Давай «налайкаемся» кьянти!
Нам виноград Санджовезе
Так свяжет языки в привате,
Что лишь к утру почим в бозе.

Божественно накуролесим!
Francesco переврём сонет!
... чего молчишь?!
Напьёмся вместе?!

... простите...
... да...
... жене привет.

Над тремоло свинцовых вод, вслед ветру,
Прощальный круг - нимб точки - опишу
И к югу: там ещё в почёте фетры.
Под солнцем чужеземным - вот, ношу
Пальто и шляпку. К чёрту рукавицы -
И те ещё успею потерять.
Я римской осенью мечтаю «в желчь» напиться,
В гравюрах Пиронези «в хлам» плутать
И верить - пусть не в суть, пусть мимолётно,
Что можно смыть печать, раскрасить сны.
От первой седины сбежать...

... свободна...
... красива...
... молода...

... не я...
... увы.

***

Что ж вы все такие обожжённые?!
Кто из памяти вам всё грозит да скалится?
В плен испугов мальчики влюблённые
По ночам сдаются. Курят. Маются.

Совами за тонными засовами
Прячутся от трепета да взаперти.
... и лишь утром ранним в слово-ворохах
Ключ к собору сыщется на паперти.

Жил был Цуцик.

Цуцик с большой буквы - потому как имя. Ясно, что хреновое, да разве Прасковья домовёнка спросила, мол, уважаемый, как называться изволите? Выжившая из ума рукодельница...

Если бы один знакомый с литературного сайта не заподозрил, что с рассказом «Пальцы ладаном» что-то «не так», и не спросил, что именно, точно не собралась бы написать эту записку.
Писать, если честно, особо и нечего, но всё же попробую.

Как-то уже говорила, что у меня есть дурная черта: когда меня начинают хвалить, сначала я радуюсь, как дурочка в тужурочке, а потом начинаю стараться. Стараться соответствовать. А когда я стараюсь - я... лажаю. Причём, лажаю по-чёрному.
Так было, так есть и, похоже, так будет.
Всегда.
Да.

«Не пахнут больше пальцы ладаном...»

Не пахнут? В оригинале, кажется, наоборот.

Пальцы... Ладан... Ересь. Где подцепил?

Безмолвный пассажир повозки вашей –
Не кучер, не болтливый франт-сосед -
Я прежней фавориткой – ныне падшей –
Тихонько посижу, уткнувшись в плед.


Мне не нужны вода и хлеб. И песни,
Что друг ваш пропоёт, кропя елей.
Дорога в никуда в повозке тесной –
Всё, что осталось мне от прежних дней.

Эх... придумать сюжет для «Записки...» не получается - придётся рассказать очередную правду из жизни Чукчи.

Отделение неврозов в нашей дурке место самое что ни на есть гламурное.
Вы бы видели, в каких нарядах дефилируют дамы по коридору перед отбоем!
Правда, в первые дни меня несколько смущало смешение стилей: спортивные штаны «Адидас», вязаные носки «от подруги», и халат "от леопарда». И всё это в одном комплекте. Были еще варианты с блузками в павлинах и с юбками в разводах, но носки и спортивки оставались неизменными.

Судьба смеялась надо мной,

А я смеялась над судьбой.

Мы хохотали - кто кого,

Так повелось «с давным давно».

Директор школы подмахнула заявление на отпуск и спросила:
- Ольга Львовна, вы с театром этим летом куда-либо едете?
- Нет, - ответила хрупкая, похожая на выцветшую фарфоровую куклу учительница литературы. И, как бы извиняясь, добавила. - Собственно, ехать-то и некуда. Смотр в Костроме отменили из-за недостаточного финансирования, и в Вологде...
- Вот и к лучшему! - перебила её начальница. - А что?! Отдохнёте от школьной жизни.
Директриса встала, давая понять, что разговор окончен.
Оля кивнула, а сама подумала: «А если другой жизни нет?!»