65. Тайна Белого Братства

В гостеприимных стенах Третьего отделения...

Рысаков резко стукнул в дверь два раза и сунул голову в кабинет. Дал распоряжение людям, сопровождавшим их остаться ждать в коридоре.

- Сергей Александрович, доброе утро, заходите, жду... точнее ждем вас обоих! - глуховатый голос прозвучал очень вежливо и уважительно.

Рысаков пропустил вперед Жерома и следом зашел сам.

Вид кабинета был весьма заурядным, рабочий стол, стулья, ряд сейфов. Только сквозь полупрозрачную паутину голубовато-серых штор на окне виднелась решетка.

- Вот, Павел Петрович, представляю вам месье Анжельбера... он может быть нам полезен...хоть и сам в прошлом участник революции... поможет... выбора у него нет. Месье Анжельбер, это мой коллега Павел Петрович Аверьянов - он сдержанно кивнул в сторону чиновника, бледного шатена средних лет с острым внимательным взглядом.

Жером автоматически произнес приветствие и невольно перевел взгляд на человека, стоящего у окна и молча наблюдающего за ними, сузив холодные темные глаза.

Мужчина неопределенных лет, ему могло быть и сорок пять и все шестьдесят. Прямая стройная фигура, солидный возраст в нем скорее угадывался. Эта особенность сближала их, так говорили и про самого Жерома.

В длинных черных волосах, собранных в хвост слегка серебрилась седина... странно, подумал Жером, брюнеты седеют раньше и заметнее прочих, он должен быть весь седой, если только не пользуется краской... так делали некоторые мужчины, забавная маленькая слабость.

- А вот это наш французский гость... нелегал... - сделал жест в сторону брюнета господин Аверьянов...

- Ну, почему же нелегал... - низкий бархатистый голос прозвучал спокойно и уверенно - разве я незаконным способом пересек границу или под чужим именем? Мой сын Максимильен российский подданный, женился на русской девушке. Два года назад у меня родилась внучка. Я приехал к ним. Это несложно проверить. Разве мое желание подозрительно и незаконно?

- Норбер Мари Куаньяр, всё верно, но вы скрыли свое революционное прошлое и факт, что сбежали из Брюсселя... из под надзора тайной полиции стран Священного Союза... - Аверьянов выразительно поднял указательный палец.

- А биография у вас яркая, бурная, впору роман писать! - продолжал господин Аверьянов, положив руку на темную папку - эти документы прислали нам из самого Парижа - бывший депутат Конвента, бывший вандейский комиссар...один из "рыцарей гильотины"...

Губы Куаньяра чуть дрогнули, подумав, он снизошел до короткого ответа:

- Я никогда не был в Вандее... департамент Майенн... что касается "рыцаря"... - тёмные глаза француза блеснули насмешкой - то как же рыцарь без меча... а гильотина это карающий меч Революции... И... можно воды?

Павел Петрович на секунды потерял дар речи, а затем молча кивнул и подвинул ему графин и стакан.

- А что, ГРАЖДАНЕ, имя Максимильен, кажется, стоит номером первым в якобинских святцах? - Рысаков насмешливо покосился на Анжельбера.

Его внимание привлек факт, что старших сыновей Анжельбера и Куаньяра назвали одинаково и решил, что едва ли это совпадение.

- Я объяснял, что назвал старшего сына в честь покойного отца... - буркнул Жером.

- Да-да... конечно...помню...и - в серых глазах Рысакова плясали искорки - чего стоим? Присаживайтесь, оба, так будет удобнее...мы здесь не на пять минут - Рысаков властным жестом указал французам на стулья.

Сердце Жерома гулко и больно колотилось, хотя привычно невозмутимый вид не давал это заметить. Тот самый это человек или просто похож... однофамилец?!

Куаньяр сел рядом с ним, спокойно, с достоинством поправил пышный снежно-белый галстук и манжеты.

"Куаньяр"...тот самый или случайность... разве он один на всю Францию с таким именем... А внешнее сходство?.. Но ведь прошло тридцать лет... тридцать... не три года и даже не тринадцать лет...

Рысаков вытащил из сейфа папку и потряс ею перед французами:

- Несколько дней назад эти документы прислали из Иркутска...

Анжельбер невольно побледнел и слегка откинулся на спинку стула, в Иркутск после событий на Сенатской площади был отправлен на поселение Максим, что там произошло?!

Рысаков встал перед ними, опираясь руками о стол:

- Сбежали несколько политических ссыльных...преимущественно не из дворян, разночинцы, при задержании один погиб...- Рысаков заглянул в папку - Михаил Алексеевич Белов... имя ни о чем... но другой бесследно исчез...а вот этот человек очень интересен... и нет... - Сергей Александрович сделал легкий успокаивающий жест в сторону Жерома - это не Максимильен Анжельбер... некто Федор Васильевич Каржавин...

Каржавин? Жером внутренне успокоился, ему ни о чем не говорило это имя. Главное, сын жив...

Рысаков при этом в упор смотрел на второго француза, но на смуглом лице Куаньяра не дрогнул ни один мускул:

- Будете и далее делать вид, что не понимаете? ...Федор Каржавин родной брат петербурженки Анны Куаньяр...урожденной Каржавиной, жены вашего сына, любезный... Какая версия у вас там припасена насчет случайного совпадения? Я вас внимательно слушаю... - Сергей Александрович уселся за стол и сцепил руки в замок.

