Осторожно! Блондинка в бою! 04

Волочась за одноруким ветераном, Шу все глубже погружалась в пучину безысходного отчаяния. Со слов сержанта выходило, что служба в армии будет безрадостной и недолгой. Весной загремят бои, и новобранцы начнут погибать пачками. Она тоже может сгинуть, но обязательно совершит великий подвиг и станет героем, чтобы прославиться на все века.
Перед глазами встала яркая картина: ее молодую и красивую, но искалеченную и безногую, кладут в мрачный деревянный гроб. Сверкая золотым шлемом с высоким гребнем (такой она видела у начальника городских пожарных), подходит генерал-фельдмаршал и прикалывает на ее прекрасную, но уже холодную грудь драгоценный крест с надписью "Большой Герой Альянса". Войска кричат: "Ура!" Гроб закрывают и закапывают. В ее честь кухарка печет сдобные булки, но Шу их уже никогда не попробует...
Она смахнула слезу, вспоминая салон, мадам, девочек и кухаркины предсказания. Тут вдруг начало разбирать зло на безразличную судьбу и равнодушных богов, не предупредивших толком об опасности. Ведь никаких мрачных предзнаменований не было. Ну, приключение там, путешествие. Так ведь уже все сбылось. И ничего не предсказывало скорой жуткой смерти.
Шу встрепенулась: она ведь еще не умерла, а раз так не все потеряно. Должен быть способ остаться в живых, а еще лучше убраться подальше из армии. А раз такой способ есть, то, вот вам фигу, она его найдет!
Следующий двор оказался близнецом предыдущих, за одним исключением: в дальнем углу стоял грубо-сколоченный стол, за которым скучал неряшливо одетый пухлощекий старик со всклоченной седой бородой и смешной клетчатой шапкой на голове. Его скрюченные пальцы рассеянно гладили толстую книгу в черном кожаном переплете, за ухом торчало гусиное перо. Шу отметила, что он близоруко щурится, рассматривая вошедших.
Сержант остановился в пяти шагах от стола, вытянулся, как жердь, и громко рявкнул:
- Здравия желаю, Жаба безногая!
Бородач расплылся в беззубой улыбке и прокудахтал:
- А, это ты Шпингалет! Ждоров, калека! Што лет тебя не видел. Где тебя холеру носит? Уже и в кошти перекинуться не ш кем. Заходи шегодня в "Поганку": ребята шкучают.
- Сам ты калека, а я еще хоть куда. - Ответил сержант, принимая расслабленную позу. - А носило меня по Змеиному острову. Туда на сей раз отправили рекрутов собирать. Да только мало кто уже воевать хочет. Вот все что удалось набрать, - закончил он, кивая на Шу.
Седой перевел на нее близорукие глаза и сокрушенно покачал головой:
- Да уж. Перевелись герои. Ну, иди шюда, рекрут, дай поглядеть на швежее мяшцо.
Шу пропустив мимо ушей такое хамское обращение. Она была твердо намерена не упустить свой шанс и полностью сосредоточилась на разговоре ветеранов, стараясь извлечь из него все полезное, что там найдется. И потому подошла молча, не желая сердить вздорного старикашку.
- Еж тебе в кальшоны, Шпингалет! Где ты такую крашотку откопал?! - воскликнул писарь, приглядываясь к ней. - Клянушь мешком гнилой брюквы, я таких лет двешти не видал! Ш тех пор как жрица Фруня вышла замуж за генерала и ушла иж армии таких шладеньких девошек во вшем Альянше не шышшешь!
- А что, господин писарь, эта Фруня больше не воюет? - потянулась к нему Шу, оживляясь.
- Нет, конешно. У генералов такая привилегия ешть: члены их шемьи могут быть ошвобождены от нешения шлужбы.
Услышав такую новость, Шу улыбнулась. Вот он долгожданный шанс! Раз генеральши могут не воевать - она станет генеральшей. Осталось подобраться к холостому генералу поближе, а дальше дело техники! Нужно только продержаться подольше, а для этого, по словам сержанта, лучше всего стать жрицей. Ну побьет немного поклоны - с ее не убудет. Шу потянулось всем телом, с наслаждением вдыхая свежий утренний воздух и, окрыленная новой надеждой, мысленно обратилась к высшим силам, умоляя дать знак, что ждет ее впереди.
