Безвременье

Тудух-тудух, тудух-тудух, тудух-тудух... Поезд мерно отсчитывает колёсами время. За окном ночь и пурга. Кажется, поезд не мчится, а прорывается через плотный мрак и снежный вихрь - Тудух-тудух, тудух-тудух, тудух-тудух...

Лизонька смотрит в окно через маленький круг оттаявшего под детской ладошкой пространства. Остальное окно сплошь покрыто сказочными узорами нарисованными снежной кистью. Но этот волшебный ледяной лес уже изучен и не интересен девочке, она хочет заглянуть за пределы маленького купе, за пределы несущегося поезда. Увы, там только мрак и бешеный танец снежинок, проносящихся совсем рядом с поездом, задевающих его и улетающих назад в кромешную тьму.

Они едут так долго, что всё надоело, мама постоянно дремлет, также дремлет их сосед Петр Александрович, пожилой господин в сером костюме, с седыми волосами и седой острой бородкой. Иногда они просыпаются и о чем-то вяло беседуют, но разговоры эти скучные, взрослые, непонятные. Сначала Лиза прислушивалась, о чем они говорят, но вскоре интерес пропадал, и она снова пыталась заглянуть через сказочный нарисованный лес на окне. Девочка дышала на стекло, потом прикладывала ладошки, одну другую и вскоре появлялось влажное пятно, сквозь которое можно было заглянуть наружу. Но там властвовали лишь ночь, мрак, снег.

А всё начиналось так счастливо: они с мамой собрались ехать к отцу. В радостной кутерьме мама и Лизонька скоро купили билеты, упаковали чемоданы и сели в поезд. У них было красивое купе, в нём приятно пахло кожей и деревом, которым оно было отделано. Мама разрешала выходить в коридор и Лиза с удовольствием ходила из одного конца в другой, заглядывала в открывавшиеся двери. Иногда ей улыбались пассажиры и угощали конфетками. За окном было светло, белый снег покрывал землю, а проносившиеся деревья были похожи на дам в бальных платьях. Было очень весело.

Всё изменилось в один момент, поезд дернулся, как будто наехал на огромный валун, и вагон быстро заполнился молочным туманом, в котором ничего не было видно. Хорошо, что Лиза сидела рядом с матерью, та резко прижала дочку к себе, пытаясь закрыть от плотной, вязкой, отвратительной мерзости, которую можно было назвать туманом лишь потому что другого названия этому не было. Дышать было тяжело, говорить невозможно, как и невозможно было вообще двигаться. Сколько прошло времени было непонятно, Лиза чувствовала что очень долго, но наконец туман рассеялся и оказалось что поезд как ехал, так и продолжает ехать. Его монотонное тудух-тудух немного успокоило.

Но всё вокруг стало другим, тёплое уютное купе стало холодным и сырым, света почти не было и всё погрузилось в голубой полумрак. Окно за несколько секунд покрылось инеем. Заглянул проводник и сказал, чтобы в коридор не выходили, выглядел он странно: на белом лице с безжизненными, ничего не выражающими глазами, двигались только губы. Но мама почему-то этому не удивилась, ничего не спросила, а лишь кивнула, сильнее прижав к себе Лизу. Сосед, Пётр Александрович тоже равнодушно посмотрел на проводника, кивнул в такт качавшемуся вагону и прикрыл глаза. Лиза затеребила мать, спрашивая, что случилось, но та безучастно сказала, что не знает и тоже прикрыла глаза. Лиза встала и попыталась открыть дверь, но та не двинулась с места.

С этого момента Лиза, или сидела рядом с дремавшей матерью, или размораживала окно, пытаясь разглядеть пространство снаружи. Но с каждым разом у неё получалось всё хуже и хуже, и в один момент, приложив руки к окну, она с удивлением поняла, что рисунок под ними больше не тает. Она дышала на окно, снова прикладывала руки, но зимний сказочный лес из инея не исчезал.

Ночь не кончалась, пурга тоже. Девочка не могла понять, сколько прошло времени, слишком маленькая чтобы ориентироваться в этом, она лишь чувствовала что время остановилось. И только стук колёс говорил о движении. Наверное, этот стук и был самим временем.

Лизонька прижалась к матери и, прикрыв глаза, задремала.

Поезд-призрак нёс своих пленников через время и пространство в вечность - тудух-тудух, тудух-тудух, тудух-тудух...