Свободу демократии

Свободу демократии

Этот случай должен войти во все учебники борьбы за демократию. Сантехник Николай Шнырёв, а проще — Колька Шнырь, однажды пострадал за демократию. Её самую, которую древние греки придумали!
В один прекрасный солнечный день он не вышел на работу. Неизвестно, по каким причинам: проспал ли, отправился ли загорать на речку и набираться там под солнцем сил для дальнейших трудовых успехов или решил углубиться в изучение трудов о развитии демократии в Древней Греции. Не о том речь! А только на работе его не было.
Утром он заявляется на работу, а его — на «ковёр» к начальнику жилищно-коммунального хозяйства. Начальник объяснения насчёт причин неявки на работу слушать не стал — дескать, не первый раз это, и влепил Кольке Шнырю прогул с лишением премии, почётных грамот и т. д. Даже лишил звания передовика производства и предупредил, что в следующий раз вообще уволит.
У Кольки Шныря от такого хамства глаза на лоб полезли. Как прогул? Какой прогул? А может, я дату круглую отмечал? За что, спрашивается, боролись в 90-х годах и кровь проливали? Или не за демократию?
Его там, конечно, не было. Телом он был здесь, на производстве. А душой стоял там, у стен Белого дома, и бился насмерть за демократию. Поэтому имеет кое-какие права и привилегии.
Демократию, как известно, надо отстаивать. Решил Колька это дело на самотёк не пускать и вывести начальника-диктатора на чистую воду. Конечно, слов нет, он был отчасти не прав, когда не посетил своё рабочее место. Ну, пожурили бы его по-дружески, поставили бы на вид. Или под домашний арест, как некоторых проворовавшихся чиновников. Он бы и слова не сказал — хоть до самой пенсии согласен нести такое наказание. И вообще: сейчас не сталинские времена, не 37-ой. По какому, спрашивается, праву начальник может наказывать подчинённого?
Кольке Шнырю объяснили, что, мол, демократия — это вовсе не бардак, как некоторые понимают. А, прежде всего, свобода выбора и порядок. Но сантехник ответил, что это буржуазная пропаганда загнивающего Запада, громко хлопнул дверью и отправился бороться на свои права. Боролся он, значит, боролся и... опять прогулял. На этот раз неделю. По случаю надломленного здоровья и расшатанных нервов.
Его раз — и уволили. Незаконно, конечно!
Приходит Колька Шнырь в родное ЖКХ, чтобы вдохновенно отдаться трудовому ритму. Только было прилёг отдохнуть, чтобы морально настроиться на трудовые подвиги и небывалые свершения в сантехнической отрасли, а его к начальству — и с работы долой.
Тут, конечно, Колька не выдержал такого издевательства — есть же всему предел! – и машет немного кулаками. Машет, конечно, вдохновенно, от чистого сердца, по всем демократическим правилам, изредка попадая куда надо – в начальнические головы. А ему руки за спину — и в полицию.
Теперь сидит бедный Шнырёв на нарах, как политзаключенный, и задумывается о своей роли в мировом демократическом движении. Но не сдался и, как нам известно, борется. Он уже решил объявить голодовку и известить об этом Организацию Объединённых Наций. А потом, когда его имя замелькает на страницах газет мировой прессы, он предполагает просить политическое убежище в какой-нибудь стране, где не выгоняют с работы за прогулы.