Теперь я тебя прощаю (18+)

Утро началось не с кофе. Гена получил сообщение от Димы: «глянь WhatsApp, брат, там такое…» Едва сдерживая любопытство, мужчина полез в приложение, а там, что называется, «шок-контент»: Настя, любимая жена, во всех позах, голая и с другим мужчиной.
«Фотосессия в стиле Ню», - попыталась оправдаться зареванная жена, но причину, по которой с ней был другой, так и не нашла.
Гена давил с упорством дознавателя. Настя спрятала лицо в ладонях, заревела и невнятно сказала: «прости меня».
Такое трудно ожидать, когда за плечами несколько лет счастливой семейной жизни. Гена усердно думал, в чём же мог быть виноват: «к подругам пускал, в клубы пускал, к матери… Работать не запрещал». Ответ не пришёл в голову и Насте. Она говорила, что любит только мужа, а это так, недоразумение.
«Может, это я для тебя недоразумение?» - Вспылил Гена и хотел огреть изменницу чем-нибудь тяжелым, да только вовремя вспомнил, что насилие – не его конёк, поэтому срезался и сел на место.
«Надо что-то с этим делать. Не могу же я просто жить дальше».
Мысли роились в беспокойной голове: то появлялось желание развестись, то рассказать всё тёще, то отправить её в монастырь «изгнать бесов». Всё было жалким и незначительным, как и сам Гена. В какой-то момент он подумал, что будь он другим, то и рассуждал бы иначе, а не так примитивно.
И тут Гену озарило.
«Хочешь других мужчин? Будешь делать это у меня на глазах!»
Настя долгое время не понимала всерьёз он, или шутит. Впрочем, какие тут шутки, глаза Гены горели жаждой мести. Настя стеснялась флиртовать при муже, к ней приходила та неловкость, какая случалась, когда родители застукивали её с мальчиком в школе. Гена потягивал коктейль в дальнем углу и наблюдал.
Первый раз был мучительно долгий. После поцелуя к ухажёру подскочил Гена, невнятно представился и рассказал суть дела. Ухажёр хотел ретироваться, но Настя мягко положила руку на плечо и одарила поцелуем, после чего сомнения исчезли.
Троица поднялась в дешёвый номер. Муж уселся на кресло возле трюмо и достал пару банок пива, жена и любовник неуклюже целовались, поглядывая на Гену, как бы не выкинул тут чего. Но вскоре и это прошло. Гена с остервенением наблюдал, как другой мужчина овладевает его женой, как она стонет под ним и впивается в его губы. Муж хотел вскочить и разбить табуретку об голову любовника, но вместо этого вцепился в подлокотники и жадно вперил взгляд. Через несколько минут всё было кончено. Видимо, ухажёр перенервничал, или просто не желал затягивать, поэтому взял вещи в охапку и тут же скрылся за дверью, ни с кем не попрощавшись. Гена не проронил ни слова, но через несколько дней ситуация повторилась.
В следующий раз было лучше. Гена чувствовал азарт, как за просмотром футбольного матча. Настя всё больше отдавала себя целиком, позабыв о ревнивом муже. Наконец, дело дошло до того, что Гена сам стал выбирать жертв.
Спустя неделю супруги сидели за столиком и выбирали нового любовника, после чего, не тратя время зазря, подходили вдвоём к незнакомцу и предлагали перейти к делу. Незнакомец, как правило, принимал предложение за шутку, но после страстного поцелуя, немедленно соглашался.
Гена хотел проучить жену, но чувствовал какие-то перемены внутри. Теперь он сам с нетерпением ждал следующей встречи и ощущал возбуждение, в том числе и сексуальное.
Муж не хотел себе признаваться, ведь общество осуждало и осуждает подобное, но, когда минул месяц, а «походы» с одного раза в неделю участились до пяти, Гена признался, что ему это нравится.
Настя рассчитывала на несколько встреч. Она считала, что муж простит её, что это форма мести. Но затем она почувствовала интерес к подобным свиданиям и даже возбуждение, какого давно не испытывала с супругом. Настя верила в «последний раз», после которого интимная связь с мужем должна вернуться, но последний раз так и не наступал. Когда мужчин стало слишком много, Настя почувствовала измождение и усталость.
-Сколько может это продолжаться? – Спросила она.
-Сколько я захочу.
В ней побывали члены всех форм и размеров: большие и маленькие, толстые и худые, с маленькой головкой и большим стволом и наоборот. Одни долго не кончали, другие пыхтели, третьи были крайне неумелы, из-за чего доставляли больше неудобств, чем удовольствия.
Настя решила покончить с этим. Она считала, что искупила вину. Если раньше секс доставлял радость, то теперь походил на работу, или даже рабский труд. Похоть сменилась совестью. Насте стыдно было смотреть в глаза соседям и обычным прохожим. Казалось, они всё знали и осуждали.
Всё хорошее быстро наскучивает, поэтому Гене приелось смотреть на спины других мужчин и нелепые фрикции. Ему хотелось большего. Ведь если его жена вавилонская блудница, она должна обслуживать несколько мужчин сразу.
-Гена, мы так не договаривались.
-То, что ты мне изменишь, тоже.
-Но я так больше не хочу! Хватит!
Тогда Гена впервые отвесил жене пощёчину. Ему показалось оскорбительным объясняться с супругой. Внезапно он почувствовал себя режиссером в театре для взрослых, а Настя – всего лишь актриса с неуместными замечаниями.
В следующий раз мужчин было несколько. Настя отдавалась одному в позе наездницы, второго ублажала орально, а третьему пыталась мастурбировать. Она и без того была неумелой партнёршей, а совмещать несколько действий сразу – точно не по силам. Тогда Гена решил: «пусть мальчики делают всё сами!»
Так и случилось. Теперь Настя напоминала секс-игрушку, безвольную куклу, отданную на растерзание голодным мужчинам. Она лежала на незнакомце, позволяя овладеть собой, пока другой в тот же миг входил в неё сзади, а третий, схватив волосы в охапку и задрав голову, просовывал свой причиндал прямо в глотку. Настя жалобно смотрела на мужа, но видела не сострадание, а какой-то азарт, присущий душевно больным. У неё из глаз текли слёзы, но это ещё больше заводило Гену.
Когда первая тройка закончила, в комнату вошла следующая. Настя не понимала что происходит, но её мнением никто не интересовался. Ею овладевали снова и снова. Несколько раз жена теряла сознание, не в силах переносить боль. Тогда тот, кто держал за волосы, отвешивал смачные пощёчины, чтобы привести в чувства.
«Хорошо! Хорошо!» - Кричал Гена, вне себя от счастья.
Вакханалия длилась всю ночь. Когда стоны стихли, а мужчины покинули номер, Гена подошёл к жене. Она лежала растрёпанная, растерзанная на мятой постели среди человеческих выделений. Рот был разорван по краям, по губам стекало семя вперемешку со слюной. Тело покрылось красными пятнами от чужих рук, хватавших её без разбора. Гена старался не смотреть на ноги всё прилегающее, едкий мускусный запах и без того пробивал нос.
Что-то тронуло сердце мужа, разбудило в нём прежнее сознание. Гена наклонился к жене и прошептал: «теперь я тебя прощаю».