Дом Левкоев. Часть 01 (18+)

По мере того, как он приближался, его шаги раздавались все четче и четче. В коридоре становилось жарко. То ли из-за неисправного кондиционера, то ли оттого, что я не хотел пересекаться с ним глазами. Пот градом стекал с моего лба, но вытирать я его не торопился. Я просто стоял как вкопанный и ждал, когда он подойдет достаточно близко, чтобы протянуть мне руку. Вся смелость, которой я обладал, куда-то испарялась, и я не мог высказать этому подонку все то, что хотел. Мне оставалось просто стоять и ждать первого хода с его стороны.
Этот человек имел надо мной какую-то определенную власть. Незримые ниточки, за которые он мог дергать и управлять мной, словно кукловод - марионеткой. И я ничего не мог с этим поделать. Я превращался перед ним в покорного щенка, который готов рисковать своей шкурой ради хозяина. Кто-то скажет, что это верность, но не я. Возможно, он меня заколдовал как-нибудь.
Нас разделяют пару шагов, а мне хочется скрутиться калачиком, спрятаться, убежать, испариться. Все что угодно, лишь бы избежать этой беседы. И вот он приподнял голову, из-под шляпы блеснули его злобные глаза добряка. Его радушная улыбка казалась мне злобным оскалом. Морщины и складки на лице вырисовывали образ страшного зверя, готового к нападению. Как бы он не пытался сделать доброжелательный вид, у него это не получалось. Все эти попытки были фальшивы. Фальшивостью разило за километр.
Он подошел ко мне на расстояние вытянутой руки, и я захотел приложить руку к сердцу, дабы утихомирить его. От волнения оно норовило вырваться из груди, сказать: «Приятель, разбирайся с этим дерьмом сам, я в этом участвовать не хочу». По ушам ударил звон, дыхание затруднилось. Но я все-таки нашел в себе силы наклонить голову, чтобы посмотреть на него сверху вниз. Он произнес что-то невнятное и протянул мне руку.
Я протянул руку в ответ, сжал и немного потряс. Ручонка казалась такой крохотной, маленькой, словно детской. Если бы мне завязали глаза и дали пожать эту руку, я бы так и сказал, что это рука какого-нибудь мальчугана лет десяти-двенадцати. Но я знаю, кто передо мной стоит.
– Здравствуй, друг, – произнес человек в костюме той эпохи. Казалось, что он прямиком из прошлого прилетел ко мне, чтобы пожать руку.
– Добрый вечер, босс, – едва ли не робко ответил я, стараясь проглотить ком волнения и взять себя в руки.
– Хорошая погодка сегодня, не находишь? Как раз то, что нужно для серьезных свершений. А ты чего такой напряженный, случилось чего?
Еще и спрашивает, черт бы его побрал.
– Нет, все в порядке. Тебе показалось. Просто денек сегодня выдался тяжелый.
– Хорошо, тогда слушай меня внимательно. Ты же понимаешь, что я тебя сюда неспроста позвал? Есть одно деликатное дело, с которым справишься только ты.
После этих слов он как-то ехидно усмехнулся. Мне это чертовски не понравилось: такие ухмылки дают понять, что собеседник что-то скрывает. В глазах Тони промелькнул странный огонек:
– Ты наверняка помнишь Сэнди. Мы имели с ним кое-какие дела пару лет назад. Так вот, Джонни, этот ублюдок задолжал мне хренову тучу бабок. И за это он должен расплатиться, э-м-м, сам знаешь как и сам знаешь чем. В общем, ты и сам получше меня все знаешь. Даю тебе три дня. Не затягивай.
Обронив последние слова, жирный Тони развернулся и направился к выходу:
– Ах да, чуть не забыл. Не справишься - скормлю крокодилам. Удачи, дружочек.
