«Достучаться до небес». Драматическая история двух облажавшихся стукачей, под конец жизни неожиданно вспомнивших о memento mori.

«Форрест Гамп». Путаный рассказ о добродушном кретине, достигшем вершин во всех направлениях, которыми занимался. После просмотра фильма у зрителя неизменно возникает вопрос: а мы тогда кто?

Шведнорфинн завершил свой рассказ. Андрон Коллаиднер закончил играть на гармони, немного протер ее рукавом и упрятал обратно в недра пиджака. Возникло неловкое молчание. Наконец, Козлик поднялся с дивана, отряхнулся и обратился к Знайке.

– Капитан, мне хотелось бы пообщаться с вами и товарищем Кулером тет-а-тет. Где мы можем уединиться?

– А я?! – срывающимся от обиды голосом спросил Белопчелкин. – Я, все-таки, второе лицо в экспедиции и, как мне кажется, имею право…

– Рота, подъем! Походу, прибыли! – разбудил Незнайку и Кулера громкий голос Гуньки. Космические путешественники, организмы которых за период изнурительного трехдневного полета изрядно поизносились и требовали основательного восстановления, недовольно оторвали головы от казенных подушек.

– С чего ты решил, Гунтяев? – хрипло спросил Кулер, оказавшийся более свежим, так как в любом состоянии оставался спортсменом.

– В машинном отделении гудеть перестало, и Знайка сказал, что мы, наверное, уже сели. Через сорок минут общий сбор.

– Ракета прочь – земле полегче, – прокомментировал Гунька удачный старт. Бравые путешественники уже покинули свои взлетные места и начали осваиваться в каютах. Незнайка с Гунькой и Кулером заселились в одну комнату, Знайка с Белопчелкиным – во вторую. Также на корабле была общая гостиная, капитанская рубка и кухня с клозетом. Никакой невесомости не наблюдалось, но Знайка объяснил, что так и должно быть. Лететь предполагалось три дня плюс-минус неделя.

– Да ладно, – махнул рукой Незнайка. – Какая там от наших общих с ракетой ста килограмм земле тяжесть. Придумаешь тоже.

– Дамы и господа! Имею честь представить вам участников первого в истории нашего государства полета на Луну! Номер первый: неистощимый на выдумки Незнайкин-Забывайский или попросту Незнайка!..

Под восторженный рев толпы, собравшейся на городской площади, Незнайка выбежал на сцену, пожал руку ведущему и раскланялся перед зрителями. Далее, он эффектно застыл в указанной ему на репетициях точке, широко расставив ноги и заложив руки за спину.

Интервью у Зиновия Ефремовича Тонквиндта мы выпрашивали давно. До недавнего дня знаменитый актер, бывший премьер нашего театра постоянно отнекивался, ссылаясь на занятость и всячески принижая масштаб своей персоны. «О чем говорить, ребята? Сейчас время молодых. Старый я уже, ни хрена не помню» Классическая скромность гения! Все великие от нее страдали. И все-таки нам удалось добиться своего! Увлекательный разговор в уютной гримерке Зиновия Ефремовича затянулся на несколько часов.

Ты помнишь, как все начиналось…

– Как все начиналось?

Присяжных завели в отдельную комнату и заперли на ключ. Все расселись за большим столом, во главе которого оказался Дефесицынт. Он и взял инициативу в свои руки.

Десять разгневанных мужчинок

…Подготовка к судебному процессу была бурной и короткой. Незнайку сразу поместили в отдельную камеру, хотя какие-либо формальные основания для этого пока отсутствовали. Впрочем, ни он, ни его адвокат Гунька, уже успевший откопать где-то мантию с париком, не протестовали. Так было безопаснее. Пилюлькин изо всех сил трудился над обвинительной базой. Выгнать Незнайку исключительно за карикатуры было невозможно, так как в этом сказочном городе свобода слова оставалась пока понятием неприкосновенным. Требовались еще какие-то весомые причины, а с этим возникала напряженка.

…Всесторонне обдумав сложившуюся ситуацию, Незнайка принял самое очевидное решение. В тайнике оставаться было нельзя, так как о существовании этого ультрасекретного убежища знал едва ли не каждый коротышка города. Кроме того, сидеть без еды и питья было элементарно неинтересно. Единственным, у кого можно было временно схорониться, не опасаясь, что тебя быстро сдадут, являлся Гунька. Старый друг проживал в частном доме и практически не общался с соседями. Случайные гости к нему тоже почти не заходили.

В гостях у Гуньки

– Привет, Незнайка, друг мой ситный! Как пульс – стучит аль нитевидный? – сходу огорошил Незнайку поэт Иосиф Цветик. Это был худенький невзрачный коротышка, в облике которого выделялись разве что шикарные волосы до плеч, обрамляющие заметную лысину на темени. В данный момент поэт расхаживал по комнате в одних трусах и блузе с галстуком-бабочкой, что указывало на очередной приступ творческого вдохновения.