Ненависть 01

Так-то жизнь у меня была неплохая, грех жаловаться – всё не хуже, чем у других. Нас у матери четверо было сначала. Ещё когда слепыми кутятами за сосцы толкались, я уже тогда понял, что в этом мире нужно только на себя рассчитывать, на свой клык, на свой коготь, на злобу свою и ярость, поэтому голодным никогда не был, лез по братским головам, толкался лапами. А уж если ухватил ртом сиську мамкину, до последней капли молоко тянул, ещё и из соседней прихватывал, коли была возможность. И после, когда глаза приоткрыл и озирался из щели в сарае на двор, дорогу, гусей, коров, собак и прочую деревенскую соседственность, утвердился в правильности своей позиции - нос всегда должен быть по ветру. Чуть чем запахло – не ленись, беги, поторапливайся, головой крути во все стороны, смотри: если что покушать окажется, всегда к лучшему куску в первых будешь; а если опасность какая, опять же, убежишь первым, пусть треплют тех, кто сзади.

Вот у нас Рыжего не стало. Первого задавили. Он вообще слабый был, мелкий, тихий. Всё время последним подходил, если что интересное. И в игре мы его больше всех валяли, раз силы нет. А он хоть и прыгал, но больше обозначался: ни разу никого ни за ухо, ни за шею не поймал – ткнётся и через мгновение уже пищит из-под брата; да и от сестрёнки ему тоже перепадало.

Мать наша Муська старая совсем, лет десять, наверное, а то и больше. Но охотница она до сих пор хорошая и кавалеры вокруг появляются, то один, то другой. Бывает, что и сразу несколько приходили: стояли, вопили истошно страшными голосами, длинно так, а сами шерсть дыбят, глаза мутные… и как бросятся, только подшерсток с боков и живота в разные стороны, да пыль с сухой травой вперемешку. Я с чердака, хоть и трясло всего, осторожно на эти драки смотрел. Когда их много приходит – это ещё ничего, они больше между собой разбираются, кто главнее. Хуже, когда один, а мамки на месте нет, заступиться некому. Две луны нам на тот момент исполнилось. Мама как вечером проснулась, так почти сразу и ушла, до утра почти на охоте пропадала.

Заметил я, что сквозь щель в ограде просунулась голова здоровенная - чужой кот: усы топорщит, принюхивается, а сам глазами шарит – мать нашу ищет. Не стал я его разглядывать, сразу по чердаку в дальний угол побежал, туда, где доски свалены, под них забился. Серый и сестрёнка за мной, а Рыжий полез чужака разглядывать. Только, что и успел - коротко пискнуть, когда матёрый кот навалился на него и передавил шею. Помню, сидели мы настороженной кучкой и шевельнуться боялись – убит бы он нас, если бы нашёл.

Потом, через пару дней, Серый почти так же погиб. Во дворе мы играли, внизу. Вдруг снова этот Матёрый сунулся. Как раз недалеко от нас голова показалась. Я с сестрой сразу ходу и на чердак в щель, а Серый на мать понадеялся, что она недалеко, стал боком, голову наклонил, спину выгнул. Да только разве может, недоросток против опытного котяры устоять. Пока мать, распушившись, чтобы казаться больше, мчалась на помощь, чужак одним ударом опрокинул брата и коротким движением переломил ему хребет.

А потом и вовсе мы с сестрой вдвоём остались. Мать опять толстеть стала и уже начала иногда ругаться на нас, мол, сами взрослые и на прокорм с её стороны рассчитывать не нужно. Удивительно это: вроде только что лизала и тут же урчит недовольно. Нет, она хорошая, ласковая, и понять её можно — неповоротливая стала, самой бы прокормиться, вот и гонит. Но страшно уходить. Куда? Хотя мы уже ловкие стали, на охоту с матерью ходили, издали смотрели, как она ловко мышей бьёт. А потом и сами этих мышей по двору гоняли, сначала правда пара убежала, но потом ни одной не отпустили. Мама смотрела, щурилась и довольно муркала, тихо так, но для нас с сестрёнкой — лучшая похвала.