Волнение и страх отошли на второй план. Во мне проснулся гнев. Неистовая злоба разрывала мою грудную клетку. Я захотел достать ствол и разрядить всю обойму в его поганую голову. Но я не могу, этот сраный ублюдок крепко держит меня за яйца. Стоит хоть слово сказать в его адрес, и мне несдобровать. Я могу, конечно, попытаться бежать, но его тупые псы хорошо натасканы. Мне не удастся добежать даже до аэропорта. Да и убийство такой крупной фигуры означает прямой вызов всему преступному миру.
Он вышел из помещения, и я успокоился. Как ни крути, а мне придется работать на жирного Тони. И я снова должен шлепнуть какого-то придурка, который перешел ему дорогу. Вляпавшись в эти дела единожды, ты навсегда станешь убийцей. Это не смыть, не закрасить, не выкинуть в мусорный бак, нет. Это бремя ты пронесешь через всю свою поганую жизнь. А ведь я мог бы, как и все нормальные ребята, поступить и закончить колледж, найти там какую-нибудь бабу, наделать ей кучу детей, потом напиться, расквасить ей голову, развестись. И потом платить алименты деньгами, заработанными на исправительных работах. Ну что мне тогда помешало? Ах да, мне помешала мечта быть богатым, успешным. Разъезжать на дорогих авто, жить в шикарном коттедже с видом на Средиземное море, кататься на яхте, имея там по несколько дорогих куриц за раз. Одним словом, я хотел жить красиво, ни в чем себе не отказывая.
Ладно, приятель, тебе просто нужен свежий воздух.
На улице, как уже говорил жирный, мать его, Тони, стояла замечательная погодка. Птички, солнце, белые облака, звук из фургона на колесах, в котором радостная ребятня покупает мороженое за четвертак, выклянченный у родителей. В общем, все то дерьмо, которое характеризует хороший день у людей. В такой день и правда хорошо убивать. Не в том смысле, что в такую погодку это дело делается легче. Просто мне кажется, что людям, которых я убиваю, не хотелось бы умирать ночью, когда за окном проливной дождь, и тучи метают молнии, подобно древним богам. Им, конечно, в любом случае не хочется умирать. Но все же умирать лучше, глядя в чистое небо, чтобы, возможно, вспомнить что-то хорошее, что могло приключиться в их жизни. Правда, тех мразей, которых я убиваю, навряд ли посещали действительно чистые воспоминания. Наверное, я просто киллер со своими тараканами в голове. Не думаю, что какой-нибудь другой убийца задумывается над такими вещами. Хотя кто знает.
Спустившись по каменным ступенькам, я подошел к небрежно припаркованной у обочины старой колымаге. Черт, я делаю столько работы этому жирному ублюдку, а он до сих пор не удосужился подогнать мне нормальную тачку. Да будь он проклят. Еще и колесо подспустило.
Сел за руль, вставил ключ, провернул. Машина жалобно застонала, словно пыталась мне сказать, чтобы я уходил, оставил ее здесь умирать, вместе нам не выбраться живыми. Но я не обращал внимания на ее мольбы и продолжал уговаривать ее завестись. Через пару минут, выкрикнув несколько матерных слов, ударяя от злобы кулаком по крыше, я все-таки завел это ржавое дерьмо и поехал в свою гостиницу на богом забытой улице этого богом забытого города.
Солнце неумолимо жарило все живое, не щадя никого. Думаю, даже в тени было настоящее пекло. Спасался от жары я бутылкой - холодной когда-то, нынче уже теплой - минералки, по глупости оставленной мной на бардачке. Ветер из открытого окна только размазывал пот по моему усталому лицу. До гостиницы пару кварталов, а я еду, как мне кажется, уже целую вечность. И эти люди. Они ходят туда, затем сюда, потом опять туда. Какого черта им дома не сидится? В такое пекло нужно прятаться в тени и ждать наступления вечера. Похоже, на меня и впрямь плохо влияет жара. Нужен душ, прохладный летний душ. О да, детка, ты знаешь, что мне нужно.
