых соответствовали антуражу: Рабочая, Крепильщиков, Угольщиков, Проходчиков…

У первых её пациентов уже у самих детки появились, подрастали, да и доктор за это время двоих дочерей родить успела. Все её знали, и она всех своих пациентов по именам помнила. А ещё был у доктора такой бзик, пунктик такой – наведываться на дни рождения к своим подопечным. Вроде бы активный патронаж на дому: как, мол, ребёнок ваш развивается, как учится, всё ли у него в порядке со здоровьем, нет ли каких жалоб. Поговаривали, у неё даже блокнотик тайный имелся, где всё по месяцам расписано было. Поскольку детей на участке числилось около тысячи, редко какой день был постным. Не считая выходных, естественно. К имениннику обычно захаживала, обслужив вызова, в конце работы. Если гости в доме были, за стол пригласят всегда, а ежели без гостей, то на худой конец, тортиком с чаем угостят и с собой чего вкусненького в сумку положат. Сумка у Сметанкиной была объёмистая. С такой раньше хорошо было в баню ходить: и полотенце и простыни с собой взять можно и веники поместятся. Сама Роза Михайловна ближе к центру города жила, в многоэтажном доме. Квартира – три комнаты с балконом! Своего хозяйства не имела, а тут, почитай, в каждом дворе огород. Где огурчиков положат, где лучка зелёного, а где и курочку впихнут. Доктор ни от чего не отказывалась. Известно, когда доктор сыт, оно и больному легче.

Как-то, было дело, вернулась педиатр в поликлинику с участка, сидит грустная такая. Завхоз больничный, Илья Ильич, возьми да и спроси:

– Что с тобой, Михайловна? О чём задумалась?

– Да вот думаю, Илья Ильич, какие люди бывают.

– А что, обидел кто? Так ты только скажи, мы им зададим перцу!

– Понимаешь, пришла к одним на патронаж и, надо же, как раз на день рождения их меньшего сына попала, пять лет ему исполнилось. Они меня к столу пригласили. Я, конечно, отказывалась, меня дома ждут, но уговорили, на пять минуток присела. Налили мне стопку водки и под неё ломтик селёдки на блюдечке протягивают. Там на столе у них и отбивнушки, и котлеты, и колбасы три сорта, а они мне кусок селёдки!

– Так это же они в знак уважения! Это же, чтоб вы знали, «русский натюрморт» называется, - со знанием дела заверил Ильич, – самое то! Знаменитый художник Петров-Водкин даже картину такую нарисовал: «Селёдка» называется.

– Да? Правда? Откуда вы всё это знаете, Илья Ильич?

– Да ведь я в армии гарнизонным клубом заведовал. Она – картина эта, там и висела. Это я потом, когда в отставку вышел, в завхозы подался, а до этого техникум культпросвета окончил, и звание прапорщика имел!

За многие годы на работу доктора ни одной жалобы не поступило, хотя с родителями педиатр была строга. Ленивых, небрежных, нерадивых не терпела, а иногда при случае и прикрикнуть могла. Однажды вызвали её на дом к школьнику с температурой. На улице дождь, слякоть. Резиновые сапоги в грязи вязнут. Пока добралась, у мальчика уже и температура нормализовалась. Бегает по комнате, кошку гоняет. Во дворе перед домом аж две легковушки стоят. Одна их собственная – «Волга», а вторая «УАЗик» служебный, на котором папаша ездит. Ну, тут и разошлась наша Роза Михайловна! Я, говорит, к вам через весь посёлок на пердячем пару пёрлась, а тут две машины! Вы что же, в поликлинику не могли больного подвезти.

Между тем, пациента осмотрела, как всегда спокойно и внимательно. Трубочкой выслушала, лекарство прописала хорошее, где достать посоветовала. Родители, в знак примирения, на «Волге» до самого подъезда врача доставили.

В восемьдесят шестом бахнуло в Чернобыле. На помощь местным медикам командировали в основном тех, у кого были дети. Сметанкина попала в числе первых. Отправляли на два месяца, но уже через две недели у Розы Михайловны начались кровотечения. Попросила замену. Прислать было некого, сказали «ждите»…

Спустя неделю она самовольно, без приказа, покинула поселок и из опасной зоны вернулась домой. Было профсоюзное собрание. Коллеги осудили, в городской газете даже появилась статья под заголовком «Неблаговидный поступок». Предлагали уволить по статье, как за прогулы и нарушение присяги, да доктор попала в больницу. Пролежала в стационаре больше месяца. После выписки вышла на работу и снова – чего-то там обнаружили нехорошее в анализах крови!

А через год её не стало. Только на похоронах мы узнали, что, оказывается, никакая она ни Роза Михайловна, а Рахиль Моисеевна и что в период командировки в зону ЧАЭС местное руководство представило её к награждению почётным знаком «Отличник здравоохранения». Как стало известно, она, когда сломался автобус, пешком через лес, пять километров по незнакомой местности выводила эвакуированных из интерната детей и доставила-таки по назначению на попутном грузовике. Значок и удостоверение к нему вручили её старшей дочери, муж с сердечным приступом находился в больнице…