Случайная встреча

С Мишей Гроссманом мы не виделись лет десять, если не больше…

Михаил Борисович работал ассистентом в НИИ травматологии и ортопедии на кафедре, которую возглавлял его старший брат доктор медицинских наук Аркадий Борисович Гроссман. Ещё лет за пять до пресловутого «Майдана» и последовавших за ним событий в Украине, Аркадий каким-то шестым чувством ощутил надвигающуюся катастрофу, быстро продал пятикомнатную квартиру в центре, собрал манатки и свинтил в Израиль. С собой он прихватил уникальный, созданный на основе собственных чертежей аппарат, с помощью которого поднимал с постели годами лежащих «спинальников», – больных, получившим инвалидность в результате травм спинного мозга. На исторической родине профессор долго не задержался. Начал практиковать в клинике Бейлинсона в Тель-Авиве, где провел несколько показательных операций, а затем перебрался в Лондон. После отъезда брата, Миша, как-то сразу «потускнел», с новым завом отношения у него, что называется, не заладились. Пришлось ему из клиники перебраться в номерную больницу родного города Макеевки, поближе к дому. Встретились мы с ним совершенно случайно: одновременно заехали на станцию техобслуживания, что на Мотеле, сменить резину. Выглядел он подавленным: плохо выбрит, лицо серое, давно нестриженные седые волосы, пучками торчали из-под старомодной шляпы, глаза слезились…

– А у меня сестра умерла. Манечка наша, – Миша тяжело вздохнул, – рак… Завтра годовщина. Йорцайт* заказали. Заходи, Аркаша из Англии приехал, поговорите…

***

За поминальной трапезой сидели недолго. Приглашенный из синагоги служитель, прочитал Тору и кадиш.* Закусили хуммусом и шакшукой. Потом разошлись по углам. Рассматривали старые альбомы с фотографиями, вспоминали молодость. Я присел к журнальному столику, за которым профессор Гроссман набивал табаком трубку из корня вереска, мой подарок ему на сорокалетие.

– Смотрю, ты с вредной привычкой не расстаёшься.

– А зачем? В жизни так мало удовольствий, – выпуская струю ароматного дыма, прищурился Аркадий, – зачем лишать себя такого кайфа.

Выглядел он солидно. Аккуратно подстриженная бородка, легкий пиджак, сшитый вероятно где-то по заказу на Сэвил Роу, мягкие туфли Bronx… Пахло от него тоже чем-то экзотическим.

– А у вас тут, я смотрю, ничего не меняется: те же магазины с дрянными продуктами, пыльные улицы и ржавые трамваи. Ходил вчера по Макеевке. Наши банковские карточки оказывается здесь не в ходу. Хотел обменять наличку, так баксы не приняли. Сказали, берут только 2013 года выпуска, а фунты вообще не меняют. Прикинь, предложили съездить в «негробанк». Знаешь, что на углу возле «Белого лебедя». Думал, его давно ликвидировали.

– Да нет, отчего же. «Стоит» на месте и даже пользуется спросом .

– Так вот, представь себе на минутку, я – подданный Её Величества Королевы Великобритании вынужден был идти на поклон к какому-то полупьяному негритосу. Да в Лондоне он и пяти минут не простоял бы на Эбби Роуд или на Пиккадилли со своими грязными деньгами. Его бы тут же полиция забрала…

Знаешь, не хочу тебе крутить мансы, там у меня работа не из лёгких. Бывает, за целый день не присядешь: операции, консультации. Ночью иногда приходится дежурить. А годы берут своё, – он обнял меня за плечи, – нам ведь с тобой под сраку лет! Бывает, устанешь, присядешь где-нибудь прямо на травку посередине лужайки, и такая тоска возьмёт, хоть плачь.

– Помнишь как мы с тобой когда-то после смены на «скорой» на шахтный ставок купаться ездили. Напряжение снимали!

– А как нас в парке милиция за распитие спиртного прихватила!

– Это когда мы в камышах, по колено в воде прятались? Помню…

– А как на Смолянке нам гопники местные чуть не наваляли. Хорошо один из них тебя узнал. Вспомнил, что ты ему вывихнутое на тренировке плечо вправлял.

– А как бомжа «мартини» поили, похмельный синдром снимали.

Непросто в моём возрасте всё менять, но возвращаться всё равно не хочу. Разве что вот так в гости, на день - два…

***

Домой возвращался под вечер. Заходящее солнце освещало верхушку старого заброшенного террикона. Над шахтным прудом тихо и тоскливо склонились к воде длинные ветки старых ив. Машину потряхивало на разбитой, в ухабах дороге. Справа на пустыре дымилась желтоватым дымом мусорная свалка. Из окна обогнавшей «Хонды» навстречу мне полетела пустая банка из-под пива. Я прибавил газу. Вскоре, сразу за указателем, показались серые городские высотки столицы. И что меня здесь держит?

* Йорцайт (идиш ‏Yahrtzeit, יאָרצײַט‏‎, дословно «время года») — наименование годовщины смерти в иудаизме.
* Кадиш — одна из самых известных еврейских молитв.