Машину припарковал на скорую руку - не хотелось возиться с этим делом. Возможно, даже кому-то прикрыл выезд. Ну и черт с ним. Зашел в гостиницу, достал из кармана ключ с номерком 23, вставил его в замок, прокрутил, открыл старую обшарпанную дверь, прошелся до кровати и рухнул на нее, не снимая обуви. Черт, голова, словно кусок дерьма. Столько мыслей витает, и я не могу ухватить ни одной. Кондиционер так и не починили, черт бы их побрал. И за что я плачу, спрашивается, свои кровные. А ведь это так и есть, кровные деньги, кровавые.
Нужен ствол, ствол с глушителем. Сэнди редко находится наедине, любит компанию таких же успешных мерзавцев, как и он сам. Нужно все проделать тихо. Подловить его в туалете одного. Как-то это грязно - убийство в туалете. Можно взять оптику и снять его с крыши какого-нибудь дома. Но это мне дороже обойдется, намного дороже. Да и жирный Тони мне не доплатит за это. А что насчет яда? Хорошая ведь идея: переодеться в официанта и капнуть пару капель в бокал с вином. Ох уж этот высокомерный ублюдок. Пижон с зализанными волосами. Я помню его мерзкую рожу.
Нет, к черту все эти штучки-дрючки. Пистолет с глушителем, и точка! Я киллер или кто, в конце концов? Ладно, нужно принять душ, немного освежиться. Сняв с себя засаленные джинсы, я кинул их на спинку стула. На пол из кармана штанов что-то упало. Не ключи, нет, - ключи валялись на столике у стены. Маленькая фигурка стражника эпохи Возрождения с большой секирой в правой руке и зауженным к низу щитом в левой. Талисман, оставленный мне на память ею. Я просто стоял какое-то время и смотрел на фигурку. В голову полезли воспоминания, сладостные и желанные, от которых я не хотел бежать. Но как бы они не были хороши, они вызывали у меня только боль. Боль разлуки. Возможно, мы с ней никогда уже не увидимся.
Стоя уже под прохладным душем, я вдруг понял, что только с ней я был настоящим.
Вода постепенно успокаивала мое уставшее тело, проясняла голову. Нужно наведаться к старине Марку, наверняка у него найдется подходящий ствол для меня. А то с моей мальчуганской пукалкой только комаров да мух стрелять. Вот бы это было мое последнее задание. Я бы пришел с головой Сэнди, кинул бы ее на стол. Тони бы привстал на носочки, похлопал меня по плечу и заявил что-то вроде: «Джонни, дружище. Как же я рад тебя видеть. Ты как всегда хорошо сделал свое дело. А знаешь, ты наверняка устал от всего этого дерьма. Пожалуй, с тебя хватит. Я глубоко ценю, что ты для меня сделал. Вот тебе чемодан, там хренова куча бабок. Вали с ними с моих глаз и помни о моей щедрости».
Я бы просто пожал в ответ его маленькую костлявую ручонку и свалил этим же днем куда-нибудь на острова. Жарил бы там загорелых цыпочек, нажирался в хлам, и каждый мой день был бы как последний. Потом, быть может, занялся бы чем-нибудь. Я ведь всегда хотел научиться вязать. Вязать всякие вещи: гребаные шарфы и чертовы варежки. Эх, девичьи грезы.
Не успел я прикрыться после душа полотенцем, как в номер ворвался мужчина в белом костюме в черную полосочку. И еще эта идиотская шляпа. Снова этот говнюк. Что ему опять нужно от меня? А я, как идиот, снова забыл закрыть за собой дверь.
– Джонни, старина! Сколько лет, сколько зим! Ты все так же хорош, как всегда!
– Что тебе нужно от меня?
– Ну что же ты так грубо? Разве ты не рад видеть своего старого друга?
– С каких это пор ты заделался моим другом?
– Ну ты что, приятель. Мы же с тобой столько знакомы.
