Пророчество

Рассказ основан на реальных событиях...

Мальчик совсем маленький, недавно ему исполнилось пять лет. И замок, куда его привезли, кажется ему огромным, почти необъятным. Чего стоит один ров у крепостной стены, идущий куда-то глубоко-глубоко, словно к самым недрам земли. И на который он с таким восхищением смотрел. А огромные резные ворота, где сверху прикреплена металлическая роза, обвивающая клинок - герб рода Контадес, одного из самых знатных родов Франции. Замок и близлежащие земли принадлежат маршалу Франции Луи Жоржу Эразму де Контадесу. Этот шестидесятилетний, но вполне еще импозантный мужчина живет здесь вместе с женой. Мадлен - бледная сухощавая женщина на пять лет младше мужа. Уже тридцать пять лет они в браке, но, увы, бездетны. Причиной явилось бесплодие Мадлен, которая, впрочем, особенно не огорчалась по этому поводу. Дети никогда не были одним из главных интересов в ее жизни. Впрочем, графиню Мадлен де Контадес больше огорчало то, что она не смогла продолжить древний знатный род своего супруга.

Она была весьма обязательной женщиной.

И сейчас, глядя на приехавшего в их поместье маленького мальчика, она лишь поджала тонкие губы и выдавила из себя улыбку с оттенком приветливости.

- Ну, здравствуй, Мари-Жан, - произнесла Мадлен де Контадес, погладив ребенка по голове.

Мари-Жан испуганно взглянул на нее, и сильнее сжал ладонь матери. Это стройная и очень красивая женщина - тонкие черты лица, огромные серые глаза, линия бровей напоминает разлет птичьих крыльев. Длинные темные волосы собраны в высокую прическу. Сейчас, разговаривая с четой Контадес, молодая женщина приподняла темную траурную вуаль, закрывавшую ее лицо. На ее тонких руках черные перчатки, и пышное бархатное платье тоже черного цвета, цвета траура. В двадцать четыре года она стала вдовой. Отец маленького Мари-Жана и ее муж убит несколько месяцев назад во время военных действий. Для Мари-Элен это страшная трагедия, и даже единственный сын стал для нее сейчас обузой и живым напоминанием об убитом муже. Он похож на него, и как ни парадоксально, именно это причиняет молодой женщине сильную боль.

Последние месяцы она почти не занимается ребенком, отдав его на попечительство гувернанток. Сама же Мари-Элен находится в сильнейшей депрессии - каждый день слезы и ожидание того, кто уже никогда к ней не вернется. Ожидание, граничащее с легким помешательством. Совсем неожиданно находится удобный выход - маршал де Контадес предлагает вдове помощь в воспитании ее маленького сына. И даже оформить опекунство. И Мари-Элен с радостью соглашается. Правда, для Мадлен де Контадес, жены маршала, это не кажется такой уж замечательной идеей, но, по обыкновению поджав губы, она кивает головой и соглашается. Слово мужа - закон.

Однако, у мадам де Контадес есть свои причины недолюбливать этого ребенка. Опекунство маршала вызвано не только его сердобольностью и состраданием к молодой вдове. Мадам де Контадес уверена, что маленький Мари-Жан - внук ее мужа. Да, собственно, так оно и есть. Тридцать четыре года назад, как давно это было...

но Мадлен де Контадес опять вспоминает это и недовольно поджимает губы. Да, тридцать четыре года назад ее муж изменил ей с одной молодой парижской аристократкой. Их роман был весьма бурным, и итогом стало рождение ребенка. Его назвали Жан-Батист Мартин и именно он и был погибшим отцом маленького Мари-Жана.

Вторым моральным ударом для Мадлен де Контадес стало известие о собственном бесплодии. Она так и не смогла подарить мужу законного наследника, зато этот незаконнорожденный сын был им любим. И любим даже посмертно, раз он решил воспитывать и его маленького сына, своего внука.

"Что ж, - со вздохом подумала Мадлен де Контадес, - мне остается только смирится. Хотя это и очень тяжело".

