Я кадры бегущих дней

смотрю, как немые фильмы,

и шкалит хронометраж

промотанных кинолент.

Я пишу, забывая, что дважды два

будет столько, сколь сложено в головах.

Подбираю рифмованные слова

ковыряясь в открытой ране

на душе.

Собака. Поп. Любовь до гроба

Проглоченное мясо. Смерть.

Табличка на могиле, чтобы

не завершалась круговерть.

(Конкурсное №1)


Тогда, когда любовей больше нет,
и мясо исчезает в пасти пса,
достань из чемодана пистолет,
достань его, и целься полчаса.


Дрожащею рукой дошли патрон,
с пронзительным щелчком взведя курок.
Сглотни пересушивший горло ком...
Пусть выстрел, неизбежный, словно Рок


гуляет эхом по пустым дворам,
взрывая полотно ночной тиши.
И, коли принят был священный сан,
то надпись на могиле напиши


что, заповеди чтя, любил ты пса,
давно когда-то, будучи попом.
Он, шелудивый, мясо покусал -
и был застрелен сразу, не потом,

Я всегда твердил, что пуста вода.
Что от мыла с шваброй одна беда.
Что готический стиль не исчезнет втуне,
как способность торчать, избежав шампуня.
Я сижу у окна, не помыв посуду -
вся она сбежала, и вряд ли будет.


Я писал, что в тряпке весь ужас пола.
Что мытье, как акт, лишено глагола
и не терпит пыли. Что баня с ванной
есть пример рукоблудья, в Природе данный.
Я бы лег поспать, но увы, сбежало
простыня, подушка и одеяло.


Моя ночь без света полна тревоги.
Из-за двери в комнату колченогий
и хромой, как бес, входит умывальник

И звук застыл, как муха в паутине.

Хоть режь ножом сгустившуюся злость.

Слова, как будто брошенные мимо

/что бьют всегда навылет и насквозь/...

В небо нацелен стремительный корпус ракеты.
Первый обратный отсчет на грохочущем старте.
Первый из жителей нашей старушки-планеты
что полетел за границы пределов на карте.


Просто: "Поехали!". Словно домой, а не в небо.
Будто стальной. Человек без сомнений и нервов
там пролетел, где никто до него еще не был.
Юра, для нас ты навеки останешься первым.


Тем, кто не струсил и смог, не ища оправданья,
на реактивном хвосте, и практически бОсым
ввысь стартовать, посмотреть на столпы мирозданья.
Он улыбался, как первый, увидевший космос -

Я тут уже попал к воротам -

ура, открылись вроде створки.

И пригласил апостол Петр

присесть под древом на пригорке.

Прошу вас, не судите очень строго
на конкурсе мой неказистый стих.
Но я ругаться буду на дороги
(верней, на то, что вижу вместо них).


Чтоб цензоров не вызывать смущенья
словами, что созвучны с буквой «ять»,
я буду все крутые выраженья
на что-нибудь помягче заменять.

***
Дорожники, от пафоса надувшись
твердят: «Мол, ремонтируем, следим»
/чтоб не худели собственные тушки/
крутись бы все они на бигуди,


да чтоб им полизать топор на стуже!
Ведь только заверни за поворот –
не море разливанное, но лужа
по ступицу. Ну жёванный же крот -

И кто был смел - остался не у дел.

Не разом помутнела линза глаза.

Акела постарел, и поседел,

и промахнулся /мимо унитаза/.