– Слушай, у меня совсем нет времени на все это дерьмо про дружбу, что ты сейчас льешь мне в уши. Говори, что тебе нужно?
– Вижу, ты не в духе. Тяжелый денек выдался? Я знаю, что тебе поможет. Я тут знаю номерок одного заведения, тайки там делают просто восхитительный массаж. У них такие шаловливые пальчики.
– Какой-то тайский трансвестит будет лапать мою спину, и у него на меня будет стояк. Уж нет, спасибо.
– Ну и что, подумаешь, стояк. Он же тебя не трахать будет, а просто сделает тебе массаж. В общем, как хочешь. Я просто хочу помочь расслабиться своему лучшему другу.
– Слушай, Билли, если бы я тебя не знал, то и вправду мог подумать, что ты все это делаешь от чистого сердца. Но я тебя знаю. Поэтому говори, что тебе нужно или проваливай.
– Хорошо. Я тут на днях заходил к одним ребяткам вечерком. Мы с ними хорошо проводили время. Джим достал свой лучший коньяк. Девочки, кокс – все в ажуре. Старина Бобби начал рассказывать, как он ездил со своей женушкой в отпуск в Германию. Так знаешь, что там вытворял этот старый пройдоха? Пока его женушка смотрела достопримечательности, он жарил зрелых немок в номере, а жене говорил, что у него расстройство желудка от местной пищи. Вот же умора. Что он там с ними вытворял, Джонни, ты только послушай. Он подвешивал их за...
– Короче!
– Ах да, прости. Ну, мы начали играть втроем в покер. Ну так, ничего особенного. Просто ради досуга. Да и ставки были невысокие. В общем, мы просто ребячились. Но я начал проигрывать, а азарт взял надо мной верх. Я начал ставить с денег, которые мне кое-кто дал, чтобы я кое-что кое-где купил и принес ему.
– Кто попросил? Что купить? Мать твою, Билли, расскажи мне нормально, какого хрена ты меня путаешь.
– Прости, приятель, прости. Деньги мне дал жирный Тони, чтобы я купил кокс у одного из его поставщиков. В общем, ничего особенного, обычное дело. А я проигрался в пух и прах, понимаешь? Я даже часы свои потом поставил.
– Мне-то какое дело до этого?
– Помоги мне, Джонни, помоги мне вернуть эти деньги. Богом клянусь, я в долгу не останусь.
– И что, ты предлагаешь, чтобы я вернул эти деньги? Какого хрена я должен это для тебя делать?
– Потому что ты не бросишь в беде своего друга. Ты ведь славный малый, я знаю.
– Я тебе еще раз повторяю: ты мне никакой не др…
– Нет, я тебе друг! Ты просто еще не понял этого. Ну давай, Джонни, соглашайся, ну что тебе стоит. Помахай пушкой перед ними, поугражай, как ты это умеешь.
– А, мать твою, как же ты меня достал со своими проблемами. Хорошо, я посмотрю, что можно сделать.
– Спасибо, друг, спасибо большое! Я знал, что на тебя можно положиться. Ты восхитительный, замечательный, ты лучший.
Билли начал лезть ко мне с объятиями. Я этого совсем не хотел и попытался его оттолкнуть. Этот черт так крепко в меня вцепился, что я отступил. Но когда он принялся своими слюнявыми губами расцеловывать мое лицо, я не выдержал и рывком откинул его от себя, совсем забыв о полотенце, которым я прикрывался. Оно упало, и Билл перестал радоваться и ликовать. Он тут же успокоился и попятился из номера. Не отводя взгляда от места, которое я так тщательно старался спрятать за полотенцем, он нащупал ручку и медленно вышел за дверь, бросив что-то невнятное напоследок, мол, «будь на связи» или «я позвоню».
