Где-то там.

Первый раз Мад умер ещё в младенческом возрасте, когда ему не было и двух месяцев от роду, и с тех пор эта напасть преследовала его до конца жизни. Смертность в это время явление довольно частое, но это уже никак не волновало мальчика, ведь его линия жизни текла своим ручьём. За это время его жизнь оканчивалась преждевременно бессчётное количество раз и в этом не было ничего удивительного: человеческое тело очень хрупкое, достаточно посмотреть на незащищённое грудной клеткой, работающее как помпа сердце и станет действительно тревожно.

В предвечернее небо вверх взмыли семь красных точки, которые по мере отдаления от земли округлялись, увеличивались в размере. Затем раздался характерный хлопок, эхом отразившийся от пустынных улиц и тьма расступилась, уступая место красному бутону, ярко осветивший уже сгустившиеся сумерки. Новогодний салют до сих пор можно было увидеть в этом безнадёжном мире, о коем напоминали выхваченные яркостью пиротехники остовы полуразрушенных зданий и почти непрекращающийся вой сирены, которую какие-то весельчаки до сих пор запускали по вечерам.

Я толстый. У меня не крупная кость, не детский жирок, а именно огромный живот, нависающий над ремнём, грудь, почти как у девчонки и, конечно же, заплывшее лицо, часто лоснящееся от пота.

Ещё один год подходил к концу. Сколько Их было? Три тысячи? Сто миллиардов? Он уже не помнил: все они слились в бесконечную череду рутинных дней. Даже Хронос без своего ежедневника не вспомнит. Сегодня было воскресенье, следовательно, работы навалом, Он это понимал.

Утром Андрей проснулся с головной болью. Не выспался. Скинул одеяло, потянулся и пошёл в ванну привести себя в порядок. Вода была лишь холодной: не припомнил он объявление об отключении горячей воды. Зубная паста кончилась, пришлось лишь прополоскать рот ледяной водой. Нужно позавтракать.

В темноте быстро-быстро зашуршали ноги по ковру. Приблизившись к кровати, на которой спал молодой мужчина, они остановились. Худенькая ручка потянулась к накрытому одеялом плечу и стала легонько трясти. «Папа! Пап! Проснись же!» Мужчина приоткрыл один глаз, потянулся и открыл второй: «В чём дело, милая? – спросил он. – Ты почему не спишь?» Перед ним стояла маленькая девчушка с чуть взъерошенными русыми волосами, ниспадающими на белоснежную сорочку, которая опускалась ей до коленок. В руках она держала плюшевого медведя. На вид – лет восемь, не больше.

У меня сегодня юбилей: исполнилось аж целых 55. Не лет, конечно, а месяцев. Это значит, что совсем скоро мне будет пять лет! Удивленны? Да, я хорошо считаю. Всё потому, что я люблю цифры. Неважно где они: будь то квадратные цифры на электронных часах на кухне или редкие машины, проезжающие по дороге мимо нашего дома, за которыми я наблюдаю стоя на маленьком стуле – всё подвергается моему тщательному счёту, которому я полушёпотом вторю.

Молодой человек в дорогом твидовом костюме прогуливается по побережью. День подходит к своему закату, о чём свидетельствует солнце, огненным краем касающееся горизонта моря. Взгляд мужчины привлекает предмет, который, видимо, прибили к берегу волны. Подойдя поближе, он увидел небольшую непрозрачную банку со странными иероглифами, выгравированными прямо на стекле. Поднял, постучал и вынул деревянную пробку, чтобы посмотреть что внутри. Посудина тут же нагрелась, и оттуда повалил густой дым.

Доброй ночи! Меня зовут Карл, и я довольно неплохое привидение. Я ещё довольно молод, мне ещё нет и двухсот лет, но за это время я успел во многих прекрасных своей мрачной атмосферой местах побывать: старые замки, затхлые подвалы, брошенные особняки. Мама говорит, что здесь когда-то жили люди, но я ей не верю: она просто пытается меня напугать, ведь, ни одного я так и не видел. Хотя я встречал призраков, которые утверждают, что видели людей так же, как меня.