Врата нездешнего 04

- Вот это громадина, - на восторженный возглас Ханки удивленно обернулись несколько посетителей.

Стоявшая неподалеку плоская высохшая девица смерила наряженную в розовый шелк эльфийскую фигуру неодобрительным взором и брезгливо поджала губы.

Сознания Ханки едва ли достигло презрительно брошенное: «Эльфийская потаскуха» - взгляд был прикован к титанической фигуре, грубо сложенной из глыб песчаника. Колосс сидел, опершись на одно колено и кулак единственной руки. Вторая была обломана у середины плеча. Голова склонилась на грудь – точно он, обессилев, опустился здесь наземь. Монолитный кулак, на котором отсутствовали пальцы, был столь огромен, что дотянуться до запястья можно было бы лишь став на плечи товарища. Чтобы окинуть гиганта взглядом, приходилось очень высоко задрать голову.
Раздался дробный звон – серебряный гребень выскользнул из прически и свалился на пол. Кажется, это тоже не сразу достигло внимания Ханки.

Кэрро, подобрав подкатившийся под ноги гребень, протягивает эльфу. Благодарная улыбка зажигает в глазах орка ответные теплые искорки. Антуанетта, глядя на это, зеленеет.

- Один из первых пожарных големов, - поясняет вожатый Экспозитариума. – Как видите, он еще довольно огромен и неуклюж. Последующие экземпляры изготавливали меньше размером, но зато более тщательно, и они уже не были такими неповоротливыми.

- А чем питаются эти существа? – Антуанетта явно пыталась отвлечься от только что увиденной сцены хоть чем-то.

- Кровью, разумеется, - пожал плечами вожатый. – Кровью живых существ. Чем ему еще питаться? Не росой с листа ведь, - он усмехнулся.

Почти половина Экспозитариума посвящена големам. Огромным, помельче, разных форм, но с одним-единственным предназначением: быть на страже окраин во время выжига леса, чтобы ни единая искра с горящих деревьев не стала причиной пожара в городе.

Другая половина посвящена истории и мифам города. И лесу… Вечной борьбе леса с городом, который никак не удается поглотить. Который все разрастается и разрастается, точно огромное, нелепое, уродливое, противоестественное дерево.

- А чьей именно кровью оживляют големов? – снова интересуется хореограф. И чего ей это так не дает покоя?

- Кровью любых живых разумных существ, - терпеливо пояснил вожатый.

- А почему именно разумных? Чем неразумные не годятся?

- Хм. Это давно известный магический парадокс: чем более разумно существо, кровью которого питается, и, в особенности, впервые оживляется голем, тем более он сам туп и безволен. И наоборот. Кровь разумного существа способна погасить волю камня – это, разумеется, грубая профанация великого закона, но нам, непосвященным, ее достаточно, чтобы уловить суть. А ведь мало кто знает, что открытием этим мир обязан тем самым сорока семи големам, оживленным козьей кровью. Тем, упоминание которых по сию пору считается самым страшным ругательством в Кострограде. И обо всем этом я расскажу в последнем зале, - прибавляет он.

Двери широко распахиваются.

– Вот он, зал, повествующий об ужасных днях козьих големов.

Посетители Экспозитариума инстинктивно жмутся друг к другу, оказавшись посреди дымящихся развалин. Чудовищная картина смерти и разрушения. Развалины громоздятся повсюду. Вот совсем рядом дом, выдранный с фундаментом, заброшен на крышу другого дома. И низко стелющийся дым…

- Как же их остановили? – это уже спрашивает Ханка.

- Големам тоже надо время от времени есть, иначе они теряют силу и жизнь. Они ели… Точнее, впитывали кровь. Кровь тех, кого могли найти. Они ведь не знали о том, что кровь разумных делает их безвольными. Город был разрушен наполовину, когда они сами остановились, - минутная траурная пауза явно была давно отработанным приемом, но произвела на присутствующих необходимое впечатление.