И вот я стою голышом посреди номера и чувствую себя полным идиотом из-за того, что согласился на эту аферу. Твою ж мать, какой же я кретин. Оно мне надо? Тебе еще Сэнди нужно грохнуть, а ты уже надумал другим заниматься. А как же правило одного дела? Ты же прекрасно понимаешь, сколько ненужного дерьма может произойти, если ты возьмешься за два дела сразу. Эх, чертов идиот.
Помню, отец мой, когда я еще в детстве жил в нашем доме на лесной опушке, говорил мне, что два дела сразу делают либо гении, либо сумасшедшие. Но просто он не был в моей шкуре, ведь ему не приходилось в своей жизни убивать людей. Тогда, быть может, он по-другому бы запел. Но это все лирика. Помню еще, как здорово было проводить часы детства в нашем доме – доме Левков. Старик постоянно пичкал меня байками об огромной истории нашего дома. Он отчаянно пытался раздуть из этого великую важность, в то время как я почти его не слушал в такие моменты. Для меня мой дом был просто домом – местом, где хорошо и уютно. И плевать я хотел, кто и когда его построил, кто в нем жил-был и всякое в таком роде. Быть может, я был просто чрезмерно соплив для всего этого, но так я ко всему относился, вы уж извольте.
Хорошо, солнце уже катится за горизонт, нужно ехать за пушкой. На скорую руку привел себя в порядок, исправил наготу. Взял в руку маленькую фигурку стражника, поцеловал ее, словно крестик и засунул в правый карман своих засаленных джинсов. Может, я просто суеверный болван, но я искренне верю, что она приносит мне удачу и помогает в трудную минуту. Тачку брать не стал, тем более на нее уже налепили хренову бумажку со штрафом за неправильную парковку. Гребаные ублюдки, будто других тачек в городе нет.
До квартиры Марка минут десять-пятнадцать ходьбы. Я даже немного рад, что не сел в машину. Это подарило мне возможность пройтись и окунуться в свои мысли. Редко выдается такой шанс. Постоянная работа, все эти криминальные дела порой доводят до изнеможения твой внутренний мир. Ты можешь сколько угодно убивать людей, быть невозмутимым киллером, но наверняка внутри тебя появится комок усталости, который будет все расти и расти, пока ты просто не свихнешься и не устроишь резню на улице или в каком-нибудь торговом центре. Многие мои знакомые, которые занимались тем же, чем и я, кончали так. В лучшем случае их убивали при задержании. В худшем - бросали гнить в психушку на всю жизнь. Не лучшая перспектива для старости, верно?
Жара постепенно начала спадать, на ее место приходила приятная вечерняя прохлада. А ведь даже и в таком гнилом городе можно найти что-то по-настоящему красивое, даже немного волшебное. Солнце, которое скрывается за крышами домов, дарит им красновато-оранжевое зарево. Оно словно одевает дома в золотые короны. Если прохаживаться по малооживлённым улочкам, то можно скрыться от вечерней суеты большого города. Все спешат домой, к своим семьям. Машины в пробках громко кричат друг на друга. И весь этот шум доносится до тебя словно из другой вселенной. Откуда-то далеко.
И вот я иду по улице, пиная попутно попадающий мне под ноги мусор и насвистывая мелодию из фургона на колесах, черт бы его побрал. Влезла в голову и не выходит.
Сколько ее уже нет в городе: год или два? Я так давно не видел ее глаз, не видел ее сияющего от счастья лица.
Раздался телефонный звонок. На экране высветился номер Билли. Опять этот засранец. Нехотя нажал «ответить» и прислонил телефон правой рукой к левому уху. Но тут же подвел его к левому, а то что я как болван.
– Джонни, снова привет. Ну как ты, дружище? Ты успел отдохнуть? Днем ты неважно выглядел. Ты был не в духе, чуть ли не бросался на меня с кулаками.
– Со мной все хорошо. Ты по делу?
– Да, я все по тому же делу. Я хотел тебе сообщить, что все бабки я проиграл Джиму. Он будет сегодня в «Синей Пташке» в девять часов в компании Сэнди.
