Закон природы (конкурс Таро)

- Бабуля, а почему ежик не двигается? Он спит? - маленькая Настя присела на корточки перед неподвижным темным комочком. - Устал собирать грибочки и уснул! А давай его разбудим?

- Нет, Настюша, не тронь его, - бабушка взяла девочку за руку. - Ежик умер. Пойдем скорее - а то опоздаем на обед, мама будет ругаться!

По дороге Настюша долго молчала, что для нее было необычно. В другое время рот маленькой болтушки не закрывался бы ни на минуту. Наконец, она не выдержала:

- Бабуль, а почему ежик умер?

Бабушка вздохнула и погладила внучку по светлым кудряшкам:

- Потому, Настюня, что мы все однажды умираем и становимся зеленой травкой и красными ягодками. Или цветочками - вот видишь, какой красивый, желтенький одуванчик? Наверное, когда-то он был симпатичным мальчиком, а потом вырос и состарился. И пришло его время превратиться в красивый цветок. Запомни, милая - все старое уходит в землю, а из земли растет новая, молодая жизнь. Это такой закон природы!

Настенька насупилась:

- Не хочу быть цветочком - их все время кто-нибудь срывает! И побегать нельзя! Лучше я буду бабочкой, вот такой!

Розовый пальчик указал на крупного махаона с яркими крыльями, усевшегося на лист лопуха. Бабушка засмеялась и обняла внучку:

- Конечно, можешь и бабочкой, если очень уж хочешь! А сейчас, егоза, давай-ка бегом домой, обедать!

***

С кухни послышалась сердитая ругань, сменившаяся звоном - видимо, очередная тарелка или кружка окончила свою жизнь грудой осколков. Настя поморщилась - голова и так болела нещадно. А готовиться к завтрашнему зачету нужно было еще долго и упорно. Она вздохнула и пошла на кухню.

Отец желтыми от никотина пальцами потрошил тушку копченой скумбрии. Мать вяло размахивала веником, сметая осколки чашки с грязного пола. Она даже не взглянула на дочь.

- Может хватит уже орать и шуметь? Мне завтра сдавать важный зачет, а я из-за ваших криков ничего не могу выучить, - Настя отобрала у матери веник и быстро смела осколки с пола. Потом высыпала их в почти полное ведро. - И вонища здесь невозможная - хоть бы окно открыли!

- Но-но, покомандуй мне тут, соплячка... - отец старался принять грозный вид, но получалось слабо. - Будет она еще родителей учить... мать, скажи своей дщери, чтобы... ик... не борзела! А то как возьму ремень!

Настя фыркнула:

- Да ты со стула хоть встать сможешь? Алкаши несчастные, как вы меня достали уже! Быстрее бы съехать отсюда!

Мать замахнулась, чтобы влепить дочери пощечину, но Настя уже швырнула веник с совком под раковину и быстрым шагом покинула провонявшую водкой, рыбой и сигаретами кухню. Внутри все кипело - как можно было за пару лет превратить этот милый дом - дом ее бабушки, в притон для пьяных свиней?! Хорошо, что бабуля умерла и не видит происходящего безобразия!

Девушка долго сидела на рассохшемся деревянном крылечке, куталась в старую куртку и смотрела на звезды. Надо было идти в дом и браться за учебник, но сил просто не осталось.

Возле крыльца росло старое персиковое дерево. Плодов на нем уже давно не появлялось, но Настя не разрешала ни отцу, ни старшему брату его срубить. Дерево, некогда любовно выращенное руками бабули, оставалось последним напоминанием о ней. Плодоносить оно перестало с того года, когда бабушка умерла от сердечного приступа, здесь же, у себя в огороде. Иногда, Насте казалось, что душа бабушки вселилась в это дерево и наблюдает за ней, словно желая что-то сказать. В шелесте листьев иногда угадывался нежный, быстрый шепот, но как ни старалась девушка, слов она уловить не могла.

Посидев еще немного, Настя неохотно вернулась к себе в комнату и села за учебник. Спустя час, когда глаза уже начали слипаться, со двора послышались голоса и громкий гогот.

"Вадька вернулся, - с досадой поняла девушка. - И не один, а с дружками! Вот и подготовилась к зачету, называется!"

Она хотела закрыть дверь на щеколду, но вспомнила, что отец сломал ее еще неделю назад, по пьяни перепутав комнаты. Настя застонала от досады. Может, пронесет, и Вадька про нее вообще не вспомнит?

Увы, спустя полчаса дверь с треском распахнулась. Высоченный, прыщавый парень с сальными космами окинул девушку наглым взглядом и причмокнул:

- Кто у нас тут затихарился, оказывается! Слыш, девка, да не боись ты, дай на тебя взглянуть хоть! Как зовут?

Настя не ответила.

- Э, Вадюх! А ну, подь сюда! Твоя сеструха, че ли?

Настя с надеждой взглянула на брата, но тот отвел глаза. Лицо его было белее мела.

- Моя, Настюхой ее зовут. Гвоздь, ты бы ее не трогал...

Гвоздь осклабился и хлопнул его по плечу.

- Да не ссы, никто твою сеструху не обидит! Она у тебя того - целка еще? Давай так - ты нам ее даешь на ночь, поразвлечься, а я тебе долг прощаю, идет?

Вадим побелел еще сильнее:

- Гвоздь, ты че - нельзя же вот так...

Гвоздь сдвинул брови и харкнул на пол:

- Слышь, сосунок - ты мне уже на двадцать косарей торчишь! Отдавать когда будешь?

Вадим ниже опустил голову и съежился, точно напакостивший щенок.

- Значит, отдавать тебе нечем, так? Тогда пошел вон, и чтобы сюда до утра никто не сунулся, понял?