Ответ богов не заставил себя ждать. Над головой оглушительно каркнула ворона, и на обложке книги расплылось большое пятно птичьего помета. Толстощекий писарь задрал голову и закричал вслед посланнице небес:
- Куда гадишь, гниль пернатая?! Штоб твои яйца в гнежде протухли! Штоб твои кишки короштой оброшли!
Шу наблюдала, как он под хохот сержанта сердито вытирает книгу рукавом, и пыталась понять, что означает послание богов лично для нее. Может она обучится грамоте и станет писарем? Или все что ее ждет впереди - полное дерьмо? А может это знак, что она станет чернокнижницей? Тогда лучше искать генерала побыстрей, покуда бои не начались.
От размышлений ее оторвал, разгневанный на ворону писарь. От хорошего настроения толстяка ничего не осталось. Он, раскрыл книгу, достал из-за уха перо и строго буркнул:
- Так, деваха, будем тебя региштрировать. Говори откуда родом, школько лет и как жовут.
Шу выпрямилась, расправила платье и, поправив прическу, вежливо ответила:
- Родом я, дедушка, со Змениного острова, что в Диком море. Лет мне может двадцать, а может и более, а зовут меня Шу.
При ее словах писарь аж подскочил. Он прищурил правый глаз и, склонив голову набок, переспросил:
- Как жовут?
Шу повторила громче:
- Шу меня зовут!
- Ты што иждеваешься?! - ткнул в нее толстяк гусиным пером.
- Для чего мне это? - удивилась она. - Над тобой уже жизнь вон как поиздевалась!
Тут в разговор встрял сержант:
- Ты, Жаба, не кипишуй. Хочешь, верь - хочешь нет, но ее и вправду так зовут. В вербовочной книге тоже так записано.
Седой откинулся на спинку стула и громко засмеялся:
- Шу! Ха-ха-ха! Это шлавная шутка! Так и жапишем. Шу! Ха-ха-ха!
Он подвинул к себе книгу и, похохатывая, начал заполнять чистую страницу:
- Пятого дня месяца харкобрея года семь тысяч двадцать второго от сотворения мира. Хе-хе. Поступил рекрут женского полу, двадцати лет отроду, по имени... - Писарь вновь громко заржал, вытирая рукавом слезы.
Шу обеспокоила такая реакция на ее имя. Она обернулась к сержанту и спросила:
- Чего он ржет, как беременная кобыла? Что такого с моим именем?
Усатый ветеран похлопал ее по плечу и, усмехаясь чему-то в усы, успокоил:
- Все в порядке. Это Жаба такой веселун. Всегда новобранцев разыграть норовит, - и, обернувшись к писарю, добавил: - Хватит гоготать, как беременная утка, пиши, давай. Дел еще невпроворот.
Тот, все еще усмехаясь, закончил делать запись и протянул перо Шу:
- Ешли ты грамотная рашпишись ждесь, ешли нет - поштавь крештик.
Едва она черкнула в книге, писарь выпрямился за столом и торжественно произнес:
- Ш этого момента ты штановишся полноправным новобраншем. Вше твои права и обяжанности отражены в уштаве, который шержант тебе шшас проштет.
Сержант Зухер вытянулся прямо, как жердь, и, закатив под лоб глаза, забубнил:
- Устав армейской службы всех родов и видов войск Альянса. Часть первая. Иерархия командования и принципы единоначалия в войске...
Шу честно пыталась слушать, но через несколько минут ее сознание отключилось, и вся тарабарщина, которую нес служивый, благополучно пролетала мимо ее ушей. Однако через несколько минут старый вояка замолчал и, глянув ей в глаза, произнес:
- Теперь слушай внимательно. Это тебе след помнить на зубок. Часть третья. Права и обязанности солдат. Раздел первый. Права и обязанности новобранца. Новобранец имеет право на ночлег и пищевое довольствие в каждом трактире и каждой таверне, кои встретит на своем пути, выполняя воинские повинности. В местах постоянной дислокации войск новобранец размещается в отведенных спальных помещениях, а при отсутствии таковых в месте, которое старший по званию сочтет подходящим...
Шу изо всех сил пыталась понять и запомнить все сказанное сержантом, но армейская мудрость давалась с трудом. Суть всего, что удалось понять, можно было уместить в одной фразе: приказы нужно выполнять, под страхом наказания, а за это будет кормежка и ночлег. Не слишком веселая перспектива, но, впрочем, это временно, до встречи с генералом.