- Ну а теперь – последний пункт нашей программы, - объявил вожатый. – Сейчас вы своими глазами увидите то, что творится каждый день на окраинах города. Прошу на смотровую площадку! – он сделал широкий приглашающий жест.


*** ***

- Какого зомби!.. – заорала Антуанетта, вцепляясь в многострадальный орочий бицепс, когда стеклянная площадка резко рванула вверх, за пределы крыши, и выше, оставляя здание Экспозитариума далеко внизу.

- Протухшего зомби тебе на ужин, женщина! – Орочий рык заставил остальных шарахнуться в стороны – долготерпению Кэрро пришел конец.

- А мне всегда казалось, что зомби водятся южнее Терновых Гор и Водомора, - то, как Ханка бормочет себе под нос, услышал лишь Вой. – Оглянитесь лучше вокруг, - это уже было сказано громче, чтобы услышали все. – Какая красотища лавова!.. – в последних словах звучал неподдельный восторг. Миндалевидные глаза счастливо сияли.

- К краю близко не подходите, - посоветовал крот. – Она таки не огорожена. И она таки на самом деле взлетела, это не пресловутое восемнадцать-дэ.

Костроград раскинулся внизу множеством неровных ломтей, разрезанных бесчисленными линиями каналов. На сколько хватало глаз, раскинулись парки, башни, шпили, дворцы и проспекты.

Стеклянная площадка поднялась настолько высоко, что с нее были видны окраины города. И отовсюду взвивались ввысь громадные костры. Деревья, окружавшие Костроград, горели, высыпая в низкие тучи фонтаны искр. Тяжелый черный дым низко стелился над землей. Грозное тускло-алое зарево подкрашивало тучи снизу.

А под самыми горящими деревьями копошились казавшиеся отсюда совсем крохотными фигурки. Угадать в них громадных пожарных големов можно было, лишь зная, что кроме них там быть некому.

Каменные фигуры валили пылающие деревья, не подпуская огонь к строениям. Границы Кострограда очерчивала сплошная черная линия, отделяющая обитаемые кварталы окраин от горящего леса.

- Видите эту полосу? – вожатый выждал, пока все вдоволь насмотрятся по сторонам и заговорил вновь. – Отсюда она кажется нарисованной черным карандашом. На деле же это – широкая полоса отчуждения, шагать через которую придется не один час.

- Что будет, если погасить костры? – взгляд орка прикован к далеким огням.

- Их гасят днем, - отозвался вожатый. – И за день лес успевает поглотить полосу наполовину. Вы приезжие?

- Да, - вопрос несколько удивил Кэрро.

- Они трое приезжие, - пояснил крот. – А я показываю им город.

Вожатый кивнул, что-то пометив в блокноте.

На выходе Ханке, Кэрро и Антуанетте вручили по толстой книжице в простом сером переплете. Это оказался свод законов Кострограда.

- Подарок от нашего Экспозитариума, - пояснил вожатый. – Мы вручаем его всем приезжим. На память о нашем замечательном городе!

- И на что нам это дали? – удивилась Антуанетта, когда они отошли от здания Экспозитариума.

- Советую изучить внимательно, - усмехнулся крот. – Кострограду очень нужны пожарные големы – действующие выходят из строя слишком быстро. Ряд преступлений в Кострограде предусматривает наказание в виде донорского рабства.

- Кровь? – в голосе Ханки прозвучал неподдельный интерес.

- Именно, - ухмыльнулся крот.

- Чудовищно, - прошептала Антуанетта. В глазах застыл ужас.

- Осторожнее. Порицание действий руководства города вслух в общественном месте – это одно из преступлений, за которые наказывают частичным кровопусканием. Всего лишь штраф в количестве нескольких кубков крови, но приятного все же мало.

Дорога к Вратам прошла в безмолвии. Дело было не только в усталости после целого дня прогулки. Всем троим недавно приехавшим нашлось над чем поразмыслить.