– В общем, это же все, что тебе нужно, правда?
– Стой, погоди, ты сказал Сэнди? Слащавый ублюдок Сэнди?
– Да, слащавый ублюдок Сэнди, точно! А он ведь именно такой. Думает, что красивее его мужчин нет на свете. Но ведь это не так, верно? Я же намного привлекательнее его, верно?
– Да. Нет. Не знаю.
– Ладно, как скажешь. В общем, спасибо еще раз, что помогаешь мне. Ты лучший! Удачи тебе, старина.
– Ага, спасибо, – сказал я, уже положив трубку.
Так, что у нас получается? Два нужных мне человека будут сегодня в одном месте в одно время. Как же все-таки распорядилась судьба. Это замечательно, скажу я вам!
Хотя нет, погоди. Ни черта это не замечательно. Как мне провернуть два дела сразу? Ладно, мне можно было убивать обоих. Это было бы раз плюнуть. А так одного ублюдка мне нужно шлепнуть, а с другого просто стрясти бабки. То, что они будут вместе, все только усложняет. Ладно, раздобудем ствол, потом прикинем, что можно сделать.
Мысли о постороннем отошли на второй план, и я сосредоточился на работе. Ничего, кроме работы, для меня сейчас не существует. Ну, разве что запах ее волос, нежный и незабываемый.
Подойдя к двухэтажному коттеджу, я нажал на звонок коротко три раза и принялся рассматривать плевок на тротуаре. Уж больно причудливой формы он был, занимательной. Есть на чем потренировать фантазию. По ту сторону забора раздались шаги, и металлическим голосом меня спросили:
– Чего тебе надо?
– Я от жирного Тони, тебя должны были предупредить.
– Да, мне сообщили, проходи.
Калитка отворилась, и передо мной предстал коренастый человек предпожилого возраста, с почти поседевшей головой и впалыми глазами. Лицо его не выражало совершенно ничего. Говорил он при помощи голосообразующего аппарата – ларингофона. Это такая электронная хрень, которая подносится к горлу и образует слова. Он носит трахеостомическую трубку, которая помогает ему дышать. В общем, я ни черта почти в этом не соображаю.
– Я уже все приготовил, забирай и проваливай.
Человек этот, как говорили, служил у Тони долгое время. Раньше он работал личным телохранителем, пока не приключилось кое-что. Ребята рассказывали, что на одной встрече наркоторговцев завязалась заварушка, и Марк прикрыл босса своим телом. Пуля угодила в трахею. Его залатали врачи жирного, но возможности говорить он лишился. Тони был благодарен Марку за спасение жизни и не стал выбрасывать на улицу своего спасителя, как он обычно делает со всеми, кто больше не сможет ему послужить. Он поставил Марка снабжать людей Тони оружием.
Мы прошли в скромно обставленный дом. Жил он один, а одинокому мужику много вещей не нужно, только самое необходимое. Правда, у каждого это самое необходимое разное. Кому-то достаточно крепко сколоченной табуретки, матраса и умывальника. Кому-то же подавай биде и двуспальную кровать, застеленную шелковыми простынями. Он же был где-то посередине всего этого дерьма.
На невысоком столике лежал пистолет ТТ, глушитель к нему и наполненная патронами обойма. Лучше и не придумаешь. То, что надо.
– Ну и какого хрена ты тут стоишь, забирай и проваливай.
М-да, первый раз получаю у него ствол, и дай всевышний, последний. Уж больно неприятный тип. Хотя если бы тебе прострелили горло, и ты бы ничего не мог сказать без помощи гребаной электронной штуки, ты бы и не так запел. Я взял ствол со столика, вставил в него обойму, прикрутил глушитель, передернул затвор и засунул его за пояс. Кивнул на прощание этому доброму господину и направился к выходу. Сегодня ночью меня ждут кое-какие делишки.