- ... и сортир, из расчета одно очко на сорок семь постояльцев, - закончил сержант чтение Устава и перевел дух.
- Вопроши ешть? - поинтересовался писарь, прочищая ухо пером.
- Один, - кивнула Шу.
- Шпрашивай.
- А много ли у вас в армии холостых генералов?
Перо выпало из руки толстяка. Он два раза моргнул и переспросил:
- Шево?
- Я в смысле неженатых генералов интересуюсь. Много ли их, а главное где искать.
Сержант засмеялся и, хлопнув писаря по плечу, хмыкнул:
- А девка-то не пропадет! Ну, Жаба, чего скажешь?!
- Што я шкажу? Нишего не шкажу. Я генералов-то и не видел ни ражу. И не хочу. Подальше от нашальштва, поближе к кухне. Вот мое правило. Кому надо генералов тот пушть их шам ищет. Вше, Шпингалет, вот тебе ее предпишание, веди швою красавицу к иншпекторам.
- Пойдем, красуля, - позвал сержант и направился к выходу.
- До свидания, дедушка, - вежливо простилась Шу с писарем и заторопилась вслед.
Едва поспевая за резвым воякой, она даже не глядела по сторонам. Не до того было: следовало решить как разыскать и прибрать к рукам холостого генерала, ведь от этого зависит ее жизнь.
Вторая задача казалась куда проще первой. Охмурить мужчину, даже если он занимает важную должность, для опытной девушки раз плюнуть. Окрутила же она начальника городской водокачки - справится и с генералом, дело не хитрое. Можно для начала уронить носовой платочек, а он пусть поднимет и подаст ей. Или упасть в обморок прямо ему в руки, или как бы споткнуться и, опять же, рухнуть в генеральские объятия. А дальше пойдет как по маслу.
Вот и выходило, что главное дело это найти того, кто ей нужен, ну и, естественно, нужно быть готовой к встрече всегда: мало ли счастливых случаев бывает? Итак, искать и быть готовой - отныне вот ее девиз!
Оставался нерешенным последний вопрос: как признать генерала, когда она его увидит. Тянуть с этим было нельзя, вдруг он где-то рядом и Шу дернула сержанта за рукав, останавливая:
- Слышь, сержант, а как мне генерала признать, если увижу?
Ее провожатый обернулся и покачал головой:
- Ты куда слушала, когда я Устав тебе читал? Эх, деваха, деваха... Да легко признать его-то. Высматривай папаху и не ошибешься.
Шу остолбенела от изумления и несколько мгновений стояла молча. Как-то трудно верилось в услышанное, и на всякий случай она решила переспросить, а то вдруг ослышалась:
- По паху высматривать?
- А я тебе, о чем талдычу?! Враз генерала заметишь. Такое начальство издалека видать.
- Так у них там, что не как у всех? - уточнила она, помахав рукой внизу живота. - От служебного рвения распухло или как?
Сержант потряс головой и спросил:
- Ты о чем это?
- О пахе ихнем, генеральском. Что там не так? Как их по паху узнавать-то? - развела Шу руки в стороны.
Усы вояки обвисли, он хлопнул рукой себя по бедру и ответил с грустью в голосе:
- И чем ты Устав слушала? Не по паху генерала узнавать надо, а папаху высматривать!
Шу зажмурилась и потрясла головой:
- Не по паху узнавать, а по паху высматривать?! А в чем разница?!
Сержант шумно вздохнул и, тщательно выговаривая слова, как для слабоумной, ответил:
- Папаха - это шапка такая генеральская. Из меха шьется. Чем старше звание, тем выше шапка. Бригадному генералу, к примеру, папаха полагается в локоть высотой, а генерал-фельдмаршалу в два локтя. Это чтобы начальство издали видать было. Ясно, бестолочь дремучая?
- Сказал бы сразу: смотреть высокую меховую шапку, я бы все и поняла, - примирительно проговорила Шу.
- Ну и ладненько, - усмехнулся старый солдат и толкнул калитку.
"Всегда готова!" - напомнила себе Шу. Она быстренько поправила платье, покусала и облизала губы для яркости, похлопала по щекам для цвета, поморгала глазами, чтобы блестели, и последовала за сержантом, взбивая для пышности прическу.