02. Как называется эта бурная река?

В один такой же жаркий день мама прибежала на обед, быстро почистила картошку, пока закипает вода, сварила ее и усадила нас за стол. Мама торопится: за час надо что-то наскоро приготовить, самой успеть перекусить, да и дорога домой и обратно занимает время. На работу-то в гору!

Картошка не проварилась в середине. Я упрекаю маму, показываю свой огрызок. Мама утешает и оправдывается:

- Ладно, кызым*, ешь по краям, середку я сама съем!

Обжигаясь, она торопливо жует картошку, макая ее в растопленное масло, и говорит:

- А через Сару построили дощатые мостки! Теперь хорошо, быстренько можно перебежать через речку!

Мы с сестренкой переглядываемся:

- О, вот это да!

Съедаем и твердую картофельную середку, спешим: надо срочно посмотреть, что там за мосточки построили!

Мама убегает, до пяти часов мы одни, вольны, как ветер! Идем к соседям, которые еще сидят за столом, степенно поедая суп с домашним хлебом. Увидев нас, они начинают чаще махать ложками, а новость совершенно выбивает их из колеи. Спешно завершив трапезу, Риф и Рима выходят с нами на улицу. Бежим – не угнаться! Вот уже пересекаем центральную улицу, спускаемся вниз…

Вот они, желтые чудесные мостки, так здорово пахнущие свежим тесом! Они почти рядом с "переправой" из камней, но как высоко! Две широкие доски положены друг к другу плотно, лишь тонкая щель между ними. Дальше - еще такой же ширины досочки впритык к этим, и так до конца. Речка уже давно кончилась, а мостки еще идут над прибрежной галькой, под ними остается даже часть тропки! Мы пробегаем по замечательным мосткам туда и сюда, не веря счастью. Риф, как положено мальчишке, останавливается в середине и начинает с силой раскачивать доски ногами. Только чуть-чуть прогибается настил, но ничего!

- Если каждый день раскачивать, будут как качели! – деловито говорит Риф.

Сосновые доски не обструганы, но топором тут поработали. Вокруг полно щепок. Их тут же прибрали к рукам мелкие пацаны и теперь пускают по речке ярко-желтые завитки – это их лодки. Мальчишки бегут прямо в воде, следя глазами за путешествием стружек и спасая их из водоворотов и наездов на «мель». Кричат ребята так пронзительно, что взрослые уши бы не выдержали.

Тут не замечаешь жару. Старые ивы дают прохладную тень, а можно еще побрызгаться водой. На речке хорошо! Я смотрю на несколько желтых листочков, упавших с ближней ивы: они медленно кружатся на одном месте, потом потихоньку начинают увлекаться струей и медленно отплывают от нас, навевая непонятную грусть. Это и не грусть даже, а что-то неясное, не подвластное маленькому сердцу. Не понятое детским умом предупреждение: смотри, я красивая и могучая. Но уже есть в моей кроне желтые листья, уже дохнул пару раз холодный ветер, предвестник осени! Так молодая женщина впервые видит седую прядь в своих волосах… Разуму девочки это не подвластно, но душа чувствует старую иву!

Через пару дней собираемся опять туда. Тщедушный очкарик Рамиль, сын того самого дяди Рафаэля, которого на УАЗике снесло по реке, присоединилися к нам и вместе с Рифом планирует ловить мальков. Он закатали штанины и, найдя место поглубже, тащат по дну куски марли размерами с хороший головной платок. Потом сравнивают добычу. У бедняги Рамиля только головастики. А Риф на коне: тут и тройка мальков, и один пескарик с палец! Их тут же выпускают обратно, и работа начинается заново.

- Да мне бабушка не дала новую марлю! – оправдывается Рамиль.

Как мальки выскользнули из поредевшей ткани, а мелкие головастики остались – неизвестно, но ему оправдание кажется весьма резонным. Впрочем, все увлечены, и на него никто не обращает внимания.

Девчонкам скучно стоять и смотреть на рыболовов. Мы идем на гору, там много цветов. Тут гвоздички, ярко-малиновые лепестки которой смещаются, если снизу надавить на основание цветка. Отошли два лепестка – значит, два часа, на четыре – четыре часа. Поэтому называем гвоздику «часики». Есть тысячелистник, бело-розовые мелкие цветки которого так удивительно пахнут, что я вслух мечтаю:

- Вот приду домой и сделаю из них духи!

Дома я действительно наполняю цветками маленький пузырек и ставлю в укромный уголок, залив водой. По моим соображениям, к утру настой будет напоминать духи. Утром я благополучно забываю про свои «духи», а когда вспоминаю, их «аромат» уже совершенно невыносим. Неудача меня нисколько не огорчает: наверно, надо было вовремя вынуть цветки, только и всего! В следующий раз так и сделаю!

Но в следующий раз нам не до цветов. Мы собрались кататься с горы, а вместо этого попали в кузницу!

*кызым - доченька (тат)