06. Незнайка. Незнайка в суде (окончание)

Присяжных завели в отдельную комнату и заперли на ключ. Все расселись за большим столом, во главе которого оказался Дефесицынт. Он и взял инициативу в свои руки.

Десять разгневанных мужчинок

– Господа, извините, что лезу впереди всех, но я здесь, получается, самый опытный в этих делах. Мне Пилюлькин вкратце объяснил процедуру, так что если вы не против… Спасибо. Все мы отлично понимаем, чего от нас ждет общество, но формальности требуется соблюсти. Для начала нужно выбрать спикера. Меня предлагаете? Неожиданно, спасибо за честь. Все согласны? Ну что же, еще раз спасибо за доверие, польщен. Итак, давайте определим, как будем голосовать. Руками или на бумажках? Я вижу, что большинство за бумажки. Хорошо. Дополнительно обсуждать будем?

– И так все ясно, зачем время тянуть, – крикнул Торопыжка.

– В самом деле, у меня игра сегодня, – поддержал футболист Тотальнюк.

– Действительно, каждый должен был сформировать мнение уже на заседании, времени было достаточно, – сказал академик Утюжкин.

– ..! – подытожил общее мнение Молчун.

Голосование заняло считанные минуты. Все сдали бумажки Дефесицынту. Начался подсчет.

– Выгнать, снова выгнать, еще выгнать, опять-таки выгнать, выгнать нахрен, выгнать чтобы другим неповадно, еще раз выгнать, выгнать…– мерный голос директора убаюкивал. Многие стали собираться, чтобы вернуться в зал. Торопыжка уже натянул кепку и занял место у двери, – …надавать по шее и отпустить.

– Что?! Это шутка! Ребята, ну зачем эти приколы, времени мало. Пончик, это ты? Харэ прикалываться! В конце концов, что такое одно мнение! Пойдем, господа, все ясно.

– К сожалению, друзья, так не получится, – сказал Дефесицынт. – Мы должны прийти к единому решению, а, значит, нужно хотя бы выслушать несогласного. Встаньте, пожалуйста, оппозиционный вы наш.

Неожиданно встал Небоська, на которого сразу зашикали: «Сядь бестолковый. Вот клоун, даже тут невпопад лезет. В зал суда еще нельзя идти, сядь. Усадите там его кто-нибудь, кто поближе. Почему не встает тот, кто голосовал против?». Внезапно Небоська неловко стукнул ладонью по столу и заговорил.

– Да, это написал я! Почему? Я прекрасно понимаю, что все улики против Незнайки, но нельзя же так просто взять и выгнать человека из города. Он, небось, не убийца какой-то, извини Шпунтик, просто немного оступился. Можно хотя бы поговорить, обсудить, а не так – Бац! и на высылку.

– Поговорить ему захотелось! Сейчас я с тобой поговорю, пьянь! Раз в жизни позвали в приличную компанию, он и тут опозорился!

– Помолчи, Пончик! Небоська, скажи конкретно свои аргументы.

– Не боись-ка, скажу. И не надо на меня бычить, Пончик, воздух общий. Ты прекрасно знаешь, что я пью умеренно, особенно если сравнивать с твоими перекусами. Аргумент у меня такой – подумайте, почему Пилюлькин так взъелся на Незнайку практически ни с того ни с сего. Все остальные дали бы ему спокойно по морде как всегда, велели бы карикатуры сжечь да и забыли. Ну, может, Шпунтик пару раз пикой бы кольнул, но это уже другой вопрос. Почему? Подумайте об этом и переголосуйте без меня. Если все будут «за», я тоже подпишусь.

Выступление Небоськи присутствующих немного озадачило. Многие даже не подозревали, что он умеет так связно говорить. Но делать было нечего и после недолгой паузы присяжные проголосовали снова.

– Выгнать, обязательно выгнать, еще выгнать, опять-таки выгнать, выгнать нахрен, выгнать чтобы другим неповадно, выгнать, – снова хладнокровно начал подсчитывать Дефесицынт, – …дать по морде и оштрафовать, но оставить.

– Да что же это такое творится, граждане! Эдак будем сто раз переголосовывать, и каждый начнет монологи говорить. До ночи здесь сидеть, что ли? Ну, кто там новый Небоська, отзовись?

– Это я, дорогие мои друзья, – внезапно поднялся архитектор Утюжкин. Опершись руками о край стола, он мудро и печально глядел на присутствующих.

– Но почему, дорогой?! Только две минуты назад ты голосовали за изгнание. Все, что сказал Нэбоська, вы прекрасно знал и до этого. Вы что нас всех здесь подъ…аете? – вежливо поинтересовался Фигачиев.