На часах было уже семь часов. «Синяя Пташка» была в другом конце города. В этом заведении собирались все сливки общества: дорогие шлюхи, сынишки богатых пап, зализанные пижоны, богатые наркоманы и вся светская чернь этого гнилого города. Море дорогого алкоголя и горы отборного кокса. И все это употребляется в колоссальных количествах. Некоторые личности не вылазят из "Синей Пташка" неделями, проводя время за беспорядочным сексом и вливанием в себя тонн алкоголя. Другой человек уже давно откинулся бы, но только не гости «Синей Пташки». Это ведь не люди, а самые последние подонки. Но при всем этом «Синюю пташку» нельзя было назвать притоном или борделем. Это было заведение для избранных. Была бы моя воля, я бы давно спалил этот гадюшник к чертям.
Очень тяжело было попасть в это заведение. Ведь я даже и близко не был похож на щеголя и денди. Такие, как я, там не гости. Если на тебе нет дорогого заморского костюма и часов, продав которые среднестатистическая семья могла бы прожить год-два, то тебе здесь не рады. В общем, не вышел рожей. Хотя есть у меня один вариант, к которому я не очень-то хочу обращаться, но, видимо, иного выбора нет. У меня есть два часа, чтобы перевоплотиться в другого человека, примерить шкуру успешного мерзавца. И мой друг мне в этом поможет.
Набираю номер последнего человека, который мне сегодня звонил. Отвечает не сразу, наверное, опять сидит в каком-нибудь салоне красоты, и ему там аккуратно ощипывают перышки, зачесывают гребешок и все такое.
– Джонни, милый, совсем не ожидал тебя сейчас услышать. Я рад, что ты сам мне позвонил. Чем я могу быть полезен своему лучшему другу?
– Не перебарщивай, Билли. Мне действительно от тебя кое-что нужно. Я собираюсь навестить «Синюю Пташку». Как ты сам понимаешь, меня туда хрен пропустят. Поэтому ты должен сделать так, чтобы я прошел без всяких вопросов. Понимаешь?
– Я тебя правильно понимаю, Джон Монтес? Ты хочешь, чтобы я занялся твоим внешним видом?
– Да, ты меня правильно понимаешь.
– О Господи, Джонни! Ты даже не представляешь, как я рад слышать это из твоих уст. Я тебя люблю, приятель!
– Все, перестань. У нас есть чуть меньше двух часов. Сделай из меня что-то наподобие себя.
– Ах, не произноси больше ни слова. Я из тебя такого мачо сделаю, от тебя любая девушка будет без ума. А мужчины будут видеть в тебе соперника номер один. А с проходом в «Пташку» даже и проблем не возникнет. Ух, я так возбужден. Я уже вижу, что я с тобой сделаю. Как ты будешь выглядеть. И даже ресницы можно накрасить?
– Нет, давай как-нибудь без этого.
– Эх, жалко. У тебя такие длинные ресницы, что если их подчеркнуть, ты бы разил своим взглядом всех наповал. И мужчин, и женщин.
– Давай остановимся на чем-нибудь сдержанном, но в то же время модном и красивом.
– Джонни, ни слова больше, я все понял. Подъезжай в салон красоты «У Германа». И поторопись, у нас много работы.
– Буду через десять минут.
Положил трубку.
Черт, кто бы мог подумать, что я до такого дойду. Я, конечно, прибегал раньше к маскировке. Много раз приходилось перевоплощаться. Но чтобы вот так сидеть в салоне красоты и вокруг меня будет пархать напомаженный - кхе-хе - пидор и будет зализывать мне челку набок. На что только не пойдешь ради хорошо сделанного дела. И все же я профессионал своего дела и должен быть готов ко всему. Хотя нет, не ко всему. На кое-какие вещи я не подпишусь. Например, не лягу в постель с мужчиной. На это я пойти не могу, нет. Хотя кто знает…