07. Идол

Волхв распахнул ворота и впустил незваных гостей во двор, как будто ждал их появления. Без лишних вопросов провел их в избу, осмотрел Тишку и велел уложить ее на кушетку в комнате. Велеслав ранее никогда не был в доме волхва. Теперь он с удивлением смотрел на освещение, что заливало все пространство увешанной пучками трав и кореньев комнатки. У самого потолка висел диковинный колдовской сосуд, упрятавший в себе молнию – так по ощущениям от режущего света внутри сосуда Велеслав решил для себя. Молния была не вспышкой, а ровно горящим светом, и больше была похожа на обычную лучину, а не грозное орудие Стрибога. Волхв, нахмурившись, разглядывал полотно, что было по размеру не более обычного рушника. Он в раздумьях присел на табурет рядом с лежащей в беспамятстве Тишкой. Положил руку ей на лоб и замер, прикрыв глаза.

– Время вышло… – произнес он, не открывая глаз. – Если вы не выступите сегодня, то завтра к воеводе придет человек и продаст вас за небольшую сумму. Кровь ваша прольется рекой, никакого судилища и пыток, вас просто будут убивать, как скот… А сейчас, кузнец, выйдем. Тишка уходит от нас, она говорить будет с Велеславом, не наше дело слышать речи, что только для них двоих предназначены.

Кузнец послушно вышел за дверь с волхвом. Велеслав присел на табурет рядом с Тишкой, теряясь в догадках, как будет говорить с ним немая. Тишка глаз не открывала, только набрала воздуха в легкие, будто собиралась нырнуть и… заговорила:

– Вот такая она короткая любовь богов. Провинилась я очень, нет больше Тишки, не дано мне больше в лик человеческий селиться ровно на такой срок, что ты жизнь проживешь.

Велеслав вздрогнул, будто его окатили колодезной водой, но не смел и слова произнести, потому что Тишка продолжала говорить:

– Не дано вам богов среди вас узнавать, потому что чтите вы иное чаще, чем истинное. А мне вот наказание. Тот букет… он только приближал мой конец. Я боролась, как могла, потому что знала, что любишь ты другую и предан ей. Я спасти ее пыталась, передавала воеводе рушник с рунами, да впустую все. Разжирел он, заматерел в своей жестокости. Ты этот рушник у него в бане увидеть можешь, там все линии прописаны так, как сталось, с изнанки. Вот и засел ты занозой в моем сердце, ведь ты и не видел меня никогда толком, а я каждый твой шаг знаю и знать буду. А теперь прощай. Напоследок прошу тебя: как бы там ни было, поглядывай на цветы полевые, на вязь мороза на стекле, на то, как листва осенняя под ноги падает, на всякие мелочи, где я могу тебе написать слова свои. Хоть и не поймешь ты никогда меня. Просто смотри, коль тебя хоть каплю Тишка растревожила.

Она положила маленькую изящную ладонь на его руку, пожала слегка, сделала последний выдох да замерла неподвижная, как тряпичная кукла у него за пазухой. Одинокая слеза скатилась по щеке Велеслава и упряталась в русой бороде. Негоже воину плакать, только…

* * *

Смута родилась одновременно с пожаром. Огонь вспыхнул по глупой случайности: пьяный воевода потащил в опочивальню дородную служанку да не обратил внимания на то, что от ворвавшегося сквозняка горящая лучина упала в кучу одежд, сваленных им, как попало. Захрапевший воевода так и угорел в своей опочивальне. Чадило жутко наворованное им в деревнях добро, горело жарко, потому соседние помещения занялись огнем очень быстро. Языки пламени не мог залить даже ливень. Огонь плясал танец смерти в княжеских покоях. Бунтари вытащили князя из огня в опаленной ночной рубахе, опьяненного дымом и растерянного. Выглядел он жалким и беспомощным, его упрятали в клетку, как и прочих командиров из княжеской рати. Телега, покачиваясь и поскрипывая, выехала из горящего города, тонущего в криках отчаяния.

Повстанцы уже медленно продвигались под проливным дождем дальше, когда с юга из полыхающих молниями черных туч навстречу им вырвалось стремительное войско темных воинов в плащах, развевающихся за спинами, как крылья воронов. Было их столько, что покрывали они степь подобно саранче. Встреча была неизбежна. А пока Велеслав ехал поодаль от телеги с плененным князем и его челядью и вспоминал разговор с волхвом. Он тогда спросил:

– Как читать ее послания?

– Этот талант не многим дан, Велеслав. Умеют такие люди складывать ее послания в особый ритмичный узор, что читается, будто песнь поется… – коротко ответил волхв.

Только не было у Велеслава такого таланта, а значит, суждено ему просто любоваться узорами да надеяться, что кто-нибудь из одаренных прочтет ему суть послания.

Ранним утром гроза прекратилась. Повстанцы шли по окрестным деревням, собирая ополченцев под новые стяги. У них был в вождях тот, кто в полной мере испытал на себе горе и утраты, и все больше мужчин, способных держать в руках мечи и копья, собирались в войско, которому суждено было сразиться с ненавистным врагом. Клетка же с прежним правителем служила для них символом новой воли, не более. В одном из небольших поселений, что почти дотла сгорело при набеге, они и столкнулись с врагом.

Ополченцы стояли на пепелище, их же противник – на нетронутой огнем ниве, притаптывая конскими копытами потяжелевшие колосья пшеницы. Гонцы вышли навстречу практически одновременно. После коротких переговоров диалог перешел на самый высокий уровень. И вскоре Велеслав видел ненавистное лицо своего врага.

– Ты горяч и отважен, – ухмыльнулся ему враг, не пряча своего пренебрежения. – Говорят, ты нынче князь самозваный? Мне с тобой толковать не с руки, но поскольку за тобой войско и жизни людские, то, видимо, придется…

Велеслав только крепче сжал рукоять меча, оставив пренебрежительный тон без ответа.

– Я сомну тебя, как лавина, ты не устоишь, смерд… – сквозь зубы процедил басурманин. – Только одно обстоятельство может спасти тебя от смерти. У тебя есть тот, кого я обменяю на твою дочь, отступившись и от битвы на время. Дам тебе возможность встретить меня настоящей силой…

Велеслав приподнял бровь, ожидая продолжения монолога.

– Отдай мне князя, – коротко отрубил враг.

Велеслав видел, как по запотевшей от росы стали его ножен, переплетаясь, скатываются отяжелевшие капли влаги. В этом странном узоре он разглядел четкий рисунок гвоздики, обозначающей согласие…

* * *

Молва идет, что княжество Велеслава процветает. Врага он одолел, а Добромир так и канул в неизвестность. В последнее время стали приносить на земли Велеслава учение христианское. Противится непокорный князь. Устоять бы ему в своей вере против Крестителя.