Взрослые разговаривали, а маленький Мари-Жан все порывался освободить ладошку из крепко державшей его руки матери. Вокруг было столько интересного.

А эти взрослые с их скучными разговорами только мешали...

- Его отец был бы счастлив, что вы берете ребенка под свое высокое попечительство, - смахнув слезу благодарности, проговорила матушка. - Надеюсь, он видит нас с небес и благодарит.

- Ма-ам, - маленький Мари-Жан потянул мать за руку. - А папа сейчас точно на небе?

- Да, мой милый, - матушка нагнулась и поцеловала его в лоб. Ее губы были прохладными и от нее пахло тонким ароматом жасмина. - Твой отец сейчас на небесах.

- А когда я увижу его? - живо спросил мальчик.

- Когда наступит свое время, - уклончиво ответила матушка.

- А когда оно наступит? - мальчик сильнее потянул ее за руку.

- Мари-Жан, - ты задаешь слишком много вопросов, - матушка нахмурила свои выразительные брови, - и ведешь себя неприлично.

Ребенок смолк, размышляя о том, как же можно жить на облачке.

"Наверное, там очень красиво", - подумал он.

Отец... Он помнил его веселый смех и сильные руки, когда он, приезжая, подхватывал маленького Мари-Жана на руки и подбрасывал вверх.

Мари-Элен все беспокоилась, что он его уронит, а отец отвечал:

"Ничего, пусть растет настоящим мужчиной".

***

Матушка пробыла в замке четы Контадес совсем недолго. Пообедав и отдав последние указания насчет ребенка, она опять поцеловала его в лоб, коснувшись прохладными губами и прошептала:

- Прощай, мой милый. Будь умницей.

И уехала...

Впоследствии Мари-Элен приезжала навестить сына всего несколько раз в год - в День его рождения, на Рождество и, иногда, на день рождения его опекуна, Луи Жоржа Эразма де Контадеса.

Здесь, в замке, его называли не Мари-Жан, как звала обычно мать, а Эро. Это также было одним из его имен, и ребенок довольно быстро привык к нему. Какое-то время он сильно тосковал по матери, но потом новые впечатления и его любознательная натура взяли верх над печалью. Вокруг было действительно много интересного. Правда, рассмотреть все полностью никак не получалось. Сколько замечательных мест он посетил бы, если бы не эти надоедливые и занудные гувернеры и гувернантки, которых здесь оказалось еще больше, чем когда он жил в Париже с матушкой. И все эти постоянные указания:

- То нельзя, так нельзя. Это не подобает аристократу...то не подобает аристократу.

А выход за ворота замка и вовсе был табу. Впрочем, однажды Эро сумел улизнуть из замка вместе с Морисом, сыном кухарки. Он был старше его на пару лет и сколько интересных вещей он от него узнал. Правда, вскоре беглецов вернули, а маршал Контадес прочитал внуку жесткую нравоучительную мораль на предмет того, что аристократу не пристало общаться с простолюдинами и прислугой.

- Но почему? - удивился ребенок. - Почему нельзя играть с теми, с кем интересно?

- Потому, Эро! - оборвал его дед. - Мы должны общаться с людьми своего круга. Есть правила и определенный этикет. А это - просто слуги. Ты меня понял?

- Да... - ребенок робко кивнул головой.

***

Иногда в замок приезжали гости. Тогда в большой зале внизу накрывался стол. Маршал де Контадес не скупился на угощение, были даже свои музыканты, играющие во время трапезы или после нее приятные мелодии.

В этот день стол был накрыт также пышно, как-будто на нескольких человек. Каково же было удивление Эро, когда гость оказался всего один. Точнее, это была гостья. Ею оказалась дряхлая морщинистая старушка, одетая, тем не менее, достаточно пышно. Это была графиня Луиза де Шателе, известная прорицательница.

В тот день она проезжала мимо замка четы Контадес и, будучи их знакомой, решила зайти в гости. Мадам де Шателе не зря называли прорицательницей, она замечательно гадала на картах. И, кроме того, говорили, что по одному, даже беглому взгляду на человека, она была способна угадать его будущее.

