Мне бы чувства отмерить вдвое,

Мне бы счастья да полный вес,

Доброй воли и ветра в поле,

И в ребро чтоб лукавый бес.

Бестужин был не на шутку раздосадован. Да, приглашение к Волконскому случилось очень кстати. Приём у столь высокой особы – честь, которая выпадала не каждому. Но, главное, главное Анастасия Фёдоровна, возможно, по пути в оперу посетит вечер. «А мне бы только минута и нужна!» – ещё более раздражаясь, хмурился граф, кусая пухлые губы. В груди у него трепетало. Долгожданная, так необходимая встреча сулила немыслимую жертву. Беда в том, что графиня вздорна и на дух не переносит запах курительного табака. Учует, прощай благосклонность. Вспоминая об этом, Бестужин откровенно злился. Ему с утра страсть как хотелось закурить.

В дверь постучали.

– Ну?

Егор, аккуратно держа перед собой начищенные до блеска сапоги, бочком протиснулся в гостиную и, с поклоном ставя их у дивана, почти прошептал:

– К вам, вашсятельство, посыльный.

– Зови.

Светлеет небо бархатом востока,

Сменяя ночи сумрачную тень.

Уходит сон пустой и одинокий,

Зарёю алой дышит новый день.

Душа ещё печалится о прошлом,

Ещё хранит вчерашнюю тоску,

Но тихо и по-детски осторожно

Волхвы подарки добрые несут.

И, может быть, легко и незаметно,

Чуть-чуть совсем, немножечко, едва,

Но колет сердце, радостью согрета,

Иголочка святого Рождества.

Рисунок Виктора Низовцева

Всегда заботилась, любя,

И лаской нежною даря…

А тут! Как гром средь бела дня,

Ты – хлоп! – и выгнала меня.

К лешему сон! Я нервно курю,

Терзая себя: «Оболтус!»

И эго своё без конца корю:

«А вдруг… проиграю конкурс?»

Дима, к примеру, возьмёт Фантаст

И выдаст таких жемчужин,

Девчонка любая концы отдаст!

А то и чего похуже.

Defenser крут. Ошарашит вдруг

Рождественской эпопеей,

И – бац! – обомлеет народ вокруг

С Имперской его идеи.

А Даша – Алые Паруса!

Вообще учудит лихое…

Там страх, и ужас, и чудеса,

Я не курю. И не читаю Блока.

И Чёрный с Белым мне не comme il faut.

С Волошиным чертовски одиноко.

Бальмонтовское тускло и мертво.

Бастардов от Бодлера и Верлена

Поныне символистами зовут,

Да только из трухлявого полена

Лимоны и бананы не растут.

Скучны на вкус вальяжные эстеты,

Фальшива их надменная игра,

Как в урне пепел мокрой сигареты

И угли догоревшего костра.

Довольно серебра таким в награду.

Пролетал по небу шарик

Очень-очень голубой,

Мы смотрели и смеялись.

Ты да я да мы с тобой.

Мы любили, танцевали,

Веселились как могли

И безумно целовались

От заката до зари.

Только лето незаметно

Отгорело, и в дали

Спели песенку про это,

Исчезая, журавли.

Улетел куда-то шарик

Очень-очень голубой,

Ну, а мы навек остались

Одинокие с тобой.

Если есть немного счастья,

И надежда вновь жива,

Нас оставят все напасти

В ночь святого Рождества.

Тихо сядем у камина,

Помолчим чуток, и вот,

Посреди метели зимней

Сказка дивная придёт,

Что помимо всяких всячин,

(их не купишь за гроши)

В потайной кармашек прячет

Доброту своей души.

Эту сказку, словно дверцу

В долгожданную мечту,

Открываем в нашем сердце

И читаем раз в году.

Сквозь расставание и боль,

И осень

Глядит отчаяньем юдоль,

И проседь

Приятно думать, стоя молча

В проёме тёмного окна,

Сквозь вьюг с ветрами стылых полчищ

И долгих мук ночного сна,

Укрыта белыми снегами,

Любовью искренней даря,

Зима печальными глазами

С улыбкой смотрит на меня...