– Именно так, уважаемый. Две минуты назад голосовал «выгнать», а теперь я против. Почему? Все очень просто – я передумал. Меня заставил это сделать горячий монолог этого пылкого юноши (Небоська, которого последний раз называли юношей лет тридцать назад, когда он учился в начальной школе, зарделся от внезапной похвалы). Вы знаете, я подумал, а действительно. Почему так кипятится Пилюлькин? Меня, вы знаете, самого неслабо пропесочили, равно как и уважаемого нашего директора, но мы же так не реагируем. И тут меня осенило! Незнайка знает что-то, чего боится Пилюлькин. И это не банальное воровство, злоупотребление рабочим положением и прочие грехи, о которых знают все. Что же это за тайна-то такая? Именно поэтому я голосую за то, чтобы Незнайку оставить.

– Точно! Здорово это вы сейчас сказали! Я этому Пилюлькину давеча говорю, у меня голеностоп травмирован, – горячо заговорил футболист Тотальнюк. – Меня в той игре, вообще, по ногам постоянно били, удержать не могли. Я гол забил и две голевых отдал. Трибуны неистовствовали! Ко мне один старенький болельщик после игры подошел, поцеловал и говорит: «Я, легендарный в прошлом футболист Ветеранкин, объявляю тебя своим преемником». Тут заиграл туш, все рядом стоящие зааплодировали… Неважно. Так вот, этот Пилюлькин говорит, мол, ничего страшного, на-ка скляночку спирта опрокинь и ковыляй потихоньку домой, через три дня как новый будешь. Спирт я, конечно, выпил, но что же это такое творится, братцы! К звезде такое отношение! Так и запишите, товарищ Десефицынт, я против изгнания Незнайки. Хрен этому Пилюлькину!

Возникло неловкое молчание. Из-за двери послышалось: «Скоро вы там? Задолбали уже заседать. Ночь скоро», на что Шпунтик кратко послал спрашивающего по известному адресу.

– Ты меня, конечно, извини Тотальнюк, но что за пургу ты сейчас нес? – нарушил молчание Молчун. – Я за тобой давно слежу. Что такое футбол я, конечно, знаю – я этот мир повидал, но у нас в городе мяч сроду никто не гонял, включая тебя. И на чеканутого ты, вроде, не похож. Ладно, это не мое дело. Но вот при чем тут эта твоя старая обида на Пилюлькина и вина Незнайки. Не пойму.

– А не твое дело, где я играю. Настоящему игроку аксессуары не нужны. Меня в городе все знают, любят и уважают, – в голосе Тотальнюка зазвучали слезы.

– Да причем здесь этот гребанный Пилюлькин, – вскричал Гусля. – Вы что действительно не видите, что творится вокруг! Наш город – это уже не наш город, а собрание какого–то сброда. Все грамотные стали! Я уже не могу нормально свою оперу продать, редактор требует, чтобы я ему мелодию наигрывал. Двадцать опер до этого купил, а теперь расшифровывать требует. Никто в городе, видите ли, не умеет нотные знаки читать. А на чем я ее буду наигрывать? Я не умею! Я ведь не инструментальщик, я композитор! Зашел в шашлычную вина выпить: официанты – незнакомые горцы, за стойкой – знакомый, но тоже горец. Ни одного славянистого коротышки! А теперь и Незнайку хотят выгнать! Вытесняют коренное население, сволочи! Не позволю! Запишите, я тоже против!

– Значит, горцы тебя раздражают, дорогой? – вкрадчиво спросил Фигачиев. – Вы извините, я коротышечьий язык плохо понимаю и говорю. Я, говоришь, жить тебе мешаю, Гюсля? Я, говоришь, понаехал? Значит, мои братья Вартан, Гиви, Хаджимурат, Тофик и остальные, которым ты деньги должен – понаехавшие? Горько слышать. И не стыдно тебе, Гюсля, так говорить. Я же твой дочка крестил и у сына на обрезании почетный гость был. Эх! Извините, за этот горячий монолог, я теперь тоже против выгона Незнайка. Дадим ему по шее и черт с ним. А ты, Гюсля, ходи по городу аккуратно. Я не пугаю, я просто так говорю. Я-то тебя не трону, но остальным расскажу.

