Гойко Митич

I.

Две недели на работе натурально
отфигачил, словно я - галерный раб.
Чую - сдохла батарейка сил моральных
и физически я членами ослаб.

В выходной тупой настрой - упиться в кашу,
чтобы в понедельник всё опять с нуля, -
как железный конь Ангелиной той Паши
жилы рвать стремглав на дОбыче рубля.

Заработанное всё оставлю в баре.
Жизнь не учит, чтоб кубышка про запас.
Я подумаю, как мисс Скарлетт О'Хара,
об этом завтра, может быть, но не сейчас.

II.

Звуки, запахи, свет - словно чары,
в голове пулю злят не за грош.
Я нетрезв, я в прокуренном баре
с Джонни Уокером спорю о ЗОЖ.

Всё сильней в голове злится пуля,
скучно про пьянства вред "пули льёт"...
А на сцене Чичерина Юля
мне знакомую песню поёт.

III.

Подошла без приглашенья и за мой подсела столик;
в декольте зажался крестик, в кошельке скучает нолик.

То ли львицей, то ль пантерой мнишь себя. В зрачках снежинки.
Видно - ты из хищных кошек, мастериц на дармовщинку.

Официанту знак послала, мол, тащи, парниша, стопку.
Джонни Уокер усмехнулся, сам с себя скрутивши пробку.

Я неловкость с места сдвинул, жахнув сразу полстакана,
и твой стыд в кармане сгинул шерстяного кардигана.

И вот мы уже в обнимку, на одном некрепком стуле,
а на сцене за хитом хит продолжает петь нам Юля.

Стала ты родной и близкой, на пантеру непохожей,
я крутой, как Гойко Митич и от виски краснокожий.

Петь Чичерина устала. Мы с тобою пить устали.
- А давай ко мне? - Сказала. Тут меня - я понял - сняли.

IV.

Твой "бенефис" открыл мне секс, как новое понятие.
Замучил ангела во мне твой разъярённый бес.
Случись соседи за стеной хоть чуточку сознательней,
то вызвали б полиции наряд и МЧС.

Оргазм салютом извергал открытия, отличия...
Ты жадно воплощала всё из диких порно-снов.
Рассвет-свидетель увидал останки Гойко Митича,
ты нежно обнимала труп без скальпа и трусов.

С тобой попал как кур в ощип, как агнец на заклание,
и вместо утреннего кофе курим мы траву...
Как только раны залижу (в приличном понимании),
таксисту в новый выходной твой адрес назову.
_ _ _