Сапоги

- Мам, разбуди меня завтра в пять утра. А то я ведь могу и будильник не услышать, - на всякий случай попросила Антонина мать.
Уже пять месяцев, как она откладывала деньги с зарплаты на сапоги, меховой воротник и шапку. Заветная сумма собралась и теперь надо бы встать пораньше, чтобы первым автобусом уехать на «толкучку». Это в сторону аэропорта, на пустыре, где засветло собирались фарцовщики. Торговали всяким дефицитом. И чем раньше приедешь, тем больше шанса прикупить что-то стоящее.
Тоня несколько раз пересчитала деньги, укладывая их в кошелёк рубль к рублю. Уже засыпая, вдруг подумалось, что надо бы разделить на кучки, чтобы удобно было отсчитывать в толпе. Встала и вновь принялась делить купюры.
Ни свет, ни заря, когда ещё не прозвенел будильник, Тоня налила с крынки молока, отломила ломоть белого ноздрястого хлеба, сдобрила его вишнёвым вареньем и почти не жуя, быстро проглотила.
- Тоня, ты бы ещё поспала...Куда в такую рань? - сквозь сон сказала ей мать.
- Нет, пойду! Раньше уйду - раньше приду.


Автобус подошёл к остановке уже битком набитый людьми. Еле втиснувшись, она прижала к себе сумку и так ехала минут тридцать. Замлела нога, да и руки затекли. С автобуса её «вынесли» и вся толпа пошла к пустырю, где уже галдели первые покупатели. Был выходной день, поэтому народу было очень много. Прижав посильнее сумку, Антонина двинулась в левый угол, где продавали сапоги.
Нет, тогда это было не так, как сейчас: сапог никто на витрину не выставлял, как и весь дефицитный товар. Всё было под полой одежды, либо в сумках фарцовщиков. Чтобы найти товар, нужно было спрашивать и потом покупателя вели в укромный уголок и там предлагался товар. Тут же происходила примерка и расчёт.
Антонине показали коричневые польские сапоги. Дома лежал такого же цвета драп на пальто, к которому она и решила прикупить обувь.
Продавец, не молодой мужчина, взял Антонину за локоток и слегка подталкивая, повёл к забору. За грудой ящиков Антонина стала примерять сапог. Покрутив ногой, она попросила примерить другой. Второй тоже оказался как влитый. И только было она взялась открывать сумочку, чтобы достать увесистый кошелёк, как кто-то сбоку рванул на себя сумку и мгновенно перебросил её через груду ящиков. Антонина повернула голову к продавцу, а его и след простыл.
Одна только мысль пронеслась у Тони — сапоги ей обошлись очень дорого. Паниковать и звать на помощь было бесполезно. На этом пустыре милиции отродясь не было.
Постояв в недоумении в новых сапогах, она взяла в охапку старые и побрела на остановку. К счастью, в кармане куртки завалялась мелочь, что спасло её от проезда «зайцем». По дороге она размышляла, что скажет матери за невыполненный ею наказ про деньги: «положишь подальше — возьмёшь поближе».


- Курица ты, курица! Куда ж ты ни свет , ни заря побежала глаза не продравши?! - с порога ей стала выговаривать мать.
- Пошла, а кошелёк на столе под журналом оставила!
..........................................
- Мам, тебе нравятся мои новые сапоги?- задрав повыше юбку, стала выхаживать перед матерью Антонина.
Потом они долго смеялись над случившимся. Правда, немного было жаль сумку, но её уже было пора менять на новую.