Рядом с ним возвышался, скрестив на груди руки важный и мрачный Павел Петрович.

- Сударь...моё присутствие в Санкт-Петербурге... в России, насчитывает всего неделю, из которой дня четыре я наслаждаюсь вашим обществом... - легким жестом Куаньяр изобразил недоумение - где я и где Иркутск?

Магии я не обучен, отправлять послания и приказы на расстояние усилием мысли также не умею... впрочем, рад, что вы такого высокого мнения о моих способностях... - кроткий и мягкий тон француза так не сочетавшийся с его жестким уверенным взглядом скрывал под собой насмешку.

Рысаков интуитивно это чувствовал, его тонкие губы зло сжались, но и то верно, предъявить этому старому революционеру было нечего, кроме самого факта сокрытия своей принадлежности к "врагам Трона и Алтаря"...

Анжельбер переводил взгляд с Рысакова на Куаньяра. Зачем же я тебе понадобился, Сергей Александрович? Что от меня нужно?

А тот словно прочитал его нервно бьющуюся мысль.

Рысаков вдруг поднялся, захлопнул папку и снова запер ее в сейф.

- Павел Петрович...- вкрадчиво обратился он к коллеге - давайте-ка прервемся на обед... сходим в ближайшее кафе...а нашим дорогим гостям организуем обед в нашем соседнем кабинете...

Оба француза с недоумением переглянулись.

Но на пороге Рысаков бросил вполоборота:

- Как понимаете, придется вас запереть, под дверью и под окном будут находиться мои люди...

.... .... ....

Было заметно, что здешнее начальство, иногда проводившее и дни и ночи на службе устроило из одного кабинета что-то вроде импровизированной столовой.

По углам у окна стояли две кадки с пальмами с изумрудно-зелеными резными листьями, заставлявшие невольно забывать, где именно находишься в данный момент.

Но окончательно расслабиться не давали решетки на окне, которых не скрывали розовые шторы. И металлическая дверь, за которой дежурили вооруженные люди.

В центре помещения красовался темный дубовый стол на резных ножках, покрытый светлой цветастой скатертью. Сервировка и содержимое стола приятно порадовало обоих.

- Мне кажется, они создали эту ситуацию намеренно, чтобы мы остались один на один... на что же они рассчитывают... месье Куаньяр? - осторожно и сдержанно обратился к нему Жером.

Никаких "откровений", воспоминаний, тем более никакого "гражданин", ведь тридцать лет не шутка, тот ли это Куаньяр, которого он помнит или ошибка приведет к жестоким последствиям.

Анжельбер понимал, что Куаньяру, он сам подозрителен, ведь его привели с собой люди из жандармского управления, притом не как пленника, а вполне культурно...

- Ну и ладно... - губы Куаньяра дернулись в усмешке - не знаю, как вам, а мне впервые приходится обедать в подобном учреждении... Содержимое стола и сервировка весьма недурны, похоже, накрывали для них самих...

- Есть ли смысл в том, в чем заподозрили вас люди из жандармерии? Я имею в виду исчезновение этого Каржавина? -как бы между прочим поинтересовался Жером.

Куаньяр отложил нож и вилку в сторону. Лицо приняло невозмутимое, даже отсутствующее выражение, он сделал небрежный жест:

- Где я и где Иркутск? - холодно повторил он то, что сказал ранее Рысакову и Аверьянову - роялисты нас боятся до сих пор... вот это факт...

Анжельбер понимающе кивнул. Слова Куаньяра могли быть чистой правдой, но он мог и скрывать то, что непосвященного, даже республиканца, совершенно не касается. Пятьдесят на пятьдесят.

Технически могло быть возможным и то, в чем его подозревают. Если команда спасти ряд ссыльных передавалась по тайным каналам за несколько недель, а Куаньяр был лишь послан проследить исполнение...

Что ж, он не был посвящен в эти задачи, а раз так, и нечего копаться в том, что тебя не касается...

Жером решил подойти к проблеме издалека, осторожно, начать вспоминать такие тонкие детали, личные подробности, которые не мог бы знать шпион и провокатор.

- Месье Аверьянов так ярко расписал вашу биографию. Майеннский комиссар... я был в Майенне летом 93-го от Комитета Общественной Безопасности и даже сидел с майеннским комиссаром за одним столом... - он замолчал, бросив на собеседника выразительный взгляд.

По горлу Куаньяра прошел комок, он продолжал молчать и есть салат, опустив взгляд в тарелку.

Нет, подумал Жером, с недоверием пора кончать. Если это ТОТ САМЫЙ человек, после этих слов он либо так и не поймет, о чем идет речь или перестанет делать вид, что не понимает.

- А эти кадки с пальмами у окна... они мне напомнили обстановку в гостиной дома Дюплэ... нам и там случалось сидеть за одним столом...пусть и нечасто. Вы тогда были очень озабочены судьбой девушки... из бывших, а я и Огюстен тогда решали, чем можно вам помочь и как объяснить наше участие Максимильену...

Смуглое лицо Куаньяра приняло пепельно-серый оттенок, но в темных глазах растаяли льдинки:

- Всё-таки это вы...Анжельбер из Арраса... - через стол Норбер рывком подал Жерому руку.

- Братья-республиканцы, никто не шпион и не провокатор... - устало улыбнулся Анжельбер.