72. Тайна Белого Братства. Окончание

В этот памятный для Прилучино день гости разъехались поздно. Князь Верейский и его кузен Грановский с женой и сыном откланялись последними. За столом остались члены семьи.

Новобрачные больше всего интересовались друг другом, а родственники вежливо делали вид, что этого не замечают и продолжали оживленно общаться.

Постепенно стемнело. Слуги расставили канделябры со свечами, отблески света таинственно играли в хрустале, в огне камина энергично исполняли свой древний ритуал танцующие саламандры...

- Шато Латур... лета 1789 года... - хозяин имения Сергей Александрович излучал особую любезность к новому члену семьи и подвинул бокал Анжельберу - кто-бы мог подумать тогда... в далеком уже девяносто шестом году, когда ты приехал в Россию...

Жером мягко и насмешливо улыбнулся:

- Ты тогда мне чуть не свернул шею в порыве ревностной службы... в уютном подвале на Васильевском острове...

Валери едва не подавилась крабовым салатом, отложила в сторону вилку и смерила мужчин осуждающим взглядом:

- Вас, похоже, не способны изменить никакие обстоятельства... ВАС ОБОИХ... у нас свадьба... а вы опять о чем-то... о своем...

Оба, с насмешливо-благодушным, извиняющимся видом прижали руки к груди, Сергей Александрович ответил за двоих, пригладив поседевшие курчавые волосы:

- Рад, что, наконец, ты это поняла, Лера...да.. мы такие... Кстати, у меня для вас обоих хорошая новость... я сумел добиться... уже... через три... максимум через четыре года Максим сможет вернуться из Иркутска к нам... в Прилучино...

Я сделал, всё что мог, а нужных связей у меня больше чем достаточно. Валери... отчего же ты плачешь?

... ... ...

Август 1830 года. Четыре года прошло со свадьбы в Прилучино ...

На веранде усадьбы Рысаковых отмечали четвертый день рождения Машеньки... новой российской подданной Марии Яковлевны Анжельбер.

Девочка была очень похожа на своего деда, рассудительна и энергична, густые светло-русые волосы и лукавые искорки в русалочьих зеленоватых глазах.

Валери уже ничему не удивлялась, когда Сергей Александрович и Жером нашли очередной повод уединиться:

- Что за идея, Жером, ехать в Париж сейчас...

МЫ ОБА знаем, ЧТО началось в Париже 27 июля... баррикадные бои... в которых участвовали рабочие, ремесленники, студенты... 29 июля восставшие захватили Лувр и Тюильри и 30 июля над Францией снова взвился трехцветный триколор Революции... А 7 августа был коронован Луи-Филипп... "король-гражданин"...

Это НЕЧТО... Да... лицо королевской крови... но... в юности сам участник Революции...сын Филиппа Эгалитэ, слишком тесно связанный обязательствами с верхушкой третьего сословия... впервые в истории этот король будет защищать интересы буржуа, а не дворян... Либерал на троне... именно поэтому тебя на старости лет понесло в Париж?

- Что же тебя смущает в ситуации, Серж? - насмешливо улыбнулся Жером - интересы восьмидесяти процентов нации, интересы народа Луи-Филипп явно не намерен защищать...

Даже тени якобинцев он боится и ненавидит... но... насчет значительного смягчения политического климата, всё верно... (подумалось невольно о том, что его шеф Филипп Буонарроти, после стольких лет изгнания и скитаний в эти дни вернулся в Париж).

- Серж... я хочу... хоть перед смертью... побывать на Родине... а скорее всего и останусь там...вместе с Валери...

Наши дети давно взрослые люди и вполне себе русские, у них здесь семьи...они остаются здесь и ... они в курсе...

Хочу увидеть наш старый маленький город... наш Аррас... теперь то мне, надеюсь, тридцать шесть лет спустя не припомнят моё столь предосудительное в 1796 родство... не актуально за давностью лет... Я ЗНАЮ, что у меня там еще живы родственники...

Рысаков выразительно поднял палец:

- А вот эта недосказанность всегда была мне интересна., Жером... Что это за этакое предосудительное родство, если революционер-республиканец был вынужден покинуть Французскую Республику? Ты всегда обходил этот пункт стороной, да и я не допытывался... Кто же он... твой таинственный родственник?

Анжельбер отложил салфетку и поднял глаза на собеседника:

- А это Серж... РОБЕСПЬЕР. Максимильен Мари Исидор Робеспьер... - и не давая шанса Рысакову опомниться, аккуратно развязал галстук и снял с шеи медальон:

- Взгляни! Разрешаю... Я поначалу сам думал, что он остался дома в Париже... но потом нашел среди прочих вещей... А обнаружив... я не мог ЭТО выбросить... не поднялась рука...

Отодвинув тарелку и бокал, Жером серьезно и прямо взглянул в глаза Рысакову:

Я хотел бы умереть дома... во Франции... раз уж появилась возможность вернуться... Мы уезжаем вдвоем. Сможешь нам помочь с отъездом?

- Я...очень не хочу... чтобы ты уезжал... - привычно-невозмутимая маска Рысакова чуть изменилась, из-за нее выглянуло живое человеческое лицо - Я замкнутый человек...У меня очень мало личных друзей...меня считают бесчувственным монстром...служакой... - бледные губы дернулись в жесткой усмешке - Но ТЫ стал мне настоящим другом... разве я сам мог подумать... что моим другом станет...враг трона и богоустановленного порядка...я для себя считал это необъяснимым безумием... и... всё равно прикрывал тебя сверху все эти годы... не мог допустить расправы...

И всё-таки ты политический фанатик... приятель.. без обид... идеи для тебя всегда выше личного...

Но если ты настаиваешь...на выезде во Францию... ЭТО твой выбор...

Рысаков рывком поднял Анжельбера из-за стола и обнял за плечи.