Дьяк и собака

Однажды Жуже шелудивой довелось

Нос к носу повстречаться с дьяком.

Едва увидевши собаку, дьяк к ней спешит

И молвит, чуть дыша:

– Голубушка! Моя душа! Отрада!

Есть до тебя сурьезный разговор.

Нужён нам сторож на церковный двор.

Там с некоторых пор, нет слада,

Куда-то пропадает мясо

И снедь иная: хлеб, сыры, колбасы.

С напастью во связи, такое предложенье:

Не хочешь ли пойти ты к нам на услуженье?

И сделать одолженье – охранником немного поработать.

Мы же, в ответ тебе положим льготу

И полный пансион. А всех делов-то – охранять сарай.

Такая жизнь собачья – просто рай.

Намного лучше, чем на улице томиться

И прозябать. Ну, как тебе, сестрица?

В ответ на эти дьяковы слова

Уткнулась Жужа мокрым носом в рясу.

Не ела третий день и чуть жива,

Несчастная, на все была согласна.

На том и сговорилися они.

Ведет собаку дьяк до трапезной соборной.

Там взялся потчевать ее едой отборной

И приговаривать: – Отведай, мой дружочек,

Куриных потрохов. Вот колбасы кусочек.

Ты не стесняйся, кушай, сколько хочешь,

А то уж больно худосочна. Ей же ей! –

Принес на блюде сахарных костей.

И так, и сяк собаку холит и лелеет.

Кружится голова у Жужицы моей.

– Ну, отдохни пока. А я к протоиерею, –

Ей молвит дьяк, – Дойду

И с превеликим удовольствием,

Охранника поставлю на довольствие.

Минуты не прошло, несутся к Жуже оба:

Протоиерей и дьяк.

– Смотрите, батюшка! Ах, так твою, растак!

Дьяк, тыча пальцем, натурально аж затрясся:

– Вот похититель где! Вот кто ворует мясо!

Ужо теперь прищучим мы злодея!

А ну-ка, брат, веди ее скорее, –

Кричит священник, – Подавай сюда!

ТащИт собаку дьяк к протоиерею.

– Теперь не отвертеться от суда.

Пошто? Как смела ты своей нечистой мордой

Припасы взять церковного прихода? –

Священник Жуже говорит.

Собака еле на ногах стоит.

И съела много, но скорей от страха.

– За дерзость такову одним лишь взмахом

я голову с тебя сорву.

Ужо ли пощажу я вертопраха.

Вы, сучьи дети, здесь повадилися в гости.

Как не приду в амбар – одни лишь кости.

И все вокруг в следах и ваших экскрементах,

Но я теперь воспользуюсь моментом.

И отыграюсь на тебе, однако.

Дрожит, скулит и щерится собака,

Мол, то не я! Протоиерей в ответ:

– Молчи, презренная, тебе прощенья нет!

И слову не поверю я плутовки.

Кума, своячница, свекровь или золовка,

Друзья твои, а может, женихи.

Какая разница, оставим эти споры,

Воруют ваши, из собачьей своры.

Но я с тобой за их разведаюсь грехи.

Собаке смерть собачья, как расплата, –

Изрек протоиерей и, взяв лопату,

Беднягу отходил и поперек, и вдоль,

Он Жуже не оставил даже шанса.

Последнее, что слышала: – Изволь,

Голубушка, тебе ли обижаться,

сказал ей дьяк,

- Я, может, и мошенник, но не враль.

Хотела в рай, так отправляйся в рай.

Рассказ на этом можно и закончить

Сказать, что дьяк изрядная был сволочь,

Протоиерей – порядочный дурак,

А можно было бы закончить так:

Друзья мои, не попадайтесь на уловки.

Бесплатный сыр бывает в мышеловке!

Но у истории совсем другой конец.

Протоиерей, конечно, был глупец.

По простоте душевной верил дьяку.

А тот спокойно мясо воровал,

Церковными харчами пировал,

А в виноватых завсегда собака.

Вот так бы припеваючи и жил,

Когда бы поп, уставший от растраты,

И утомившись об собак ломать лопаты,

Продукты в кладовой не отравил.

И вот теперь добрались до морали,

О чем мы в этой басне говорим.

Расплаты плут смог избежать едва ли.

Через служителей своих иль способом иным;

На этом ли, на том ли свете,

Бог шельму, рано или поздно, метит.