Старик

Вечер старцу приносит по детству тоску.

"Где вы, зори мои и Аврора?" -

очень страшно смотреть на закат старику,

дожидаться судьбы приговора.

Ждать последний звонок, и не жить - доживать.

Напрягает, страшит неизвестность.

"Где ещё бы смирения чуточку взять?

Словно пресс давит неба секретность", -

бормотал старичок, уходя в листопад,

снисходительность в грустной улыбке.

Фаталистом он стал от макушки до пят.

Нет желаний для Пушкинской рыбки.

***

Детства час, он длиннее чем день старика.

И беспечности той не осталось.

А секунды, как пули, свистят у виска.

Кандалы пристегнула усталость.

Раньше путь в ожидающий будущий мир

очень долгим казался и длинным.

А теперь за спиной лишь короткий пунктир -

след от пули во мраке пустынном.

Это поле ночное под бледной луной

раньше было под солнцем и в цвете.

Предвкушений ветра шелестели травой,

призывая в поход на рассвете.

***

Скрип ворот, мелкий дождь, светотени луны,

над воротами: "Милости просим".

За спиной старика путь от первой весны,

дальше только последняя осень.

Жизни даль, где веселье сменялось бедой,

он прошёл, как сумел, без остатка.

Время смыло портреты, как будто, водой.

Трудно вспомнить, от этого гадко.

От супруги остался косметики шлейф,

от детишек - лишь даты рождений.

А от матери - песни народной припев.

От отца - мастерство достижений.

Лишь во снах иногда чьи-то тени снуют,

это старых друзей силуэты.

Может быть, за воротами всё-таки ждут

и семья, и друзья, и ответы?