– Ладно, Фигачиев, остынь, давайте подводить итоги, – поднялся Шпунтик. – Получается, теперь большинство за Незнайку. Вместе со мной это шесть человек. Да, не удивляйтесь. Я, между прочим, на Незнайку и не обижался. Я его вот с таких лет знаю. Дурак он и есть дурак. Просто забавно было наблюдать, как он трухает и как вы все ожидали от меня какой-то поножовщины. Я свое отсидел, хватит. В общем, Молчун, Пончик, Торопыжка – вы как? Тоже поменяли решение? Еще бы не поменяли, флюгера настроений. Ну что же, остаетесь только вы, Дефесицынт. Почему-то сдается мне, что в вашей финальной речи нас ожидает какой-то сюрприз.

Финиш

– Ну что же, голубчики мои, выслушал я всех внимательно, – Дефесицынт привстал, выпрямился, и все внезапно увидели, что этот привычно толстенький коротышка на самом деле никакой не толстяк, а мощный широкий атлет. Правда, низенький. Преображение было настолько неожиданным, что присутствующие оцепенели. – Полностью с вами согласен, Шпунтик. Незнайка просто дурак, которому достаточно дать по морде, а выгонять его неадекватно проступку. Однако, уважаемый Утюжкин, наш Пилюлькин так разоряется совсем не потому, что у него есть какая-то страшная тайна, которую может раскрыть Незнайка. Наш Пилюлькин, конечно, тоже дурак, причем дурак очень обидчивый, но он не настолько кровожадный. Дело совсем не в этом.

– Как вы все, наверное, знаете, в скором времени планируется экспедиция на Луну. Оказывается там, где у нас лава, у них живет цивилизация, с которой давно контачат наши ученые. Рассказываю вам эту тайну только потому, что не сегодня-завтра информация станет общедоступной. Причем здесь Незнайка, спросите вы? Дело в том, что именно его присутствие лунопланетяне назвали обязательным условием контакта. Без него ракету просто не пустят на посадку. Почему? Откуда они, вообще, о нем знают? А хрен их знает! Мы сами в шоке. Кроме того, на полет он должен согласиться только добровольно. Какая-то у них аппаратура есть, поэтому просто так в ракету его запихнуть нельзя. На этот случай они пообещали большой межгалактический скандал.

– Мы спрашивали у него напрямую, хочешь на Луну, а он ни в какую. Премии обещали, не соглашается. Я, говорит, патриот, меня за пределами города через какое-то время выворачивать начинает и ломать. В принципе, это правда, Пилюлькин подтверждает. Куда ни путешествовал, через месяц на чужбине заболевал, еле домой доставить успевали. Если мы заставим выбирать его между Луной и изгнанием, ему не останется ничего другого, кроме первого варианта, иначе точно каюк. И заметьте, в этом случае он полетит добровольно. Карикатуры подвернулись очень кстати. Жестоко? Да! Но иного выхода не было. Все равно от этого тунеядца никакой пользы сельскому хозяйству.

– Теперь, надеюсь, вы поняли наш план! Мы сейчас выгоняем Незнайку, маразматик Приговоркин объявляет решение, и тут бац, выходит Знайка и предлагает альтернативу. Незнайка летит, контакт с лунопланетянами налаживается, узнаем их секреты, сдруживаемся и завоевываем. Все как обычно. Сразу говорю, другого выхода, кроме как голосовать за изгнание, у вас нет. Как вы, наверное, уже догадались, я не Дефесицынт, а умело загримированный под него сотрудник одного учреждения. Настоящий Дефесицынт уже неделю дает очень интересные показания, поэтому в скором времени город ожидают великие кадровые перемены. Не спешите принять в них участие. Об этом разговоре, вообще, никому. Итак, голосуем, господа, можно простым поднятием руки. Я – за, Шпунтик – за, Утюжкин – за, Фигачиев – за, остальные присяжные – тоже все за! Небоська, а вы почему не поднимаете руки? Поставьте, наконец, эффектную точку в этом памятном заседании!

– А я все-таки голосую против! Почему? Я прекрасно понимаю, что все улики против Незнайки, но нельзя же так просто взять и выгнать человека из города. Он, небось, не убийца какой-то, извини Шпунтик, просто немного оступился. Можно хотя бы поговорить, обсудить...

– Пошел в жопу, клоун! Чтобы я этого дебила возле себя больше никогда не видел, – неожиданно вскипел лже-Дефесицынт. – Столько времени из-за него убили. Пойдемте, господа, объявим, наконец, наше решение.

P.S. Все произошло именно так, как и задумало тайное правительство. Незнайка, совсем упавший духом после оглашения приговора, с радостью ухватился за соломинку, предоставленную ему Знайкой. Напросился в полет и Гунька, который после завершения процесса бросил судье Приговоркину в лицо его мантию и парик. Остальные участники экспедиции пока под вопросом. Да и состоится ли он еще, этот полет?