Настя попыталась броситься к двери, но потная лапа одного из дружков больно сдавила плечо.

- Вадик, не надо! - девушка забилась, пытаясь вырваться. - Не оставляй меня с ними, пожалуйста!

Вадик сгорбился и торопливо зашагал прочь. Отчаянно брыкающейся Насте зажали рот и повалили на пол.

Кошмар закончился только к утру. Устав от своих грязных игрищ и напившись вхлам, ее мучители заснули кто где. Поняв, что больше ее никто не держит, девушка торопливо сгребла одежду в охапку и еле передвигая ноги, вышла из комнаты.

Руки тряслись, когда она лила на себя ледяную воду из ковшика, потом натягивала джинсы и свитер. От вони, царившей в доме, ее мутило. Настя вышла на воздух и с трудом опустилась на крыльцо. Тело тут же пронзила боль, пришлось закусить губу, чтобы сдержать крик. Возле крыльца, сидя прямо на отсыревшей за ночь траве, отчаянно рыдал Вадька. Настя не чувствовала к нему ничего, кроме отвращения. Не было сил даже возненавидеть предателя по-настоящему. Чувство, похожее на то, когда выкапываешь картошку и случайно хватаешь гнилушку - пакость и только.

Девушка равнодушно смотрела, как вздрагивают плечи брата. Когда-то, в детстве, он казался ей таким взрослым и сильным... как же давно это было! Хотелось плакать, но воспаленные глаза оставались сухими - внутри все будто смерзлось в один тошнотворный ком. По телу разливалась дурнотная слабость, голова буквально раскалывалась от боли. Настя поймала себя на странном ощущении - одна часть сознания билась в истерике, раз за разом прокручивая случившееся ночью; вторая беспристрастно оглядывалась вокруг. Запущенный сад, неухоженные грядки, старый проржавевший бак, опрокинутый на бок. Это все не то, ненужное... но что же тогда она ищет? Девушка и сама толком не понимала. Знала только, что важно успеть понять, вспомнить... что?

Из дома раздался сердитый окрик отца. Судя по всему, он никак не мог найти заныканный с вечера шкалик. Следом раздался визгливый голос матери, снова что-то со звоном разбилось об пол.

"И эти уже свое отжили - сейчас они не родители, не личности, и даже уже не люди. Просто быдлятина, вечно пьяный скот!" - еще недавно, Настя испугалась бы подобных мыслей - сейчас ей было уже все равно.

Потом на ум пришли те пятеро в доме. Вчера они выжрали столько, что проспят еще не меньше двух часов. А потом захотят опохмелиться, и возможно, снова ее изнасилуют. Если что-то не придумать, конечно!

Порыв ветра качнул старое дерево. На этот раз, в шорохе ветвей Насте отчетливо послышалось:

"Нас-с-ст... ас-с-стюш-ш-ша..."

Девушка вздрогнула. Показалось, или нет?

"А-а-аст-ш-ша-а-а... Наа-а-ас-с-стя-а-а..."

Настя медленно встала и подошла к дереву. Желтый листик сорвался с ветки и запутался в волосах. Девушка вытащила его и сжала в ладони.

"Сейчас оно желтое, а весной снова зазеленеет - таков закон природы", - прозвучал в голове далекий, но бесконечно родной бабушкин голос. На миг, даже терзающая виски боль отступила.

- Зазеленеет, но персиков уже не будет, - вздохнула Настя и растерла лист между пальцев. Может, дереву просто не хватает удобрений? или...

"Все старое уходит в землю, а из земли растет новая, молодая жизнь!"

Дрожащая ладонь девушки легла на шершавый ствол. Новая жизнь растет из старой и уже негодной плоти.

- Я помню, бабушка...

Только сейчас она заметила что-то темное возле самых корней. Наклонилась и подняла старый, тяжелый топор. Странно, но широкое лезвие почти не заржавело. Гладкая рукоять удобно легла в ладонь.

Вадик уже не рыдал, только икал и судорожно всхлипывал. Услышав шаги, он робко поднял голову:

- Настюня, прости меня, я правда не хотел...

Договорить он не успел. Настя отряхнула с лезвия багровые капли и поднялась на крыльцо. Мать и отец снова ссорились - их вопли были слышны даже на улице. Никчемная, отжившая плоть... гниль, удобрение.

Пятеро отморозков продолжали спать пьяным сном. Скоро, Настя зашла в комнату и их сон стал вечным.

Теперь оставалось только найти пару мешков побольше.

***

Июльское солнце жарило вовсю. По двору с веселым лаем носилась Стюрка - бестолковая годовалая такса, любимица маленькой внучки.

- Ба, а когда будут персики? - пятилетняя Полюшка влезла бабушке на колени. Та улыбнулась:

- Уже скоро, моя хорошая! Еще неделька и они будут сладкие-пресладкие, прямо как наша Полиночка!

Настя чмокнула внучку в теплую, пушистую макушку. Та засмеялась и соскочив с бабушкиных колен, побежала за Стюркой.

- Мне вот интересно, сколько лет этому дереву, Анастасия Сергеевна? - сзади подошел плечистый, раскрасневшийся от жары зять. - И персики на нем здоровенные, сочные - нигде таких не видел! Чем вы его таким поливаете?

- Кровью младенцев и любопытных зятьков, конечно, - Настя подмигнула опешившему Матвею. Тот моргнул, затем расхохотался:

- Намек понял, больше фирменные рецепты не выпытываю! - продолжая смеяться, он отошел в сторону. Хороший парень - не то, что предыдущий дочкин муж. Впрочем, чем хуже человек, тем лучше получается удобрение - это Настя уже давно усвоила. А со временем и Полиночка это узнает, когда подрастет.

Старое дерево над ее головой тихонько покачивало густыми ветвями...