Многое, предсказанное ей, действительно сбывалось. И тому было уже немало примеров.

Итак, отобедав, Луиза де Шателе сидела в гостиной с чашечкой горячего какао в руке. Кофе тогда еще не пили, это произойдет лет двадцать спустя. А пока же мадам де Шателе наслаждалась ароматным какао и жевала заварное пирожное. Напротив нее сидела мадам де Контадес, и они с воодушевлением обсуждали общих знакомых.

- Да, Луи прекрасно относится к ребенку... - проговорила мадам де Контадес, как обычно поджимая губы. Любит его, как родного внука.

"Впрочем, так оно и есть", - подумала она, но вслух это не озвучила.

- Понятно, - улыбнулась Луиза де Шателе. - А где же сам мальчик?

Как раз в этот момент в залу вошел Луи Жорж Эразм де Контадес, за ручку он вел ребенка.

В замке Эро жил уже пять лет, а неделю назад ему исполнилось десять.

- Вот и наш мальчик, - улыбнулся де Контадес.

Эро подошел к дряхлой графине и, соблюдая правила этикета, поклонился ей, вежливо сказав:

- Здравствуйте, мадам.

Мадам достала лорнет и внимательно посмотрела на ребенка... Неожиданно, старая женщина побледнела. Фарфоровая чашечка с напитком дрогнула в ее руке, и какао пролилось на белую накрахмаленную скатерть. Заметив эту неожиданную перемену в ее поведении, маршал де Контадес перевел на нее тревожный взгляд.

- Что случилось, мадам? - в свою очередь спросила его супруга.

- Нет, нет, ничего... - улыбнулась им старая провидица. - Просто, слегка закружилась голова. Но в моем-то возрасте это не удивительно. Надо выйти на свежий воздух.

***

- И все-таки, Вы что-то увидели? - допытывался у мадам де Шателе маршал де Контадес, когда они шли по одной из тенистых аллей поместья. - Что ожидает моего внука?

- Нет, я ничего не видела... - Луиза де Шателе на мгновение остановилась, и от де Контадеса не ускользнуло нервное движение, которым она дотронулась до своего жемчужного ожерелья.

- И все-таки? - настаивал де Контадес.

- Вы действительно хотите это знать? - вздохнула старая графиня.

- Да, и весьма.

- Что ж, хорошо... - Луиза де Шателе сделала паузу. Остановившись, она внимательно посмотрела в глаза старому маршалу. И от ее взгляда его вдруг пробрал холод. Наверное, так смотрит на человека сама судьба, неотвратимый рок...

- Вашего мальчика сначала ждет прекрасное будущее и большая слава, - четко и медленно произнесла она. - Его имя будет известно на всю страну.

Щеки Луи де Контадеса порозовели от удовольствия.

- Я очень рад это слышать, - проговорил он. - Эро действительно очень одаренный ребенок.

- Но... - графиня опять посмотрела в его глаза, и он опять почувствовал холод. - Вслед за славой его ожидает страшная смерть.

- И... какая же? - собравшись с духом переспросил маршал. - Какая-нибудь болезнь? Или, возможно, он погибнет на войне, как и его отец?

- Если бы... - грустно произнесла мадам де Шателе. - Ему отрубят голову. И он не доживет и до тридцати пяти лет.

- Но, как такое возможно?! - воскликнул маршал. - Неужели... это сделают по приказу короля?

- Напротив... - губы старой прорицательницы тронула едва заметная улыбка. - Ваш внук сам будет один из тех, кто проголосует за казнь короля. Но все это произойдет еще не скоро, через двадцать четыре года.

- Слава Господу, я наверное не доживу до этого бреда... - думал вечером маршал де Контадес, сидя в зале перед камином, потягивая вино и размышляя над услышанным. - Бред... и еще раз бред. Как может произойти такое, что короля казнят? Разве что небеса упадут на землю...

- Не-ет, - он засмеялся, глядя на весело пляшущие языки пламени в камине. - Этого не может быть. И приходится признать, что Луиза де Шателе совсем выжила из ума. А жаль... ведь раньше почти все ее предсказания сбывались.

/2013/